Вокзал Двух Алтарей - Яна Тарьянова

и не было разговоров о мышах, подала голос только один раз — строго-настрого запретила ей пользоваться духами.

Эльга долго думала, почему ещё не начавшиеся отношения зашли в тупик, и решила, что дело в её дефекте. Брант вначале не понял, что вывих бёдра врождённый, а потом разобрался — это не травма, это никогда не пройдёт, и выставил барьер, исключающий сближение. Обидно, что это произошло как раз в то время, когда она почти не хромала и оставляла трость в машине. Наверное, сыграла роль тёплая и сухая осень. Задождит или начнёт срываться первый снег, и от сырости хромота вернётся.

Вскоре Эльге стало не до любовных страданий. Родители узнали о визитах Бранта и Айкена, и потребовали объяснений. Эльга не решилась врать, но немного подкорректировала правду. У родителей создалось впечатление, что Брант был одним из грузчиков, доставлявших материалы в алтарный зал. Носил мешки, сын путался под ногами, потому что его не с кем оставить, так и познакомились. Это не утихомирило тревогу — родители продолжали забрасывать ее вопросами о матери Айкена, о прошлом Бранта, а она не могла дать внятных ответов, краснела и мямлила.

Родительская попытка запретить воскресные встречи натолкнулась на сопротивление.

— Нет, — твердо ответила Эльга. — Я буду приглашать в свой дом кого захочу. Я не тащу их к вам, не предлагаю знакомиться…

— Пригласи, — после короткого поединка взглядов, заявила матушка. — Пригласи, мы посмотрим на этого Бранта. Я сразу определю, проходимец он или нет.

Лисица расхохоталась. Эльга поморщилась — матушкина мнительность была ей хорошо известна. К сыну молочника, доставлявшему в поместье молоко, сметану и сыры, на долгое время был прилеплен ярлык «пособник лесных братьев». Матушка заподозрила его в связях с повстанцами из-за молчаливости. А рыжий лис просто сильно заикался и предпочитал не открывать рот лишний раз.

«Брант им не понравится. Потому что он не просто похож на “лесного брата”, он…»

Эльга не спрашивала, боялась, что Брант даст прямой ответ. И ей, всегда избегавшей трений с законом, и приветствовавшей Договор Сретения, придется сделать выбор: предать себя и свои убеждения или перестать приглашать альфье семейство в свой дом.

Шли дни. Ключевые Воды накрыл туман Камулова Покрова, смешанный с горьким дымом тлеющих скруток. Эльга, чтившая Хлебодарную, знала что паства волчьего бога в эту неделю грешит, нарушая супружеские обеты. Считалось, что Покров отводит глаза Хлебодарной и обманутым женам и мужьям. Брант возможностью согрешить не воспользовался, только теплые вещи Айкену на ярмарках и распродажах покупал, сказал Эльге, что кое-где цены действительно ниже.

Сам он продолжал ходить в поношенной форме — то ли из принципа, то ли экономя деньги. Эльге хотелось сделать ему подарок, на ярмарках продавали замшевые куртки с вышивкой-оберегом, но она не покупала, понимала — не возьмет.

«Он упрямый», — вздохнула лисица.

«Кто? Лис?»

«Лис правильный, — надулась ее кремовая половинка. — Это твой двуногий всё портит. Это он упрямый».

Паства Камула и Хлебодарной прошла Врата-в-Зиму, ветер вымел из города можжевеловый дым, жрецы убрали уличные жаровни с углями, на рынках продавали каштаны и хурму, люди и оборотни погрузились в повседневные дела.

Эльга получила небольшую передышку — на Покров родители уехали в Чернотроп, чтобы закупить на зиму соленые и сушеные грибы и обожаемые ими грибные ликеры. Приехав, дожидались доставки оплаченного груза, потом сортировали прибывшее богатство, расставляя по погребам и кладовкам. Отдышавшись и переварив ярмарочные впечатления, матушка снова вспомнила о Бранте и пошла в атаку.

— Привези к нам хотя бы лисенка. Сколько можно играться с железной дорогой? Пусть погуляет на свежем воздухе, покатается на пони.

Эльга пообещала: «Я с ними поговорю» и сдержала слово. Вначале она поговорила с Айкеном. Брант заснул в своем любимом углу, пригревшись возле батареи — мощная грудь мерно вздымалась, тихий храп смешивался с жужжанием игрушечных поездов. Эльга рассказала Айкену о родительском поместье — обветшавшем особняке с колоннами, небольшом парке с фонтаном, о конюшне и пони. Кто такие пони, пришлось объяснять отдельно, в ход пошел альбом с фотографиями.

— У нас на хуторе были лошади, — сообщил Айкен, рассматривая фото. — Не такие. Обычные. Немного. Папу лошади слушаются.

Эльга удивилась:

— Не боятся?

— Нет. Сначала шарахаются, а потом становятся смирными. Папа говорит — людям с лошадьми проще. Но оборотни тоже их держат, без них в хозяйстве трудно. Если жеребенка берут, он быстро привыкает, чувствует, что его не собираются жрать.

Эльга подумала, что Брант бы нашел общий язык с отцом — тот ратовал за равноправие людей и оборотней в коннозаводстве и не отказывал в работе на конюшне ни лисам, ни волкам. Но альф среди работников не было. Может быть, не нанимались.

Разговор продолжился через три дня. Брант еще не успел заснуть, и Эльга сообщила Айкену:

— Мне звонила матушка. У нее скоро день рождения. Дом и парк уже начали украшать иллюминацией — будет потом гореть все йольские ночи, до Нового года. Нас зовут приехать, пока не выпал снег. Если выпадет, пони можно запрячь в сани, они старенькие, но крепкие, дедушка заказывал для меня сани и повозку, потому что я не могла ездить верхом. Но если ты хочешь покататься в седле, нам надо получить у папы разрешение и ехать в эти выходные.

— Куда? — Брант знакомо нахмурился.

— Я еду в гости к родителям тети Эльги, — заявил Айкен. — Буду кататься на пони.

— Вы уже всё решили… — пробормотал Брант, встал и ушел на кухню.

Эльга почувствовала, что переступила границу дозволенного. Шепнула Айкену: «Посиди тут», пошла к Бранту. Тот пил воду из-под крана — набрал кружку, жадно глотал, проливая капли на футболку. Она дождалась, пока он попьет, заговорила — на всякий случай, не приближаясь:

— Мы говорили об этом в ваш прошлый визит. Вы, наверное, немножко придремали. Ничего не решено, Брант! Я бы не осмелилась поставить вас перед фактом, без обсуждения. Айкен не понимает сложностей, для него нет подводных камней. Он слишком мал, хотя и смышлен не по годам.

Брант смотрел на нее пристально, не мигая. От взгляда по спине пробежали мурашки, и Эльга начала оправдываться:

— Я хотела попросить вас отпустить Айкена на два дня, чтобы он побывал в доме моих родителей и покатался на пони. Я бы пригласила и вас, то есть, приглашаю… но понимаю, что вам не захочется проводить столько времени в моем обществе. Вы можете отдохнуть в эти выходные. Поверьте, ни я, ни мои родители не причиним Айкену вреда.

— Почему мне не захочется? — спросил Брант, поставив кружку на стол с громким стуком.