На той неделе: купить сапоги, спасти страну, выйти замуж - Анна Бялко

Под душем до меня вдруг доходит, что никуда я, собственно, и не опаздываю, я же сегодня не работаю, сегодня надо в ФИАН, а туда можно прийти хоть в одиннадцать, раньше в лаборатории все равно почти никто не появится. И вообще надо еще посмотреть, может, я все-таки заболела вчера. Вслушиваюсь в свой организм повнимательнее, вроде бы все в порядке. Горло не болит, насморка нет... А сапоги вот у меня теперь есть! Сейчас одену и в новеньких пойду!

Вылезаю, воодушевленная, из ванны и иду смотреть в окно — оценивать климатические условия. На улице снова ясно и холодно — минус пять. В плаще на халатик уже не погуляешь, надо придумывать что-то более основательное. Не мучаясь долгими раздумьями, надеваю джинсы и старый свитер — тепло, и переодеваться потом недолго. Опять же, и при мужике в халате не ходить.

Игорь крепко спит в большой комнате, я заглядываю туда тихонько, но будить его мне жалко, пусть поспит пока. Вернусь с прогулки, тогда разбужу, ему вроде бы тоже опаздывать некуда, на лекции он не ходит, а компьютер может и подождать. Здорово я вчера продинамила беднягу со своими сапогами, но, с другой стороны, не нарочно ведь...

Новые сапоги одевать на прогулку с собакой все-таки жалко, влезаю в старые, сырые после вчерашнего. Естественно, напрочь забыла сунуть их вечером на батарею. Собака нетерпеливо топчется по прихожей, отпихиваю ее в сторону, чтоб не мешалась, и открываю дверь, стараясь по возможности не скрипеть. Тщетно. Не скрипеть моя дверь не может в принципе, а уж если в доме кто-то спит... Как будто нарочно. Смазать бы ее надо, может, на выходных соберусь и сделаю, масло постное есть... Конечно, дверь лучше бы машинным смазывать, но где ж его взять? Про мужиков я вообще молчу — как в доме толпиться, так кучами, а как дверь смазывать, так нет, все самой приходится...

На улице хорошо, легкий морозец бодрит, я иду, не спеша, вокруг дома, похрустывая снежком, а собака деловито шныряет по газонам туда-сюда. Если такая погода достоит до субботы, надо будет выбраться с Костькой в лес погулять. Может, в Коломенское или еще куда-нибудь. Игоря тоже можем позвать, если он не уедет на свои очередные альпинистские тренировки. А и уедет, не беда, позовем Димку. Да нам с ребенком и самим неплохо. Собаку возьмем — и отлично. А то мужиков этих потом не прокормишь, сожрут, нагулявшись, всю еду в доме на неделю вперед...

Когда мы возвращаемся, из ванной слышен шум воды — разбудили-таки Игоря при уходе. Раз ванна занята, собака остается грязной. Она, впрочем, этим обстоятельством весьма довольна, бежит на кухню, оставляя за собой по всему коридору следы лап, и гремит оттуда своей миской, напоминая мне о более насущных вещах.

Я тоже прихожу на кухню, ставлю чайник и начинаю соображать, из чего бы такого сделать Игорю завтрак. Самой-то мне вполне достаточно чашки чая, но мужиков надо с утра кормить. Эта истина намертво вложена в меня мамой. С детства. В ее версии, правда, это относилось ко всем домочадцам, но я со временем есть по утрам отвыкла, а других баб в моем доме не водится, если не считать собаки. Ее-то я раньше всех кормлю — поди не покорми такую.

Можно, конечно, поджарить яичницу с сосиской, но жалко сосиску, да и яиц осталось четыре штуки — для Костьки хватит еще на неделю, а если сейчас скормить Игорю пару яиц, то в субботу придется вместо гулянья тащиться на рынок. Перетопчется. Ни сыра, ни творога тоже нет, что же такое придумать-то? О, сварю овсянку. Вот узнаю только на всякий случай, будет ли он ее есть.

Игорь как раз появляется в кухне, здоровается и спрашивает, как я после вчерашнего.

