Все не так - Александра Маринина

Я методично складываю в желудок деликатесные закуски и тихимшепотом ввожу новенького в курс дела, рассказываю, как здесь организованодомашнее обучение Даны. Павел слушает внимательно, с неподдельным интересом,даже вопросы задает, и мне начинает казаться, что в его лице я найду ипонимание, и поддержку, и дружбу, что совсем не лишнее, когда весь рабочий деньпроводишь среди странных людей, которых не понимаешь.

– Значит, ты занимаешься с Даной с девяти додвух, – уточняет Павел, – а потом? Обедаешь и уходишь домой?

– Ну да, разбежался, – фыркаю я. – Ухожу всвою комнату и жду, когда придет время проверять домашнее задание. Мне тутконурку выделили. Тебе тоже выделят.

– А что, на следующий день нельзя проверить? –удивляется он. – В школе же сначала учителя домашнее задание спрашивают,потом новый материал дают. У вас что, не так?

– У нас не так. Если половину урока тратить на проверкудомашнего задания, то времени на новый материал остается недостаточно. Сейчасобъем знаний требуется гораздо больший, чем раньше, чтобы можно было успешноучиться в институте и осваивать профессию. Папа и мама Руденко хотят, чтобыДана получила очень хорошую подготовку, понимаешь? Не какую-нибудь, адействительно очень хорошую. У нее отличные мозги, она усидчивая, с прекраснойпамятью, так что гуманитарные науки осваивает самостоятельно, а вот всеостальное – на мне. Физика, химия, математика, биология, и все в расширенномобъеме, практически в институтском, плюс компьютерная грамотность,программирование и все такое. Ты пойми, у нас очень не любят, когда дети учатсядома и сдают предметы экстерном, поэтому к ним придираются со страшной силой.Одно дело, когда ребенок инвалид, прикован к коляске или к постели – тогда,конечно, все благородно идут навстречу и закрывают глаза на явные пробелы взнаниях, а когда, как им кажется, ребенок не посещает школу из блажи, толькодержись. Я же не могу допустить, чтобы моя ученица не сдала годовой зачет, поэтомудаю ей намного больше, чем требуется по программе. Вот мы и занимаемся в дваприема: утром новый материал, вечером повтор и гуманитарные предметы. Даначитает, я сижу рядом и контролирую, отвечаю на вопросы, если что-то непонятно,потом проверяю, как она запомнила и усвоила. Так что мы с тобой будем работатьв две смены: с семи до девяти утра – твоя смена, потом с девяти до двух – моя,потом обед, с трех до семи опять моя очередь, а уж с семи до девяти вечератвоя. Усек?

– Усек, – кивает Павел. – А в котором часуДана ложится спать?

– Вот уж не знаю, – я пожимаю плечами. –Иногда после наших занятий она смотрит телевизор и читает, иногда ходит к дядес тетей, они в соседнем доме живут. Она выходит из дома, только чтобы к нимсходить, да и то ждет, когда стемнеет, потому что стесняется, боится, что наулице какая-нибудь сволочь дразнить начнет. Вообще-то я не знаю, как теперьбудет. Пока тебя не было, Дана после обеда отдыхала, читала, телик смотрела допяти, а с пяти до девяти я с ней занимался. Теперь все сдвинулось, так чтотрудно сказать…

– Слушай, а как получилось, что девчонку такразнесло? – интересуется спортсмен. – Тебе не рассказывали? Это жеявно не за один месяц случилось, куда ж они все смотрели?

Я делюсь тем, что знаю. Насчет старой школы, новой гимназиии все такое. Павел слушает, кивает, постукивает пальцами по столу. Краем глазая замечаю, что старуха слышит этот стук и неодобрительно поглядывает в нашусторону. Она – поборница хороших манер, правда, насколько я успел понять,представление о хороших манерах у нее основано на представлении о правильномповедении школьников в присутствии учителей. Сидеть ровно, спина прямая, рукисложены на парте перед собой, не вертеться, не шептаться, не отвлекаться отпроцесса, будь то усвоение знаний или поедание обеда, быть вежливым, вставать,когда к тебе обращаются старшие, и так далее.

