Ты не виноват - Дженнифер Нивен

Я ставлю стаканчик на стол, но подушку по-прежнему зажимаю под мышкой.

– У меня что-то живот прихватывает. Знаешь, пойду-ка я лучше домой.

Сьюз смотрит на меня своими огромными голубыми глазищами.

– А правда, что ты утащила Теодора Финча с колокольни?

До девятого класса она была Сьюзи, потом решила, что будет лучше, если отбросить «и». Теперь она у нас просто Сьюз.

– Правда. – Боже мой, как мне хочется, чтобы этот день поскорее прошел, и все о нем забыли.

Аманда смотрит на Сьюз.

– Я же говорила тебе! – победно произносит она и переводит взгляд на меня, тут же закатывает глаза к полотку и выдает: – Вот нечто подобное он все время вытворяет. Я знаю его чуть ли не с детского сада, но со временем он становится еще более непредсказуемым.

Сьюз делает глоток из своего стакана.

– А я его знаю даже еще лучше. – В ее голосе слышатся озорные нотки. Аманда шлепает ее по руке и тут же получает ответный шлепок. Сьюз уже обращается непосредственно ко мне: – Может быть, он и чудаковатый, но вот что я тебе скажу: этот парень знает, что делает. – Желание в ее тоне становится более заметным. – Не в пример всем этим занудам, которые сегодня здесь собрались.

Кто-то из зануд мгновенно реагирует, выкрикнув:

– Почему бы тебе не присоединиться к нам и не проверить это лично, стерва?

Аманда снова шлепает Сьюз. Я неловко поправляю ремень от сумки на плече.

– Я очень рада, что оказалась там.

Если точнее, я очень рада, что он оказался там, прежде чем я свалилась с колокольни и убилась на глазах у всех. Я даже не могу себе представить своих родителей, как бы им пришлось туго после смерти своего единственного остававшегося в живых ребенка. И это была бы даже не случайная смерть, а глубоко продуманная. Вот почему я пришла сюда без споров и отговорок. Мне стыдно за то, какому кошмару я их могла подвергнуть.

– Рада, что оказалась где? – Роумер появляется в дверях с ведерком льда, в котором уложено несколько бутылок пива. Он с грохотом опускает его на пол, при этом льдинки разлетаются по всему помещению.

Сьюз, прищурившись, как кошка, внимательно изучает его.

– На колокольне.

Роумер начинает пялиться на ее грудь и только усилием воли заставляет себя посмотреть в мою сторону.

– А зачем ты вообще туда забралась?

– Я опаздывала на урок английского языка и вдруг увидела, что он прошел в дверь в самом конце коридора, ту, которая ведет на колокольню.

– На английский? – удивляется Аманда. – Но это же у нас второй урок.

– Да, но мне нужно было увидеться с мистером Вайсонгом и кое-что спросить у него.

– Та дверь всегда закрыта на замок, – встревает в разговор Роумер. – Да к ней так просто не подобраться, она у них вечно забаррикадирована. Туда попасть сложнее, чем забраться к тебе в трусы, если верить слухам. – Он начинает хохотать, да так, что теперь его не остановить.

– Наверное, он подобрал ключ к замку. – Возможно, это была я сама. Как хорошо уметь притворяться невинной овечкой. Тогда тебе многое может сойти с рук. И тебя никто не будет ни в чем подозревать.

Роумер эффектно открывает бутылку пива и с шумом выпивает ее.

– Вот идиот! Надо было сказать ему, чтобы прыгал вниз. Он в прошлом году чуть не снес мне голову. – Это он вспоминает эпизод со школьной доской.

– Как думаешь, ты ему нравишься? – Аманда строит мне рожицу.

– Нет, конечно.

– Надеюсь, что нет. На твоем месте я была бы с ним поосторожнее.

Еще десять месяцев назад я бы уже сидела рядом с ними, пила пиво и органично вписывалась в их компанию, одновременно сочиняя про себя остроумные комментарии по поводу всего происходящего. Например: «Она так продуманно выдает свои фразы, просто как настоящий адвокат, строящий защиту и намеревающийся завладеть вниманием присяжных и повести их за собой. «Возражаю, мисс Монк». – «Прошу прощения. Пожалуйста, не придавайте значения моим словам». Но уже поздно. Дело сделано. Присяжные слышали эти слова и ухватились за них. Получается, если она ему нравится, она тоже не должна быть к нему равнодушной…»

Но сейчас я продолжаю стоять на месте. Мне скучно. Я здесь не в своей тарелке. Мне вообще кажется странным, что мы когда-то были с Амандой подругами. Воздух тут спертый, а музыка слишком громкая. Повсюду чувствуется запах пива. Еще немного – и меня начнет тошнить. И тут я замечаю Летицию Лопес, корреспондента нашей школьной газеты. Она решительно приближается ко мне.

– Мне действительно пора, Аманда. Завтра поговорим.

И прежде чем кто-то успевает отреагировать, я поднимаюсь по лестнице, выбираюсь из подвала и покидаю этот дом.

Последний раз на вечеринке я была в прошлом году, двенадцатого апреля. В ту же ночь погибла Элеонора. Музыка, огни, крики – все это словно вернуло меня в ту ночь. Я вовремя ушла сегодня, потому что едва успеваю отвести волосы от лица, сгибаюсь пополам, и меня тут же выворачивает наизнанку. Завтра кто-то подумает, что тут проходил очередной перебравший школьник.

Я нахожу в кармане телефон и отсылаю Аманде сообщение: «Прости меня. Мне действительно стало плохо. В.». Завернув за дом, я тут же налетаю на Райана Кросса. Волосы у него мокрые и взъерошенные, он одет в спортивную майку и шорты. У него стройное тело настоящего пловца: широкие плечи, узкая талия, плоский живот, загорелые ноги с крохотными золотистыми волосками на икрах. Глаза у Райана темные, большие и красивые, только сейчас они почему-то все в красных прожилках. Ну и, как положено у всех крутых парней, улыбается он всегда криво. Если же он улыбается нормально, у него появляются ямочки на щеках. Он идеален во всем, и я запомнила его именно таким.

Я же далека от совершенства. У меня имеются свои секреты. Я неряшлива. И это касается не только моей комнаты, я неряшлива сама по себе. А нерях никто не любит. Всем нравится только улыбающаяся Вайолет. Интересно, как бы отреагировал Райан, если бы узнал, что это Финч уговорил меня не прыгать вниз, а вовсе не наоборот. И что бы на это сказали все остальные.

Райан подхватывает меня и поворачивает к себе лицом вместе с подушкой и сумочкой. Он пытается поцеловать меня, но я уклоняюсь.

Впервые он поцеловал меня, когда кругом лежал снег. Снег в апреле! Добро пожаловать на Средний Запад. Элеонора была одета в белое, а я в черное, мы представляли собой контраст, этакие сестрички – одна – олицетворение добра, другая – зла. Иногда нас это забавляло. Элай, старший брат Райана, организовывал вечеринку. Пока Элеонора ушла к Элаю наверх, я осталась внизу потанцевать. Там были еще Аманда, Сьюз, Шелби и Эшли, а Райан стоял у окна. Это он тогда сказал: «Снег пошел!»

Я прошла через всю комнату, пританцовывая, минуя толпу, и тогда он, взглянув на меня, коротко произнес: