Счастье в наследство - Джейн Купер

Темные глаза Джуди горели от едва сдерживаемых эмоций, и Грейс вдруг ощутила непонятный страх.

— Значит, это нечто такое, что мне действительно следует знать, да? — взволнованно спросила она.

— Да. Заставьте его рассказать, — повторила Джуди. — Это поможет вам принять решение насчет ранчо, Грейс. Может статься, вы не захотите владеть им.

Так и не дождавшись Лукаса, Грейс уснула довольно поздно и проснулась как от толчка, с сильно бьющимся сердцем. Ее разбудили какие-то звуки, доносящиеся из комнаты Лукаса. Значит, подсознательно она продолжала ждать его возвращения.

Она зажгла лампу и встала с кровати, осознав, что ей не очень хочется встречаться с ним сейчас. Но это ее реальный шанс, и она должна использовать его, даже если этот человек снова сделает попытку отгородиться от нее злостью и грубостью.

Грейс вышла на веранду. Прохладный влажный воздух взбодрил ее, и последние остатки сна улетучились. В комнате Лукаса горел свет, и она заглянула туда через стеклянную дверь. Он стоял спиной к ней у высокого комода и что-то разглядывал. На нем были только джинсы.

Разрываясь между намерением поговорить с ним и внезапным страхом, что он может не правильно истолковать ее ночной визит, Грейс замешкалась на мгновение и вздрогнула, когда он повернулся и посмотрел на нее. Она чуть было не бросилась бежать, но выражение удивления на лице Лукаса остановило ее.

Собравшись с мыслями и напустив на себя независимый вид, она постучалась. Изо всех сил стараясь не обращать внимания на его голую грудь и расстегнутый ремень, Грейс смотрела ему прямо в глаза. Его губы скривились в мрачной усмешке. Было ясно, что он не знает, как реагировать на ее приход.

— Мне нужно поговорить с вами! — выпалила Грейс, когда он открыл дверь.

— Уже глубокая ночь. — Хмурый взгляд Лукаса скользнул по розовому халату и вернулся к ее лицу. — Разговор не может подождать до утра?

— Утром я уезжаю. — После долгих размышлений она приняла такое решение. — И мне нужно поговорить с вами. А поскольку вы все время исчезаете, я не могу рассчитывать, что застану вас утром.

Уезжает? Сердце Лукаса учащенно забилось от мучительного чувства потери.

Он прекрасно понимал, что ей надо. Грейс решила во что бы то ни стало узнать всю правду до отъезда. Неужели эта женщина всегда добивается своего? И ему снова пришлось признаться себе, что она волнует его. Он ощущает ее присутствие предельно остро. Грейс такая теплая, такая живая, и явно только что из постели, а под халатом на ней, наверное, та шелковая полупрозрачная штуковина, которая в прошлый раз едва не свела его с ума. Но разве она не понимает, что играет с огнем?

— Я буду здесь утром, и мы сможем все обсудить, — резко произнес он.

— Нет. Я не уверена, что вы снова не сбежите, а мне нужно прояснить ряд обстоятельств.

Лукас покраснел, почувствовав, что его загнали в угол. От гнева в нем пробудился сарказм.

— Вам не следовало являться в комнату к мужчине посреди ночи.

Зрачки Грейс расширились.

— Я думаю, мы достаточно взрослые люди, чтобы просто поговорить. Как вы считаете?

— О, конечно, мы взрослые, — ответил он, усмехнувшись. Она что, не понимает, какая опасность ей грозит? Или ей все равно? — Ладно, — процедил он, открывая дверь пошире, — но я ничего не обещаю.

— Мне не нужны обещания, просто немножко откровенности.

— Откровенности? — Лукас настороженно наблюдал, как она прошла и остановилась посреди комнаты. — И что же это такое, что не может подождать до утра?

— Я думаю, вы знаете.

— Ваш дорогой усопший супруг, — фыркнул он.

— Да.

Лукас сел на кровать.

— Я же вам сказал, что никогда в глаза его не видел. Думаете, я лгу?

— Я не знаю, что мне думать. Именно поэтому я здесь. — Она встретилась с ним взглядом. — Утром я собираюсь вернуться домой, но не уеду, не прояснив нескольких вопросов. Все зависит от вас. Если не хотите, чтобы я оставалась здесь дольше — а вы дали мне понять это достаточно ясно, — вам нужно просто быть искренним со мной.

Он даже не предложил ей сесть, и раздраженная такой невоспитанностью, она сама подошла к единственному имеющемуся в комнате стулу и опустилась на него.

— Я не понимаю, к чему такая таинственность. Если на ранчо происходит нечто такое, что все вы предпочитаете скрывать от меня, к чему тогда разжигать мое любопытство?

Лицо Лукаса оставалось непроницаемым.

— Чем же это мы его разжигаем?

Глаза Грейс блеснули.

— Например, вашей необъяснимой грубостью с первого момента моего появления. Отказом Джуди ответить на простой вопрос, посещал ли Стив ранчо. Скажите мне правду, Лукас. Что связывало моего мужа с «Полумесяцем»?

Лукас выпрямился.

— А может, я не хочу этого делать.

— Да что же это за ужасная тайна, о которой вы не можете говорить?

Лукас совсем не рассчитывал на то, что она учинит ему допрос. В своем розовом халате она была похожа на пушистого котенка и выглядела очень женственной. Легкий румянец на лице и глаза выдавали смущение. Внутренняя борьба сжигала Лукаса, его точно завязали тугим узлом.

— Как вы могли выйти замуж за старика?! — неожиданно вырвалось у него.

Грейс отшатнулась, пытаясь справиться с изумлением.

— Стив не был стариком. Как вам это пришло в голову? Вы ведь даже не знали его.

— Вполне закономерный вопрос после той ночи.

Грейс поспешно отвела взгляд.

— Я пришла сюда не для того, чтобы обсуждать… ту ночь. Я не знаю, как это произошло. Этого не должно было быть.

— Не может быть, чтобы вы были так наивны, как изображаете. — Лукас поднялся и стал мерить шагами комнату. Свет лампы блестел на напряженных мышцах его спины. — Это может произойти опять. Прямо сейчас. Не делайте вид, будто не понимаете!

Грейс съежилась, настороженно наблюдая за ним.

— Это не имеет никакого отношения к Стиву, — прошептала она.

Вдруг оба снова ощутили тот магнетический вихрь, который соединил их в первую ночь. Они смотрели друг на друга не отрываясь. Время остановилось, шум дождя стал отчетливее, словно заключая их в свой кокон, в котором разум таинственным образом переставал подчиняться им. Она увидела, как он шагнул к ней и остановился. Что-то в его взгляде выдавало внутреннюю борьбу.

— Возвращайтесь в свою комнату, — страдальчески прошептал он. — Уходите, черт вас возьми, отсюда, пока…

Ноги у нее стали ватными. Грейс медленно поднялась. Все происходило, как в замедленной съемке, и она с удивлением поняла, что плохо соображает, в какую сторону ей идти. До двери было всего несколько шагов, но они показались ей длиннее, чем целая миля. Мысли ее мешались, она чувствовала неодолимое притяжение между ними и страдала оттого, что какая-то тайна разделяет их. Ей придется уехать, так и не узнав правды, и всю жизнь она будет гадать, в чем же причина его столь нелогичного поведения. У самой двери она оглянулась.