– Дана – хорошая девочка, добрая, умненькая, –заканчиваю я повествование и прошу: – Ты уж постарайся сделать так, чтобы ейполегче жилось.

– Я постараюсь.

– Опыт-то у тебя есть?

– Нет, – признается Павел, и я мысленно аплодируюего честности. – Насчет спортивной подготовки я бы справился, это безвопросов, а что с таким весом делать – ума не приложу. Она же никаких нагрузокне выдержит, сердце просто не потянет, а без нагрузок вес не уйдет. Кстати,Артем, а кто тут главный по кухне?

– Лариса Анатольевна. Ну и Нина, конечно, домработница.То есть Нина покупает продукты и готовит, а что именно покупать и готовить икак именно готовить – решает Лариса. Ты на всякий случай имей в виду, что здесьподают все сытненькое и жирненькое, так что если у тебя проблемы с печенью илис желудком…

– Да нет, у меня все в порядке.

– Я только предупредил.

– Спасибо. Как ты думаешь, удобно поговорить с ЛарисойАнатольевной насчет того, чтобы для Даны готовили отдельно? Проблему надорешать комплексно. С такой едой, как сейчас на столе, она никогда не похудеет,хоть я в лепешку расшибусь.

– Я думаю – удобно. Она же мать, в конце концов, и онис мужем пригласили тебя как раз для того, чтобы ты решал проблему. Ты же не длясебя просишь, а для дела.

Я вижу, что Павел собирается задать очередной вопрос, но этоему не удается, потому что слышится властный голос старухи Анны Алексеевны:

– Минуточку внимания! У меня для вас сообщение…

К началу обеда я не успеваю, но меня это не особо трогает.Ненавижу эти семейные застолья, эти общие сборища. И дом свой ненавижу в томвиде, в каком он существует. Мне всегда хотелось жить своей семьей, с Ларкой идетьми, и чтобы больше никого, а получилось так, что и Валентина с дочерьюоказались у меня, и мать, и Лена с сыном. Не дом, а проходной двор, ей-крест. Иу каждого свое мнение, свои желания, и все чего-то хотят, и всем что-то нужно.Надоели! Не понимаю, как я дал себя втянуть во все это… Спасибо, хоть Володькаживет отдельно, но мать спит и видит, чтобы и он к нам переехал. Ее можнопонять, она на пенсии, сидит дома, ей скучно, и чем больше народу в квартире,тем ей веселее, всегда кто-нибудь да есть, с кем можно словом перекинуться, ипотом, когда все друг у друга на глазах – всегда есть что пообсуждать и комукосточки перемыть. Но мне-то на кой хрен вся эта бодяга?

