Пропавшая - Сергей Плотников

Итак, мы бродили по законсервированной базе несколько часов. Субъективно, потому что объективно померить время не имелось возможности. Скорее всего, весь комплекс построек был тупо подземным, по крайней мере, ни одного окна так и не встретилось. Зато дверей в избытке. Двери обычные, открывающиеся поворотом на петлях. Двери сдвижные. Ворота сдвижные и подъёмные. В толще бетона (или материала, похожего на бетон – не строитель я) прятался целый комплекс из переходов, больших и малых залов, комнат проходных, комнат тупиковых. Всё это, благо, находилось на одном уровне, иначе мы бы точно заблудились в трёхмерном лабиринте на раз-два. И так догадались зарисовывать только после первых двух развилок.

В целом, через энное время и два привала плюс несколько раз перерисованный в условном масштабе маршрут, логика неведомых строителей стала более-менее понятна. Зал, где материализовалась тарелка, располагался где-то в центре сооружения. Вокруг широким кольцом, правда прямоугольным (да, да, я знаю, как это звучит), группировались другие помещения. По счастью, создатели комплекса не парились с геометрией, и все углы были абсолютно прямыми, так что мы и без компаса могли примерно прикинуть, где находимся. Замкнутый коридор пронизывал кольцо и образовывал, э-э-э, ступенчатый квадрат. В общем, вёл не абсолютно прямо, а петлял прямоугольными изгибами, то и дело упираясь в очередные врата. Далеко не такие серьёзные, но каждый раз приходилось тратить время, отыскивая возможность открыть преграду вручную, потому что приводы отсутствовали везде. Что не помешало проклятым демонтажникам педантично закрыть нам выход столько раз, сколько это вообще возможно.

По счастью, то ли из-за размеров коридоров, то ли из-за всё-таки работавшей в пассивном режиме вентиляции, дышать было можно везде, однако воздух ощутимо отдавал затхлым. Надо ли говорить, что, встретив в конце концов ещё одни ворота, копия самых первых бронестворок, мы обрадовались и насторожились.

– Переход на следующий уровень, – уверенно провозгласил Егор, осмотрев преграду.

– Или ещё один тупик. – Василиса порядком утомилась, но держалась и упорно старалась показать, что она ещё ого-го сколько пройдёт. На самом деле протопали мы не так и много, но уж больно давило окружающее. Я бы успел напрочь разрядить единственный работающий источник света, если бы не светящийся домашний кристалл у дочери.

– Не тупик. – Старшенький постучал по металлу преграды. – Тут даже надписи есть, а на той не было.

– Надписи?!

Мы с Лиссой немедленно подскочили к указанному месту, я включил фонарь.

– Ты уверен, что это надпись? – Девочка высказалась и за меня. – Больше похоже на штрихкод.

– Клинопись! У нас в учебнике в прошлом году была большая картинка про Древний Египет. Вы ещё не проходили.

– Ну, вот ещё! – Лисса надулась. – Они картинками рисовали слова. И-е-роглифами, вот.

– Это только жрецы, остальные себе мозги не ломали, писали чёрточками и точками, – снисходительно пояснил Гор.

У меня закралось смутное подозрение, что ребёнок что-то перепутал[3], но память отчаянно сопротивлялась. Да и какое это имеет отношение? Все равно прочесть не можем. Шрифт Брайля[4]. Эх, надеюсь, тут написано не предупреждение вроде «не открывать – ядовитая атмосфера». Плохо. Опять придётся проверять на себе.

После пяти минут однообразной работы руками створка послушно поползла в сторону, и кристалл в руке Васи опять отреагировал: разгорелся ярче, будто даже замерцал. Я уже открыл рот, чтобы спросить, но осёкся – зажмурившаяся дочь широко распахнула глаза и неуверенно махнула рукой во тьму за воротами:

– Пап, там и правда выход. Я чувствую. Егор?

– Что-то такое… не уверен.

Я выглянул в проход и, не удержавшись, хмыкнул. Коридор, ровный и прямой, в первый раз за время блужданий под небольшим углом поднимался вверх, причём дальний конец терялся в темноте. Неужели почти выбрались?

Монотонный подъём оказался коварен – вроде совсем не сильно в горку, но ноги у меня загудели уже через пару десятков минут. Ещё через десять минут я уже был готов объявить очередной привал, однако дети шагали и шагали как ни в чём не бывало, даже не много обогнав меня. Неужели дело в рюкзаке? Совсем недавно брат с сестрой ощутимо притормаживали движение, а теперь в балласте я? Вот ведь, старость не радость. Хотя я как-то не ожидал «поймать» старость до тридцати пяти. Да и не в такой уж я плохой форме! Я…

– Папа, у тебя ноги болят? – Вася внезапно остановилась, встревоженно разглядывая меня. – Ой, и спина тоже?

– Э-э-э… – Вот так сознаваться в своей слабости перед собственными детьми мне не хотелось, но младшенькая даже не стала дожидаться, пока я что-нибудь скажу.

– Пап, я знаю, что делать! Садись на рюкзак. Егорка, что стоишь как чурбан? Помогай!

– О! – Парень отвис и метнулся следом за сестрой.

У меня на языке так и крутилось «а может, не стоит?», но показывать, что сомневаюсь в своих детях? Хрена с два! В крайнем случае, просто посижу, ускорять процесс заживления ран и снимать усталость у отпрысков всё равно нормально никогда не получа…

– Ауч! – Хорошо, что от мата при детях я рефлекторно сдержался. В правую икру как раскалённую спицу всадили.

– Егор! Косорукая жаба! – До того внимательно ощупывающая мою левую икру через ткань штанов, дочь толкнула брата, тот отлетел, будто ему со всей силы «зарядил» в плечо взрослый человек. – Ой.

Я вскочил, в два прыжка долетел до сына, лежащего на спине и удивлённо лупающего глазами. Судя по лицу, ему даже больно не было.

– Гор! В порядке?!

– Д-да. – Старшенький ухватился за мою руку и легко встал. – Даже не больно.

– Извини, пожалуйста. – Младшая выглядела потрясённой. – Я… ты… никогда от простого «усиления»… прости!

– Да и я никогда. – Дети переглянулись и вдруг замолчали. А до меня внезапно дошло: ноги больше не болят. Ни одна, ни другая.

– Мама говорила про лечение. Помнишь? – Василиса после нашей вынужденной остановки была предельно серьёзна и сосредоточена. Внезапно многократно усилившиеся ее способности, в отличие от Егора, не столько вдохновили, сколько напугали.