Средневековая Русь и Константинополь. Дипломатические отношения в конце XIV – середине ХV в. - Елена Малето

Следует отметить, что при назначении на должность русские митрополиты зачастую платили патриарху каноник («поминки»). Существовали документы, на которых патриархи основывали свои требования, например, материалы Халкидонского собора, деяние VI; 123-я новелла императора Юстиниана и другие, но многие не сохранились из-за многочисленных пожаров, разорений Константинополя во время Крестовых походов и войн. По крайней мере, митрополит Иона в посланиях к патриарху Геннадию упоминает о такой традиции. В частности, Иона писал: «Благословение отъ твоея великыя Святыни требовати хощемъ; также отъ всѣхъ, кто ли ни будетъ патриархъ на патриаршествѣ, соблюдая Церковь Христову и держа истинное великое православие, и что коли у насъ найдется, и за Христову любовь посылати хощемъ. Нынѣ, господине, сынъ мой князь великий послалъ къ твоей великой святыни своего посла человѣка честна, ближняго и приступнаго своего, на имя Ивана Володимировича (Головин. — Е. М.), по твоему къ намъ приказу и писанию; и что, господине, у насъ нашлось, то есьмы отъ вѣры, за духовную великую любовь, съ тымъ же великаго князя посломъ къ тебѣ послали и твоя великая святыня за тыя наши малыя поминкы на нась не помолви, занеже, господине, по грѣхомъ, и наша земля отъ поганьства и междособныхъ браней вѣсьма истощала и потомилась. Да пожалуй, господине, еще покажи къ намъ совершенную свою духовную любовь: обошли сына моего великаго князя посломъ честнымъ твоимъ писаниемъ о всемъ и укреплении и въ душевную ползу великому нашему православию, и за божью церковь, и за святительскую намъ честь; занеже, господине, колькое у насъ было прежнихъ святыхъ патриархъ честныхъ грамотъ держали есмы за земьскую честь, къ своей душевнъй ползѣ, поминая тыхъ святыхъ патриарховъ, да тыя всѣ грамоты, по грѣхом за наша земьская неустроения въ пожары истерялися. Да что, господине, твоей великой святыни тотъ великаго князя посолъ и отъ насъ иметъ говорити, тому бы твоя великая святыня, всему вѣрилъ: иже бо то суть наша слова, послана съ нимъ. А Вседержитель Господь Богъ да сподобитъ насъ святыхъ твоихъ молитвъ въ безконечные вѣки»55.

После превращения Русской церкви в автокефальную, то есть самостоятельную организацию, независимую от Константинопольского патриархата, позиции светской княжеской власти укрепились. С этого времени в сам процесс избрания митрополита активно включается русский клир под решительным влиянием московского князя. Однако прямое вмешательство великого князя в дела церкви и разрыв отношений с Константинопольской патриархией, на которую церковь опиралась в своих конфликтах с великокняжеской властью, беспокоило церковников все больше. Это было время длительной феодальной войны второй четверти XV в., развернувшейся в московском княжеском доме. Причиной смуты стали притязания на великое княжение со стороны сына Юрия Звенигородского — Дмитрия Шемяки.

После падения Константинополя (1453) Византийская империя, так и не получившая обещанную военную помощь от Запада, была завоевана турками и прекратила свое существование. Греческая церковь пришла в упадок. Константинопольская патриархия хотя и сохранилась, но потеряла прежний авторитет и использовалась османами в своих политических интересах, а единая митрополия «Киевская и всея Руси» раскололась на две — «всея» и «Киевскую и всея Руси» (1458), расположенную в пределах Литовского государства. Москва же стала духовной наследницей Византии. Со временем появились идеологические концепции, согласно которым Москва рассматривалась как новый Царьград — Третий Рим: с конца XV столетия она выступала как единственная защитница православия и от «басурман», и от «латинян». Чтобы лучше понять все этапы этого большого и сложного пути, обратимся к событиям 1389 г.

В 80-е гг. XIV столетия в Константинопольской патриархии произошли большие изменения. В январе 1389 г. на патриарший престол избрали Антония IV, которому в наследство от предыдущего патриарха Нила досталось утомительное дело Пимена и Киприана, которые не прекращали борьбу за власть и митрополичий престол1.

Киприан в это время в очередной раз появился в византийской столице и, возможно, повлиял на возобновление рассмотрения этого затянувшегося конфликта. В результате в феврале 1389 г. патриарх созвал в Константинополе собор, на котором было принято решение о низложении Пимена. Собор также подтвердил указание патриарха Филофея на то, что после смерти митрополита Алексия Киевская митрополия должна объединиться под властью митрополита Киприана и впредь всегда сохранять свое единство2.

Пимену, в связи с этими событиями, пришлось 13 апреля 1389 г. вновь поспешно отправиться в столицу Византии. Подробности его путешествия из Москвы в Константинополь обстоятельно описаны в Хождении Игнатия Смольнянина3. По пути Пимен был схвачен своими кредиторами — генуэзскими купцами из Кафы, у которых он прежде занимал значительные денежные суммы на имя великого князя Дмитрия Ивановича (Донского) для своего поставления в митрополиты. Пимен был вынужден заплатить требуемое, после чего остался практически без средств.

Однако путешествия своего не прервал и уже летом 1389 г. прибыл в Константинополь, где все еще находился и другой претендент на митрополичий престол — Киприан.

Пимен планировал начать переговоры по своему делу, но 10 сентября 1389 г. неожиданно скончался в предместье византийской столицы Халкидоне, «тамо и положен бысть, а именье его разъята инии»4.

Между тем и в Москве произошли значительные события, решительно повлиявшие на дальнейший ход русской истории. 19 мая 1389 г. скончался великий князь Московский и Владимирский Дмитрий Иванович Донской, не желавший принять Киприана в качестве митрополита. Новым великим князем стал его старший сын — восемнадцатилетний Василий I Дмитриевич (княжил в 1389–1425 гг.). Несмотря на юный возраст, он многое в жизни уже испытал. В 1383 г. отец послал его вместе с московскими боярами в Орду к хану Тохтамышу за ярлыком на великое княжение. Это было требование нового ордынского хана. Тохтамыш выдал Дмитрию Донскому ярлык, но задержал молодого княжича в качестве заложника в Орде, где наследник московского престола провел два с лишним года. И лишь по счастливой случайности смог бежать из Орды со своими соратниками. Боясь идти через волжские степи, контролируемые ордынцами, где он мог попасть в плен, Василий направился в Литву. Там его принял великий литовский князь Витовт (1350–1430), двоюродный брат Ягайло. Только в 1388 г., за год до смерти отца, Василий вернулся в Москву.

В самой Литве тоже было неспокойно: поворот Ягайло в сторону католической Польши, с которой долгие десятилетия враждовала Литва, закончился в 1385 г. так называемой Кревской унией. Ягайло женился на польской королеве Ядвиге и стал польским королем. Он обратился в католичество и принял имя Владислав. Вскоре он насильно ввел католичество в языческой и православной Литве. Это сразу же поставило в подчиненное положение православных русских — подавляющее большинство населения Литвы того времени. Действия Ягайло с возмущением были восприняты в соседних удельных княжествах — Полоцком и Смоленском.