Сегодня должен прийти новый тренер для Даны, я велел емуприбыть к двум часам, интересно, он вовремя пришел или опоздал? Если опоздал впервый же раз – сделаю внушение, после второго раза выгоню и буду искатьдругого. Неподчинения, разболтанности и недисциплинированности не потерплю.Ларке этот парень должен понравиться, я знаю, какие мужики ей по вкусу, и онкак раз такой, но все равно выгоню, если что не по мне окажется, на Ларку непосмотрю. Плевать мне, что ей там нравится или не нравится. Блин, сегодня жесуббота, откуда на Садовом такая пробка? Впрочем, это и к лучшему, пусть онизакончат обедать и разойдутся, я потом один поем, так даже спокойнее. Пока впробке стоим, перезвоню еще раз Давиду, он занимается поставкой оборудованиядля фитнес-клубов, я его еще вчера предупредил, что сегодня буду делать большуюзакупку, но надо на всякий случай проконтролировать, на месте ли он. Нечего вдолгий ящик откладывать, Павел уже должен был все посмотреть, прикинуть исоставить список, что надо купить для занятий с Даной, так что можно будетсразу же посылать к Давиду человека с машиной. Вечером все установят, и завтраДана уже сможет заниматься. А чего тянуть? Раз решение принято – надо сразу ивыполнять. Да, и мебельщику надо перезвонить, нужно же комнату для тренераобставлять. Если этот тренер Данке не понравится… Да и черт с ним, я решил, чтоей надо заниматься, – значит, будет заниматься, не хватало мне ещезависать над тем, что нравится или не нравится моей дочери. Так я далеко неуеду. Хотя, положа руку на сердце, должен признаться, что мне спокойнее, когдаДана постоянно дома. Сейчас жизнь такая… Одним словом, опасная для подростков,того и гляди, втянется в плохую компанию, потом бед не оберешься. Но Володька,ни дна ему ни покрышки, всю голову продолбал мне и Ларке насчет того, что мылишаем ребенка возможности нормальной социальной адаптации… короче, какую-тотакую муть гнал, он же, блин, социальный психолог, словами ловко жонглирует, амать, дура старая, уши развесит и всему верит. Нет, Володька, конечно,правильные вещи говорит, если объективно, и ужас весь в том, что возразить емунечего, нет аргументов, до такой степени он правильный. А я неправильный, и ненадо мне этой его правильности, но ведь как заявить вслух, что я несогласен?Получается, я дочери своей счастья не желаю. В общем, нет у меня противВолодьки оружия, а мать всегда ему подпевает. Хоть она и дура, но я ее люблю ирасстраивать не хочу, поэтому потакаю ее прихотям. Ничего бы этого не было,если б мы жили отдельно, пусть бы каждый в своей норке отсиживался и свою пайкусена жевал, так нет же, «семья должна быть вместе, плечо к плечу, надо бытьродственным, надо помогать друг другу». Да кто ж спорит? Конечно, надо. Но идля себя жить надо. И своей собственной семьей жить надо, а не огромнымкагалом. Но не хотеть жить с близкими родственниками – стыдно, и приличныхаргументов, почему ты не хочешь жить вместе с родной сестрой или престарелойматерью, найти невозможно. Как было хорошо, когда мы все жили по отдельности! Яс Ларкой и детьми – сам по себе, мать – в хорошей квартире, у нее там послесмерти отца даже роман какой-то сделался с дедком из ее же подъезда. Валя жилас мужем и дочкой. Володька – со своей молью Музой. И всем было отлично! Ясобрался было дом строить за городом, уже участок присмотрел, переговоры опокупке начал, так тут Володька вылез со своей инициативой, чтобы мать жила снами. Она, дескать, стареет, ей трудно одной и все такое. И потом, она таклюбит внуков, хочет почаще их видеть, а чем старше становится, тем труднее ейчерез весь город к нам приезжать. Что возразишь? Ничего. И вопросов нет, яготов был с удовольствием взять ее в загородный дом, так Володьке и сказал,погоди, мол, годик, я построюсь и мать к себе заберу. Он аж взвился! Как,говорит, построишься?! Куда ты мать забирать собрался? За город? Втьмутаракань? Что она там делать будет? Дом твой сторожить? У нее в Москве подруги,у нее дедок этот из подъезда, у нее два кладбища, на одном отец похоронен, надругом Ванечка, она туда регулярно ездит. Она в театр любит ходить, наконцерты, и как ты себе представляешь: пожилая женщина целый день одна загородом, ни соседей, ни друзей, никого. А в отпуск если уехать? Как ее одну-тооставлять в глуши? Я и не нашел, что ответить. А он уже давай скорей матьнакручивать, что нельзя ей за город вместе со мной переезжать, она там вообщеконцы отдаст. Ну, мать и подпевает, мол, сынок, ты моей смерти хочешь, я всюжизнь в Москве прожила, а ты собираешься меня от этой привычной жизни оторватьи в доме запереть. В общем, пришлось покупать целый этаж, делать ремонт и житьв городе. Ларка прямо бешеная ходила целый год, уж так ей хотелось, как настоящейжене крупного бизнесмена, иметь собственный дом за городом. До сих пор проститьне может, что мы ради матери в Москве остались.