Чертобой. Свой среди чужих - Сергей Шкенев

— Сабли берем? — уточнил Андрей.

— Шашки, — машинально поправил я.

Черт побери, ну сколько можно объяснять очевидную разницу? Именно шашка, классическая, весом около восьмисот граммов, в деревянных ножнах, покрытых лаком из старых запасов. Правда, до той, что давеча подарил дочери, никак не дотягивают. Так ее и ковали больше года, проваривая обрезок стального троса. Ну и ладно, все лучше самых первых рессорных угребищ. А для рубки — самое то. В жилых помещениях не размахнешься, а вот где-нибудь в цехах и коридорах завода…

Заглянул в получившийся список и присвистнул:

— Мы это точно утащим? Зачем тебе спальный мешок? Вычеркивай, лучше еще одну фляжку впиши. Разумеется, в лечебных целях.

— Да чего там тащить? Не пешком же.

Это точно. Что-то я совсем позабыл, отвык, наверное, от машин. Раньше… да что говорить, раньше отсюда до дома за сорок минут добирался. Как шлепнешь по педали газа, и вперед. Единственно плохо было — наша дорога немногим от Военно-Грузинской отличается. Разве что расположением над уровнем моря. Но рельеф примерно такой же. Сколько насмотрелся на лежащие на обочинах фуры, не вписавшиеся в резкий поворот после крутого спуска. Шумиловские водилы из бензиновых караванов именно от этого и несут основные потери — полупустая цистерна на повороте опаснее любого твареныша. Попробуйте налить половину двадцатилитровой канистры и привязать ее к багажнику велосипеда. Гарантирую, ваша езда будет напоминать походку Бори Моисеева на сцене. Надеюсь — покойного Бори Моисеева.

Андрей еще что-то говорил и записывал, но я уже не слышал. Уронил голову на сложенные руки и уснул прямо за столом, не найдя в себе сил добраться до стоящего на кухне старого продавленного дивана. А проснулся оттого, что затрещала полностью прогоревшая свечка. В маленькие, расположенные под самым потолком полуподвала окошки уже вовсю заглядывало солнце. Сын тоже спал сидя, прижавшись щекой к карте, и кончик его длинного фамильного носа показывал точно на устье Оки. Ну что же, решено, идем на Башкировские мельницы.

Собирались молча. У нас все было обговорено ночью, Ольга не произносила ни слова, стараясь скрыть переживания, Ленка опять обиделась и играла в молчанку, а малышня изо всех сил мешалась под ногами. Но так же тихо и сосредоточенно, как взрослые. Молодцы, эти тоже все в меня, хоть и не родные. Теоретически, а так… мои, конечно же, мои.

И они старались быть полезными. Кому еще придет в голову заделать разбитый выстрелом люк в машине криво отпиленной фанеркой, приколоченной к крыше гвоздями? А что, крепко и надежно, тем более гвозди с внутренней стороны аккуратно загнуты. Андрей, стараясь не рассмеяться во весь голос, выстроил ребят перед «Тойотой» и вынес благодарность, торжественно пожав руку каждому. Вот они, по росту и по возрасту: Сашка, Витька, Сережка и Мишка. Наша машина времени, стартующая в будущее. Какое оно будет? Каким они его сделают? Увидим. И поможем.

— От винта! — Движок мягко заурчал, довольный, что про него не забыли.

— Погодите! — Ольга убежала в дом и почти сразу же вернулась со спящей девочкой на руках. — Всей семьей провожать будем. И встречать точно так же.

— Да вернемся, куда денемся. — Немного смущенный Андрей осторожно погладил малышку кончиками пальцев по щеке. — А имя ей так и не дали. Придумаешь, мам, сама, а?

— Вот еще, — в уголках глаз у Ольги собрались лукавые морщинки. — Твоя дочь, тебе и называть.

— Да я…

— А мы и не торопимся. Приедешь назад, вот и назовешь. Ну ладно, долгие проводы — лишние слезы. Езжайте с богом.

У южных ворот нас ждал Валера Сотский. Чуткий человек, бля… Не стал вмешиваться в трогательную семейную сцену, а на выезде из деревни подкараулил и сейчас наверняка вывалит на мою голову очередной геморрой. Но нет, оказалось, что я глубоко ошибаюсь в своей мизантропии. На самом деле люди значительно лучше, чем кажутся.

— Михалыч, — неуверенно начал он. — А может, ну их к чертям собачьим, эти поиски? Распашем по осени еще гектар и отдадим.

— С нашей урожайностью?

— Тогда два.

— Нет, Валер, не получится. Или ты у себя на огороде бензиновую скважину пробурил?

— Нефтяную. Что? А, нет…

— Вот и хрен-то.

Сотский тяжело вздохнул и вытащил из кармана фляжку. Обычную плоскую фляжку из нержавейки, только с двух сторон на ней были наварены аккуратные заплаты.

— Возьми.

— Да у нас есть.

— Бери, говорю. Она у меня заветная — в девяносто пятом жизнь спасла.

Надо же, три года с человеком знаком, а только сейчас узнал, что он воевал. Ногу-то уже здесь потерял, когда началась гангрена после сильного обморожения. Валера сопровождал рыбаков, проверяющих сети подо льдом, и провалился в прорубь — твареныши наседали, и оглядываться было просто некогда. А потом четыре часа при крещенском морозе. Был бы еще кто-то из взрослых — заставили бы бежать бегом до деревни. А так… Не мог он оставить детей одних, пусть даже и вооруженных, но детей.

— Спасибо.

— Да ладно, — Сотский отвернулся и махнул рукой. — Езжайте.

— А ты знаешь, мне такая жизнь нравится. — Я покрутил головой, так как в затылок упирался нос резиновой лодки, прямо в накачанном виде втиснутой в салон. — И не нужно по утрам на работу рано просыпаться.

— Правильно, — согласился Андрей, до Нашествия успевший потрудиться техником у интернет-провайдера. — Просыпаться не нужно — твареныши придут и сами разбудят.

— Не в том смысле. — Идиллическая пастораль пейзажа располагала к философии. — Гонки нет. Бессмысленной гонки за всем и вся. Видел себя со стороны?

— Каким образом? И что там не так?

— Да все. Даже походка изменилась.

Так оно и было, мы стали другими, неторопливыми, что ли. Мягкий плавный шаг и размеренные движения. Нет, не медленные — исчезла суетливость и резкость. Именно они в первую очередь провоцировали тваренышей на нападение. Так, наверное, таежные охотники ходили. Настоящие, которые за соболем и куницей, а не те, что волков через флажки или лося на прикормленной полянке.

Андрей неопределенно хмыкнул и промолчал, объезжая лужу, неведомым образом не пересыхающую в самую жаркую погоду. Грунтовка петляла по полям, и до насыпи с асфальтом оставалось еще метров пятьсот. Самый опасный участок, особенно когда передвигаешься здесь на своих двоих. С одной стороны лес выходит почти к самой дороге, а с другой — пригорок, поросший высоким кустарником. Вчера было тихо, только уже в самом конце встретили звериную тройку, а сегодня кто знает…

Тут же, в подтверждение опасений, мелькнула серая тень, и в лобовое стекло ударился крупный твареныш. Зацепился за верхнюю кромку капота и оскалил пасть. Вот же… Бум… еще один прыгнул справа, целясь в чуть приоткрытое окошко, но промахнулся и расплющил морду в нескольких сантиметрах от моего лица. Третий шкрябал когтями по крыше — даже не представляю, за что он там держался.