Пансион искусных фавориток. Борьба за любовь - Екатерина Богданова

Я даже не успела ответить. Рафэ вернулся в лабораторию и запер за собой дверь.

Но найти в себе силы отойти, не узнав, как перенесла внедрение Дамон, я не смогла. И, лишь услышав скупые комментарии одного из ученых о том, что все идет по плану, я повернулась к источающему холод и враждебность сгустку черной материи.

Я скорее подкрадывалась, а не подходила к сфере. Словно она была разумной и могла атаковать, заметив мое приближение. Но как бы медленно я ни шла, расстояние все сокращалось и сокращалось, пока я не оказалась на расстоянии вытянутой руки от непрерывно движущейся субстанции. Осторожно протянула руку, чтобы прикоснуться к сфере, и дотронулась до нее кончиками пальцев. Все тело пронзила резкая боль. Отдышавшись, прислушалась к своим ощущениям и поняла, что это не боль — что-то другое. Пожалуй, так бы ощущался страх, если бы он был осязаемым. Но я не могла понять, мой ли это страх? Я чувствовала неприязнь, отторжение и недоверие, но не боялась. Так чей же страх заставил меня замереть перед клубком порожденного стараниями доминантов вещества?

Сосредоточилась и погрузила ладонь в упругую субстанцию. Я намеревалась подождать, пока рука привыкнет к ощущению чуждого моему миру холода и пустоты, но антитуман ждать не хотел. Меня буквально затянуло в этот сгусток чернильной темноты. Ненависть, злоба, отвращение, тоска, отторжение — все эти и еще множество других, не менее отталкивающих чувств захлестнули меня, лишая возможности думать, сопротивляться и дышать. Только оказавшись внутри сферы, я поняла, что такое абсолютная пустота, ничто, растворяющее в себе все сущее. И Карай сейчас был в такой пустоте, растворившись в ней и потеряв себя. Казалось, прошли века, прежде чем я осознала себя и начала бороться с холодным небытием.

Я словно продиралась сквозь липкую трясину, пытаясь вырваться и вздохнуть полной грудью. Жидкая пустота поддавалась неохотно и медленно, но ощущение насыщения свидетельствовало о том, что моя способность поглощать энергию действует. Хоть антитуман и был не магической энергией, а чем-то совершенно противоположным, я смогла расщепить и его. Сначала я почувствовала, что парю в пустоте, это ощущение постепенно переходило в падение, которое длилось и длилось. И вот наконец я упала на твердый пол. Приподнялась, опираясь на руки, и едва снова чуть не упала. Руки скользили, потому что я находилась в центре лужи горячей черной смолянистой субстанции.

— Ты что творишь, идиотка?! — злобно воскликнул кто-то.

Подняла взгляд и увидела побагровевшего от ярости Рафэ.

— Забавно, — прошептала обессиленно.

— Забавно? Ты уничтожила плоды моей двухлетней работы! — воскликнул доминарий.

— Ты выглядишь забавно, когда злишься. Весь такой бледный и бесцветный, а рожа красная, — поделилась впечатлениями я и потеряла сознание.

Пробуждение принесло невыносимую головную боль и сухость во рту.

— Пить, — прошептала, не открывая глаз.

Казалось, что движение век только усилит пульсирующую в затылке боль, которая не позволяла сосредоточиться и вспомнить, где я и что со мной случилось.

— Ну наконец-то, — проворчал кто-то рядом, и мои веки бесцеремонно приподняли, вглядываясь в зрачки.

— Уйди, кошмар, — вяло отмахнулась я от ненавистного бледного лица в обрамлении белых волос.

— Ты мне тоже уже надоела, — доверительно сообщил Рафэ.

— Что… — прохрипела я и поморщилась от боли. Пересохшие губы трескались от малейшего движения.

Меня приподняли за плечи и приложили к губам бокал. Я пила с жадностью лишенного воды узника. Но бокал жестоко отняли, не дав мне допить его содержимое.

— Прекрати, Рафэ, — враждебно проговорил еще кто-то. — Она не твоя подопытная. Не забывай, что от этой женщины во многом зависят дальнейшие взаимоотношения между нашими мирами.

— Я не делаю ничего, что не понадобится для нашей кампании, — невозмутимо ответил доминант, укладывая меня на подушку.

Я облегченно вздохнула, почувствовав, как выпитая жидкость приятно холодит внутри.

И только спустя минуту ощутила зияющую пустоту, которую выедает этот холод. Меня переполняла расползающаяся по всему телу пустота, и сил бороться с ней уже не было. Холод заполнял не только тело, но и разум. Стараясь не потерять себя, я цеплялась за воспоминания о сыне и муже, но темнота обволакивала, успокаивала обещанием покоя и тишины.

— Держись, Рика, — прошептал кто-то на ухо и сжал мою ледяную ладонь.

— Ян, не отпускай, — прошептала в ответ, узнав голос подруги.

— Если она не выкарабкается, я тебя убью, мерзкий блондинчик, — злобно пообещала Дамон.

Подруги были рядом, и мне стало легче, но не от их поддержки, а от сознания, что я их помню и понимаю, что происходит. Рафэ все еще пытался добиться взаимодействия моего организма с антитуманом. А я уже поняла, что этого не будет. Инстинкты заставляли активизироваться мои способности, которым было под силу разрушить даже небытие.

— И каков же итог? — спросил Анторин, который, как оказалось, тоже был рядом.

— Выводы не радуют, — ответил Рафэ. — Если она не научится контролировать свой голод, то брать ее с собой будет большой ошибкой. Она может уничтожить Карая, который сейчас представляет собой магическую энергию, посчитав его угрозой.

— Чушь, — прошептала я. — Никогда, даже под страхом смерти, я не причиню вреда мужу.

— Ты результат эксперимента, человек, умерший и воскрешенный посредством вливания в умирающее тело тумана. Ты и сама не знаешь, на что способна. И я не знаю пределов твоих возможностей. По законам мироздания, тебя вообще не должно существовать, — проговорил Рафэ и отошел от кушетки, на которой я лежала, не в силах пошевелить даже пальцем.

— Ты ученый и постоянно нарушаешь эти законы, — сказала ему вслед. — Так придумай что-нибудь и сейчас. Разве тебе не хотелось заполучить меня в качестве подопытной? Так действуй! Я даю тебе свое официальное согласие.

Рафэ вернулся, присел на край кушетки и неожиданно добродушно улыбнулся.

— Я был бы рад такому подарку при других обстоятельствах. Но сейчас, когда ты с легкостью уничтожила то, что в принципе не могло быть уничтожено, даже я не рискну экспериментировать. Во-первых, это может убить тебя — уникальную в двух мирах особь, а во-вторых, я просто боюсь того, к чему могут привести мои опыты, — признался он. — Отдыхай и набирайся сил. Позже попробуешь еще раз контактировать с антитуманом… и не уничтожить его.

— Какой ты лапочка, когда не задираешь нос, — прощебетала Дамон, оказавшись рядом с ним и погладив по плечу, отчего доминант вздрогнул и вскочил как ошпаренный.

— И приструни своих помощниц, они меня нервируют, — проворчал он, передернув плечами.

Окончательно пришла в себя я только спустя несколько часов. Рядом были подруги, они помогли мне восстановить утерянные моменты произошедшего за последние часы. Оказалось, что вся команда уже успешно прошла две из трех стадий внедрения антитумана, и лишь я оставалась слабым звеном, сводя на нет все попытки Рафэ установить нерушимый контакт между моим организмом и черной пустотой.