На овсянку он согласен, он вообще непривередлив в еде, я, например, такую пакость, убей меня, по доброй воле есть бы не стала. Я не терплю каши с детства. Тогда каждое воскресное утро начиналось с овсянки — в будние дни маме было некогда готовить завтрак, она спешила на работу, а мы (папа, сестра и я) ели что придется, бутерброды или яичницу (яичных проблем тогда почему-то не возникало), зато в воскресенье каша была неизбежна, как небесная кара. Костьке я каш не варю, только гречневую, а овсяную крупу держу в доме исключительно для собаки. Ну и для Игоря.

Пока я варю кашу, помешивая, чтобы не подгорела, мы обсуждаем грядущие планы. На выходные Игорь собирался поехать тренироваться в Царицыно, лазать там по стенкам до посинения, я так и предполагала, поэтому даже не огорчаюсь. Кроме того, у него новая идея — в конце января, сразу после сессии, они, оказывается, решили сходить в лыжный поход на Белое море недели на две и уже сейчас начинают активные сборы.

Сборы в поход — жуткий процесс, в ходе которого по всей Москве собираются по знакомым или добываются иными правдами и неправдами разнообразные палатки и примуса, каны и котелки, рюкзаки и скатки и прочее снаряжение. Все это сваливается в кучу посреди той квартиры, которая назначена общей базой, параллельно закупается необходимое продовольствие и складывается в шкафы и холодильники той же квартиры. И в довершение всего то оборудование, которое нельзя достать, изготавливается (шьется из парашютного шелка или сваривается из металла, как повезет) прямо на месте.

Года полтора назад, на заре нашего романа, будучи влюбленной и неопытной, я сдуру согласилась устроить в своей квартире основную базу. Мне, видите ли, хотелось таким образом достичь понимания и слияния душ, сама-то я в походы не хожу. Хорошо, что это было летом, хоть Костька был на даче. Я даже ничего не говорю о том, что месяц по квартире шастали загадочные бородатые личности в брезентовых куртках, что не умолкала швейная машинка и что я неоднократно набивала себе синяки о странные металлические предметы типа ледорубов, только «гораздо лучше, это же принципиально другая конструкция», — к этому всему я была морально готова, да и Игорь предупреждал о легких неудобствах. Но когда после их отъезда по всей квартире остались масляные пятна на полу, мелкие клочья капроновых ниток на стульях, диванах и одежде и стойкий бензиновый запах, я сломалась. Особенно запах меня достал. Нитки за месяц Игорева отсутствия почти все удалось изничтожить, но вонять бензином не стало меньше ничуточки. Происхождение вони вернувшийся Игорь объяснил так: «Ну, перебирали примус, разлили немножечко, впиталось, конечно, да ерунда, уже ведь и не пахнет почти».

Потом было еще несколько походов, но тут уж я, плюнув на слияние душ и репутацию

«своего парня», защищала квартиру, как лев. Игорь, впрочем, не очень настаивал, известно, что, как правило, человек, не будучи сам походником, может вынести «серьезные сборы» только единожды.

Поэтому, едва заслышав о сборах в очередной поход, я на автомате выпаливаю:

— Только не у меня.

Игорь, недоуменно подняв глаза, отвечает:

— Да не волнуйся, что ты сразу так дергаешься, никто и не собирался у тебя, мы уже назначили базу у Шурика, у него родители не такие нервные.

Поскольку основная напасть миновала, я начинаю рассматривать грядущий поход уже с других позиций и более спокойно, одновременно накрывая на стол. Опасно ли это? Не более, чем прочие походы, и даже менее, так как тут не по горам лазать, а на лыжах по равнине идти. Тут я понимаю, что все это придется по времени как раз на мою защиту диплома, и спрашиваю Игоря, какого черта, я ведь просила его мне помочь. Со временем будет страшная напряженка, лишние руки нужны как никогда, и вообще ответственный момент. Но про мой диплом Игорь благополучно забыл, а сейчас что-либо переносить уже поздно — компания собралась, раскладку сделали, билеты заказали. Он предлагает мне перенести защиту диплома на попозже — дескать, сейчас я иду в первых рядах, а можно попроситься в конец списка и выйти на защиту с другой группой. Студентке с ребенком деканат должен пойти навстречу.