Естественный отбор - Александр Звягинцев

— Нас трое на трое, — сказал седобородый, — но мы без оружия.

— Обойдемся без оружия. Не в ваших интересах нарываться на конфликт с незнакомыми людьми в незнакомом городе. Итак, командиром группы наемников можно считать вас, Скворцов Игорь Федорович, аббревиатура — Скиф. Меня правильно информировали? — Не только выправка, но и властно сжатый рот выдавали в задающем вопросы военного. Говорил он с заметным украинским выговором. — Так, оружие у вас есть?

— Нет, я уже сказал, — ответил Скиф, пытаясь приподняться.

Двое на заднем сиденье сидели не шелохнувшись, руки положили на спинки кресел, чтобы неосторожным движением не спровоцировать команду Скифа на стычку.

— Попрошу без глупостей и резких жестов, — предупредил второй на заднем сиденье. По выговору и внешности в нем тоже нетрудно было бы узнать украинца, причем чистокровного западенца. — Нас не следует бояться. Вы последняя партия интернационалистов, которую мы прикрываем по измаильскому коридору. Наши люди будут вас вести до самой Москвы, только не засвечивайте их.

— Так мы вам и поверим! — сказал рыжий Засечный.

— Вас нам сдал на руки Степаныч, — ответил старший из военных в штатском. — Не забудьте оставить прямо здесь, в салоне микроавтобуса, бушлаты с его корабля. У них на украинском торговом флоте строго стало с материальной ответственностью. Воровать можно миллионы долларов, но только не поношенные бушлаты.

— Вы из России или с Украины? — спросил Скиф, пытаясь что-то высмотреть в их лицах.

— Мы работаем ради будущего славянского государства, этого вам достаточно? Вас могли бы взять еще в порту за нелегальный переход границы. Но пока ни с кем из вашего брата ни здесь, ни в Ильичевске, ни в Одессе этого не случилось. У «новых» в Москве и Киеве нет таких денег на подобные операции. Так что считайте нас за своих ангелов-хранителей и не расспрашивайте ни о чем.

Сноп света от проходившей вдалеке машины полоснул по кустам. На минуту воцарилось молчание, водитель выключил лампочку в салоне. Воспользовавшись темнотой, «ангел-хранитель» званием постарше вручил Скифу коробку шоколадных конфет.

— Кому-то достанется украинский паспорт, а кому — только справка о досрочном освобождении. Предупреждаю, документы подлинные, переклеены только фотографии. Для погранотряда сгодятся, дальше думайте сами. В Москве оседать не советую, там паспортный режим похлеще брежневского. У нас на Украине вам и то было бы легче легализоваться.

— Самый надежный вариант — Сибирь, — посоветовал второй.

— Сибирь от нас никогда не уйдет, — сказал Засечный. Шрам на его лице, как будто в злую шутку, превращал его фамилию в запоминающееся прозвище.

— А с вашей внешностью вообще нельзя без грима в Москве объявляться, — настаивал западный украинец. — В России нет пока закона о преследовании военных наемников, но любой бандит чувствует себя там спокойней, чем борец за идею славянского единения.

— Мы не наемники, — тихо, но со злобой в голосе проронил Скиф.

— Расскажите это еврократам из трибунала в Гааге, которые внесли вас троих в списки военных преступников. Или вершителям судеб в Москве, — твердо заявил старший «ангел-хранитель» и кивнул водителю. — Включи-ка свет поярче… Завершаем встречу. Я призываю вас к благоразумию, хотя сам в него не верю. Не верят в него и те, кто поручил нам познакомиться с вами. Поэтому на этот случай и передали вам адресок. — Он протянул Скифу пластинку американской жвачки. — Угощайтесь, пожалуйста. Говорят, нервы успокаивает.

Скиф разорвал упаковку. На внутренней стороне несмываемой тушью был написан московский адрес.

— Пожалуйста, запомните, а бумажку сожгите. Зажигалка есть?

Скиф утвердительно кивнул.

— Ключ от этой квартиры спросите у соседки напротив. Хозяйку квартиры зовут очень просто — Анна. Скифа она должна знать в лицо безо всяких паролей. И пожалуйста, будьте с ней повежливей — подранок она…

— Это вербовка? — спросил Алексеев. Его измученное морской болезнью лицо сейчас казалось еще бледнее от мелких капелек пота.

— Пока — бескорыстная помощь от братского украинского народа. Квартирой просили не злоупотреблять — от силы на две недели, если не будет непредвиденных обстоятельств. Но все же настоятельно советовали, не заезжая в Москву, отправляться в Новосибирск. В случае вашего положительного ответа могу дать сибирский адрес и деньги. Деньги за проезд до Одессы вам уже выдал Степаныч.

— Расписочки не потребуете, гражданин начальник? — спросил Засечный.

— Кто на нас должен выйти в Москве? — перебил его вопрос Скиф.

— Не знаю — ничего не знаю. Мы только законопослушные и скромные бизнесмены из Львова, которые вас видели в первый и последний раз. О нас и Степаныче забудьте навсегда. А теперь выходите из машины и через этот парк идите прямо на луну. Станция метров через триста. Садитесь на любой «бичевоз» до Одессы. Билеты можно в кассе не брать, там по вагонам кондуктор ходит. В буфете на станции измаильское пиво не покупайте — в поезде заварены двери туалетов.

В легких туфлях Скиф и его команда сразу утонули в раскисшем черноземе. Луна еле пробивалась из-под косматых облаков, выхватывая высокие свечи пирамидальных тополей. Узкую площадь перед крохотным вокзальчиком освещали аж целых три фонаря. Два из них еле теплились, а свет третьего неровно подрагивал и время от времени гас, словно бы кто-то передавал шифровку на румынский берег Дуная.

За Одессой еще долго тянулась грязь и слякоть, но ближе к России землю начало прихватывать морозцем. За окном тосковала бесконечная снежная даль и стеной вставали до конца не сбросившие еще листву светлые полупрозрачные березняки. В плацкартном вагоне, превращенном мешочниками в общий, было душно, как в трюме танкера. На спальных полках сидело по пять человек, негде было приткнуться, чтобы поспать.

Скиф, Алексеев и Засечный в черных кожаных куртках, купленных на Привозе, растворились в плотной массе одетых в свою униформу торгашей. По забитым сумками с товаром проходам протискивались какие-то блатари в наколках, скользя жгучими глазами по раскиданному под ногами богатству, но ни к кому всерьез не цеплялись. Алексеев и Засечный дремали по фронтовой привычке с открытыми глазами. Скиф не спал. Он с опущенными веками прислушивался к гомону человеческих голосов:

— В кармане — вошь на аркане…

— Ото що праци немае…

— А салаг, какие даже палки вместо автомата не держали, чечены как траву скашивали. Дудаевцев прижали к ущелью, тут бы их «градом» накрыть — и миру конец. А из Москвы звонок: отступать… И такая война все два года. Наш комбат только пил, матерился да зубами скрипел во сне. А потом весь батальон под Ведено уложили…

— Авжэж правды нэма?

— Дочка с зятем в Первоуральске… Завод стоит, швейная фабрика стоит, гроши не плотют, хоть в петлю вперед ногами лезь.