Галактика. Принцесса и Генерал - Ольга Гусейнова

Даша хлюпнула носом, опустив глаза. Почему-то с этой женщиной ей не было неловко обсуждать столь щекотливую тему.

— Знаете, ари, Лейс не такой, как все. Особенный…

— Я верю тебе, — шепнула пожилая х’шанка с улыбкой. — Мой Рейс тоже особенный для меня. С самого детства. Вот уже пятьдесят лет особенный!

Даша доверчиво взглянула собеседнице в глаза и неохотно призналась:

— С ним позавчера девушка отказалась целоваться. Дурочка, да?

— Нет, конечно. Просто Лейс не для нее. Зато, я уверена, он еще долго не решится на… подобное. Поэтому у тебя полно времени, чтобы стать взрослой.

— Правда? — Плохое Дашино настроение снесло лавиной радости.

— Правда! — рассмеялась наставница. — Если хочешь знать, раньше у нас мужчины и женщины воспитывались и росли раздельно. По закону период знакомства до начала связывания длился не менее трех лег. Парням и девушкам устраивали различные испытания, духовники проверяли их на совместимость характеров, а семьи — подходят ли кандидаты остальной родне. Иной раз желавшие образовать семью ждали начала связывания лет десять, но за это время уже точно убеждались, хотят они того или нет.

— Десять лет? — захихикала девочка. — Это же почти вся моя жизнь…

— Да-да, — покивала седой головой х’шанка. — А ты слезы льешь… Лейс твой — глупец, если в девятнадцать лет решился жизнь перекраивать. Сейчас мы в среднем до ста пятидесяти живем, а представь, что было бы, если бы он ошибся. Мальчишка!

— Точно, мальчишка, — хмыкнула Даша, вспомнив, как Лейс на ней зло сорвал незаслуженно. И, благодарно погладив руки наставницы, спросила: — А зачем вам перчатки? Чтобы нечаянно локусами не обменяться?

Ари Майшель с улыбкой покачала головой, кряхтя встала и отошла к окну, продолжая экскурс в историю своего народа:

— Давным-давно мы носили полностью закрытую одежду. Особенно во времена, когда не знали про локусы. Со временем, благодаря прогрессу и науке, мы приоткрыли тела. Теперь живем иначе и проще, получив возможность защищаться от незапланированного связывания. А перчатки и длинные рукава остались данью традициям, как и малоэтажные дома. В колониях с этим еще проще, там быстрее освобождаются от устоев…

Ари Майшель неожиданно замолчала, вглядываясь в окно. Затем и вовсе рывком открыла створки и резким, несвойственным ей движением отодвинула мешавшие занавески.

— Что-то случилось? — обеспокоилась Даша.

Но наставница, завороженная чем-то за окном, промолчала, и девочка встала, подошла к ней, чтобы увидеть, чем именно. Дальше обе не отрываясь смотрели на стремительно темнеющий от горизонта небосклон. В прорехах тумана виднелся океан (столица Х’шана располагается вдоль побережья, вернее, спускается к нему), и теперь он сливался с надвигающейся даже не синевой — чернотой: настолько темной и зловещей выглядела тень, отбрасываемая откуда-то взявшимся космическим объектом.

— Что это? Звездолет? — Даша испуганно схватила х’шанку за локоть, — Он падает?

— Нет, не падает… — рассеянно ответила Майшель, сама пытаясь понять, что творится.

Космодром находится далеко от столицы, и там в любом случае подобные огромные махины не садятся. Этот же похож на целую станцию. Такие обслуживают на орбите.

Темное угрожающее пятно, расползшееся по небу, неожиданно засияло радугой, а спустя минуту, словно собравшись с силами, выплюнуло наружу столб ослепительного света, который, рассеяв большинство антигравов, пронзил поверхность планеты — будто нож в масло вошел.

Спустя мгновение обе зрительницы пошатнулись — слишком голова закружилась, а живот и горло свело судорогой от тошноты. Следующую минуту, опираясь о подоконник, они наблюдали, как с неба гигантскими градинами падают пассажирские и грузовые боты.

— Электромагнитные помехи… — неуверенно и удивленно воскликнула Майшель.

Обернувшись, она заметила, как исчезает экран учебного кибера и сам он гаснет. Пошатываясь, кинулась к видеофону, чтобы связаться с мужем, но и тот приказал долго жить.

Дарья Шалая никогда не видела наставницу столь растерянной, не знающей, как поступить дальше. Они обернулись на крики, грохот, скрежет за окном. Кругом что-то падало, взрывалось, издавало непривычные чудовищные звуки. Женщина и девочка подбежали к окну в тот момент, когда голубоватый столб света, наливаясь силой, стал красным. По небу от него, словно заряжаясь, поползли угрожающе-красноватые разводы.

— Магнитные бури? — пораженно выдохнула Майшель. — Но это невозможно… они что… они разрушают ядро планеты?

Даша тряслась от страха, горло перехватило от тошноты и головокружения. Дверь с треском распахнул начальник службы безопасности посольства:

— Успели сообщить с орбиты: Армада Гадавиша у границ Х’ара. Срочная эвакуация…

— Они уничтожают планету! — Майшель смотрела на землянина огромными, блестящими от слез глазами.

— Необходимо покинуть здание, срочно. Вероятно… — В этот момент раздался шум на первом этаже — громкий спор и возня охраны, и мужчина, чертыхнувшись, бросился туда, крикнув напоследок: — Возьмите самое необходимое, мы покидаем посольство. Это приказ!

Тем временем чрезвычайно тревожный гул снаружи нарастал. А затем мир покачнулся. Точнее, его основательно встряхнуло, так, что стены начали складываться как карточный домик. Землянка и х’шанка, закричав, рухнули на пол. Майшель, схватив девочку, попыталась затащить ее под стол, потому что падающие осколки каменных стен грозили убить обеих. Толчки следовали один за другим, в какой-то момент пол под ними проломился, а потом и вовсе выгнулся.

Даша упала на ноги наставницы, та вскрикнула от боли, но закрыла ребенка своим телом от падающих обломков. Несколько минут ада и ужаса, а затем — тишина: вязкая, оглушающая, забивающаяся в уши, в рот и глаза с пылью и каменной крошкой.

— Ари, ари, вы живы? — сквозь слезы прохрипела Даша.

— Да, — сипло отозвалась х’шанка.

Она разогнулась, помогла девочке сесть, с трудом встала сама, держась за пролом в стене. Огляделась: от комнаты не осталось ничего, и самое ужасное — они находились в ловушке. Стены образовали каменный мешок с узким горлышком, перекрытым стальными прутьями. Посольство по проекту землян в несейсмоопасной зоне Х’ара строилось довольно-таки давно, когда материалы использовались не совсем безопасные, и, видимо в угоду ностальгии, было оставлено таковым.

Майшель растерянно озиралась вокруг, чувствуя, как по щекам невольно бегут слезы, подсознательно анализируя странную пустоту внутри. Боль начала расползаться по телу, но не из-за полученных повреждений — ссадины и царапины ноют не так. А эта боль — тянущая, словно высасывающая душу… Х’шанка осознала ее причину. Женские плечи обреченно поникли, из горла вырвался хрип, настолько пугающий убийственной безнадежностью и беспросветностью, что Даша, услышав его, заплакала тоже:

— Мы умрем?