Забыть нельзя вспомнить - Агата Лель

Ян

Ян сидел за столиком в ресторане «Мельбурн» и, отбивая пальцами о дубовую столешницу незатейливую мелодию, нетерпеливо посматривал на часы. Она опаздывала уже на двадцать минут, а если учесть, что он приехал на полчаса раньше, то торчал он тут почти час.

Услужливый официант уже трижды принёс меню, и каждый раз был вежливо отправлен. Ян понятия не имел, что заказать.

Плотный обед или закуску? Десерт? Кофе или чай? И нужно ли вино? Скорее всего, она за рулём, так что последнее будет лишним.

А вдруг не будет?

А может, она вообще не придёт, а он как дурак закажет полный стол разносолов, чем выставит себя посмешищем в глазах окружающих. И так бармен бросал на него сочувствующие взгляды, мол, держись, бро, ты ещё встретишь ту самую, которая тебя не опрокинет.

Нервы накалились до предела, внутри нарастала то ли злость, то ли паника. Если она не придёт, то больше он ей звонить не будет! Он же не мальчишка какой-то, бегать по пятам и умолять о встрече. И так, можно сказать, переступил через себя, позвонил, пригласил в ресторан. Сомневался, стоит или нет, но всё же решился. Потому что девиз: лучше сделать и жалеть — был его коронным по жизни. Так он открыл свою первую конторку на окраине Москвы. Набрал кучу долгов и, несмотря на огромную конкуренцию, всё же рискнул. И не прогадал.

Приподнял руку и взглянул на часы: прошло ещё семь минут.

Нет, разумеется, он знал, что женщины вечно опаздывают: кто-то специально — набивая себе цену, кто-то не специально — допустим, попав о пробку, но ведь сидеть вот так и гадать — это же с ума можно сойти!

Одно дело, когда ты дожидаешься свою женщину, и совсем другое, когда вот так…

Если застряла в дороге, могла бы и предупредить, ради приличия.

То, что Яна не из категории "набивальщиц цены", он был практически уверен. Хотя, кто её знает, столько лет прошло, могла кардинально измениться. Вон она теперь какая — бизнес-леди, а двадцать лет назад была простой учительницей в захудалой провинции. Жила в полуразрушенном бараке среди алкашей и тараканов. Сейчас-то явно условия покомфортнее.

Он пошарил утром в интернете, пробивал о ней информацию. Нашёл, но, к его разочарованию, крайне мало: в соцсетях её нет, но зато отыскал её школу с контактным номером владелицы.

Лет десять назад он тоже пробовал разыскать её через поисковик Одноклассников, так, ради интереса, но среди горстки Иванниковых Ян нужную ему Яну так и не нашёл. Что неудивительно — ведь она давно Титова. Это он выяснил сегодня в отделе кадров, изучив тощее резюме нового курьера.

Странное совпадение, конечно, если даже не сказать судьбоносное: если бы эта девчонка не устроилась в его фирму и не въехала в его авто, он бы так никогда и не узнал, что его первая любовь все эти годы жила где-то поблизости.

Ведь он даже понятия не имел, что она теперь тоже москвичка.

Тридцать шесть минут. По-моему, он зря тратит своё время. Она не придёт. Сначала согласилась, потом передумала. Так бывает. Не звонит… да просто потому, что нечего сказать.

В груди образовался ком глубокого разочарования.

И вроде бы чёрт с ней — она его кинула, променяла на другого, зачем вообще нужна эта встреча, но в глубине души понимал, что нужна. Зачем — он сам не знал. Но она не пришла и, наверное, это к лучшему.

Зря он нарычал вчера на Таню, из-за неё, Яны, между прочим… Надо бы наладить мосты.

Махнул рукой официанту и достал бумажник. Чашку чая он всё-таки успел проглотить ради приличия.

Дверь ресторана распахнулась, и вошла она…

Он почувствовал её присутствие даже раньше, чем увидел, а когда поднял глаза, как будто вернулся в далёкое прошлое: в лёгком белом сарафане и спадающими на плечи светлыми волосами, она была похожа на ту девчонку, которую он когда-то повстречал, а потом, неожиданно для самого себя, полюбил.

Как будто и вовсе не было этих долгих двадцати лет. Она здесь.

Всё происходящее больше напоминало какой-то сюр, чем реальность.

Подошедший официант растерянно потоптался рядом и снова был отправлен небрежным жестом руки.

— Прости… я немного опоздала, — она виновато опустила глаза и села в кресло напротив, поставив сумочку на колени.

С её появлением вся злость куда-то мигом улетучилась, и он не без удовольствия заметил, как порозовели её скулы.

— Я уж решил, что это моя вина: надо было уточнить, что «Мельбурн» — это ресторан, а не город в Австралии. Уже собирался искать тебя там.

Она улыбнулась, и паутинка мелких морщинок окружила глаза. Её черты стали мягче, женственнее. Возраст её совсем не портил, даже наоборот — сделал более манящей, добавил шарма и сексуальности.

Он беззастенчиво её рассматривал, чем заставлял заметно смущаться: её взгляд бегал по роскошным портьерам, позолоченным столовым приборам, мозаичному дубовому полу. Она смотрела куда угодно, но только не на него.

— Моей машине перекрыли выезд, поэтому пришлось ловить такси, но там, как назло, сломался навигатор, из-за чего мы знатно поколесили по городу, прежде чем отыскали это заведение.

— Никаких проблем, зато я вздремнул. С моей занятостью, знаешь ли, не часто выдаётся такая возможность.

— Боже, ну пожалуйста, мне и так неловко… — ещё гуще покраснела она.

— Может, если ты не за рулём, что-нибудь выпьем? — Ян взял в руки винную карту, обрадовавшись такому исходу. Ему до ужаса хотелось выпить чего-нибудь крепкого, снять это дурацкое напряжение.

— Ну… если только немного вина…

Замялась. Было видно, как она растеряна и взволнована: бесконечно теребила ремешок сумки, кусая нижнюю губу.

Яну так хотелось прочесть её мысли, узнать, о чём она сейчас думает. Хотелось понять, что значит для неё эта встреча.

Дань вежливости или что-то большее?

Негромко продиктовав заказ подоспевшему официанту, Ян поставил локти на стол, положив подбородок на сцепленные в замок пальцы. Долго смотрел на Яну, откровенно наслаждаясь её смущением.

Очень красивая, очень, и, увы, не его. А могла бы быть, если бы она не променяла его на того прилизанного хлыща, имя которого Ян давно забыл, но, к сожалению, хорошо помнил его самодовольную рожу.

А ведь Ян верил ей. Действительно думал, что они вместе убегут в Новороссийск, начнут там новую жизнь. Он был готов отказаться от общения с родными, разорвать абсолютно все контакты — и только ради неё! Она кивала тогда и говорила: "да-да, Ян, я готова с тобой хоть на край света", а сама крутила за спиной с тем ублюдком. Не актриса ли?

Может, и вот это её вроде бы натуральное смущение — тоже игра?