Последняя из Стэнфилдов - Марк Леви

С тех пор всякий раз, встречаясь взглядом с Китом, она гнала от себя мысли о его любовных шалостях с Салли-Энн, которые та порой ей описывала. Однако в тот вечер она презрительным тоном поставила его на место:

– Не беспокойся, деньги мы найдем. Интересно, что ты скажешь, когда будешь, прилипнув задницей к креслу, читать нашу газету?

Все покатились со смеху. Никто еще не осмеливался прилюдно унижать этого медведя. Ко всеобщему удивлению, Кит встал, обошел стол, навис над Мэй – и принес ей извинения.

– Можешь на меня рассчитывать. Обещаю быть среди ваших первых подписчиков.

Кит работал столяром, скромной зарплаты ему хватало на удовлетворение своих потребностей, но никакой роскоши он позволить себе не мог. Запустив пятерню в карман джинсов, он достал десятидолларовую купюру – в 1980 году это были какие-никакие деньги – и положил перед ней.

– Этого хватит на несколько акций вашей газеты, – добавил он и покинул ресторанчик, провожаемый удивленными взглядами всей компании. Мэй, не обращая ни на кого внимания, бросилась за ним вдогонку с десяткой в руке. На улице она громко окликнула его.

– С чего ты взял, что этого достаточно, чтобы стать нашим акционером? На несколько первых номеров может быть, но акции?!

– Тогда считай это авансом в счет моей подписки.

И Кит зашагал дальше. Мэй долго смотрела на его удаляющуюся спину, потом вернулась к друзьям, еще более решительная, чем прежде. Она всем докажет, на что способна! Самое главное, она намеревалась доказать это самой себе. У Салли-Энн были иные мотивы, но точно такие же намерения, так что будущее у них отныне стало общим. Оставалось наскрести средств на газету, выход которой станет поперек горла любому состоятельному человеку в штате. В тот вечер подругам и в голову не приходило, что если судьба и позволит им осуществить этот проект, то только ценой преступления.

Мэй постаралась прогнать воспоминания о том пьяном вечере, когда все началось. Натянув на плечи простыню, она повернулась на другой бок. Салли-Энн обняла ее и закрыла глаза.

Октябрь 2016 г., Кройдон

Вставив ключ в замок, Мэгги убедилась, что дверь не заперта, а просто захлопнута. Первый же взломщик проник бы в квартиру так же просто, как она. Сколько раз она просила отца запирать дверь на ключ, уходя! Он всякий раз отвечал, что живет здесь с незапамятных времен и еще ни разу не становился жертвой ограбления.

Она повесила пальто на вешалку и сделала несколько осторожных шагов по коридору. Возиться в кухне смысла не было: мама никогда ничего не спрятала бы в папином любимом помещении. Лень нашептывала ей, что она поставила перед собой неразрешимую задачу и что лучше сразу признать поражение: что толку заниматься бессмысленными поисками? Она рассеянно прикидывала, где начать: в спальне, в ванной, в чулане? Если начнет с чулана, то не ждет ли ее там люк или тайник под полом? Она подумала, что лучше уйти, только надо будет захлопнуть дверь, а не запирать, иначе отец сообразит, что она тайком побывала у него дома. Известно, что за этим последует: со своей неизменной приветливостью он похлопает ее по плечу и скажет: «Ты, Мэгги, повсюду видишь опасность».

Когда ей на плечо легла чья-то рука, она вскрикнула и обернулась. Перед ней стоял отец, удивленно тараща глаза.

– Что ты здесь делаешь, почему не позвонила? – спросил он.

– Я… – пролепетала она.

– Я слушаю.

– Я думала, ты обедаешь с Элби…

– Я тоже так думал, обед планировался, но «остин» заартачился – не пожелал заводиться. Ничего не поделаешь, придется лезть под капот.

– Она могла бы меня предупредить! – ляпнула Мэгги.

– «Остин» у меня мальчик.

– Я про Элби.

– Сердишься, что она не предупредила тебя о поломке моего мальчика? – спросил он с добродушным смехом. – Лучше перестань по любому поводу искать ссоры с сестрой, терпеть не могу, когда вы бранитесь. Целых тридцать лет жду, когда вы наконец соберетесь повзрослеть. Можешь не сомневаться, я ей твержу то же самое всякий раз, когда она…

– Когда она… что?

– Ничего, – махнул рукой папа. – Выкладывай, что тебе здесь понадобилось.

– Я… Я искала документы.

– Давай продолжим разговор на кухне. Я как раз собирался сделать себе сэндвич. Как видишь, день, начинавшийся неважно, продолжился неплохо: так или иначе мне светит обед с одной из дочерей. Только сделай милость, ничего не рассказывай сестре, а то она, чего доброго, вообразит, что я ее обманул насчет машины, потому что предпочел ей тебя, и так далее и тому подобное… – И папа воздел руки к потолку, словно опасаясь, что тот на него рухнет. – Только этого нам не хватало!

Он открыл дверцу холодильника, достал нехитрую снедь и попросил Мэгги накрыть на стол.

– Ну, что у тебя за проблема, милая? Если тебе нужны деньги, так и скажи. Ты на мели?

– Уверяю тебя, у меня все в порядке. Просто мне понадобилось… свидетельство о рождении.

Сказала – и удивилась, как ей могло прийти в голову такое слабое объяснение.

– Вот оно что! – воскликнул папа с нескрываемой радостью.

– Что тебя так радует? – спросила Мэгги, изображая равнодушие.

– Ну как же! Ты приходишь за свидетельством о рождении в очевидной спешке. Наверняка прикинула, что мы с Элби закончим обед где-то в 14.30, а на обратном пути я обязательно застряну в этих чертовых пробках. Политики десятилетиями транжирят миллиарды, но никак не придумают, как покончить с проблемами уличного движения – это в двадцать первом-то веке! Я бы всех их выгнал взашей за профнепригодность!

– Ну, не преувеличивай…

– Я нисколько не преувеличиваю, просто излагаю свою точку зрения. Но не будем отвлекаться от главной темы. Ты вычислила, что до четырех часов дня я ни за что не вернусь, а так долго ждать не могла, потому и нагрянула.

Мэгги, не понимая логику нашего папочки, благоразумно решила помалкивать.

– Ага! – повторил он.

Она сложила руки на столе и уронила на них голову.

– Когда мы разговариваем, у меня иногда создается впечатление, что я попала в шоу «Монти Пайтон»[3], – пробормотала она.

– Хотела нагрубить? Не вышло: я воспринимаю это как комплимент. Ты воображаешь, будто я не понимаю, что ты хотела найти, – вот это-то меня и огорчает. Мэрия закрывается в четыре, правильно? – И папа весело подмигнул.

– Возможно. Только что я, по-твоему, забыла в мэрии?

– Предположим, ты решила сделать у себя ремонт и настолько довольна жизнью, настолько признательна родителям, произведшим тебя на свет, что придумала вывесить в гостиной свое свидетельство о рождении. Логично? Вполне! Ладно, шутки в сторону, я свалял дурака, когда заговорил о твоем замужестве в присутствии твоих брата и сестры, и прошу у тебя прощения, но сейчас-то, когда мы с тобой одни, ты можешь мне во всем признаться. Кому, как не мне, ты всегда первому рассказывала свои тайны?