Свои продают дороже - Ольга Некрасова

— Всем, чем смогу!

— Дай Сергею интервью… Я пообещала его главному, — заметив, что Змей морщится, торопливо добавила Вика и затараторила:

— У нас без подловок, потом сам прочтешь материал и вычеркнешь, что не понравится.

— Ну, если ты пообещала. — Змей торжествующе посмотрел на Сергея. — Только завтра, чтоб не на пьяную голову. Переночуете, и…

— Я бы остался, — кивнув на бутылку, начал отказываться Сергей. Дескать, с удовольствием выпил бы, но… — Но мне надо к утру написать материал.

Аргумент был железобетонный. Ничего другого Змей и слушать бы не стал, но к работе относился трепетно.

Чуть погодя Татьяна сообразила, что сегодня пятница, субботние номера газет отпечатаны, а понедельничные будут делаться в воскресенье. Врал Сергей.

— Выпьем, что ли, — крякнул Змей и потянулся к бутылке «Юрия Долгорукого». — Собратья по перу… Тогда приезжай завтра, как освободишься. На весь день приезжай, и чтобы без отговорок, а то передумаю!

Напоить хочет, поняла Татьяна.

Отвалившись на время от стола, устроили смотр подарков. Богатенький Сохадзе пожадничал, принес невзрачный газовый пистолетик, но, как истинный бизнесмен, подавал его дорого: это, мол, точная копия «вальтера», из которого застрелился Гитлер. А вот Барсуков потряс всех: охотничье ружье (третье на этот юбилей, отметила Татьяна), но какое! Австралийское, с барабаном величиной с хорошую кастрюлю. В кино из таких стреляют бронебойными снарядами.

— Девятый калибр. Слоновье, — тоном эксперта определил Сашка, нимало не беспокоясь, что в Австралии нет слонов, и Змей его с удовольствием поддержал. Приятно иметь слоновье ружье.

— Погоди, дядь Володь, — засуетился Игорь, — сейчас у тебя комплект будет.

Племяш заставил дядю закрыть глаза, надел на него свой подарок — изукрашенную заклепками кожаную куртку — и подвел к зеркалу.

— Смотри! А кожа какая, дядь Володь! Чистая лайка.

Явно молодежного покроя куртка, похоже, досталась Игорю даром в его российско-сирийской фирме. Она скорее украсила бы жизнерадостного байкера, а тут все увидели в зеркале молодящегося старика, решившего побаловаться примеркой внучковой курточки. Пьяненький Змей, совершенно счастливый, повесил слоновье ружье на грудь, схватил сохадзевский газовик и выказал готовность пальнуть из того и другого, не сходя с места. Мужчины подхватили его и выставили за порог. Змей шарахнул из двух стволов. Его втащили назад и захлопнули дверь, чтобы газ не ворвался в дом.

— Дядь Володь, — усадив Змея за стол, начал Игорь, — а зачем тебе в Москве гараж, если ты живешь на даче?

Змей, который был ниже Игоря, посмотрел на него, как он умел, будто сверху вниз:

— А затем он мне нужен, Игорек, что этот гараж мой.

— Ну и будет он твой. Ты мне только позволь машину ставить, на время, а то совсем сгниет. А если ты когда и приедешь в Москву, так ведь в гараже и две машины поместятся.

— Нет, — сказал Змей, — там и без твоей жестянки тесно: подарки некуда складывать, все чуланы забиты.

Я же не прошу тебя взять мои подарки к себе в квартиру.

— Давай, — охотно согласился Игорь, — особенно если телевизор.

— Не, телевизоров подарили только два, мне самому мало. А так шлют военные железки. С Черноморского флота притаранили шестнадцатидюймовый снаряд. Пустой, конечно.

— Давай снаряд, — с пьяной покладистостью напросился Игорь.

Змей запыхтел и полез в карман за трубкой. Ничего хорошего это Игорю не предвещало: Змей обычно курил сигареты, а если начинал сосать трубку, жди скандала.

— А телевизоры ты не показал! — пошел на попятную племяш, хорошо изучивший своего знаменитого дядю.

Змей неохотно повел черенком трубки, мол, что их показывать, вот они. Оба телевизора стояли тут же, уже без коробок, но в пенопласте — ушастый «Сони» и маленький «Филипс».

Мужчины быстро сняли упаковку, вытянули усики антенн, и экран «Филипса» засветился первым. Змею вручили пульт, он забегал пальцами по кнопкам, перелистывая программы.

— И дециметры ловит, — подлизнулся Игорь.

Змей дошел до РТР. Показывали ток-шоу «Криминальный интерес». Во весь экран — лицо молодого ведущего с коварным прищуром.

— Давай к «тарелке» подключим, дядь Володь, — суетился Игорь, — может, Си-эн-эн поймает.

А Змей вдруг сказал, глядя в экран:

— Это мой сын, Дмитрий Владимирович!

Татьяна уставилась на Барсукова, который знал первую жену Змея и, понятно, их сына. Но Барсуков сам смотрел то на Змея, то на Игоря.

— Я его не помню, маленький был, — неуверенно сказал племяш.

— А я говорю: он мой сын! — Змей снова полез в карман за трубкой.

— Позвольте, — влез Викин Сергей, — он же Савельев! И отец у него адмирал, я знаю.

— Ага, — иронически поддакнул Змей. — Ты с этим адмиралом вчера в «Каре» выдул бутылку виски. Петра Кириллыча помнишь?

У Татьяны сердце оборвалось. Она-то думала, что эти морячки вчера уболтали, увели Змея. А Змей сам от нее скрылся'. Пил с человеком, который отбил его жену.

— Сын, сын! — взвизгнула Вика и кинулась к Змею. — А я и не пойму, почему я в него такая влюбленная! А он твой сын! Как он мне нравится, такой умница!

— Я и сам не знал, — улыбался польщенный Змей. — Они же остались во Владике, а у меня баротравма, передели в Москву…

Историю про баротравму Татьяна слышала сто раз.

Змей не мог успокоиться, что был боевым пловцом, капитаном третьего ранга, а стал каким-то майором и так, на сухопутье, дослужился до полковника. Любил носить морскую форму — в его «Воениздате» на это смотрели сквозь пальцы.

— Дядь Володь, — выслушав про баротравму, заметил Игорь, — а все-таки он больше не на тебя похож, а на мать.

— Нет! Нет! Нет! — прыгала Вика. — Вылитый Кадышев!

— Да нос-то не его, — заспорил племяш.

В кутерьме никто не обращал внимания на Татьяну, сжавшуюся на диване в комок. Люди, люди, что же вы такие гады и так плохо скрываете свое гадство? Игорь, племяш, зарится на гараж и недоволен тем, что появился прямой наследник. А Вика довольна: она-то уже не наследница, зато какая это шпилька Татьяне — сын, законный!

Змей вышел и принес карточку сына, еще первоклассника с октябрятской звездочкой. Татьяна застонала про себя: выходит, он хранил ее где-то недалеко, может быть, носил в кармане…

Все кинулись разбирать: похож, не похож — глаза, губы, уши.

— «Уши»! — злился Змей. — Я с его так называемым отцом двадцать лет не разговаривал. А вчера встретились на банкете и как бы даже помирились. Он мне открытым текстом сказал: твой сын.