Хроники Нордланда. Пепел розы - Н. Свидрицкая

class="p">– Где твоя сестра? – Подойдя, Эдд грубо тряхнул ее. – Где девчонка, сучка?! – И Фиби плюнула ему в лицо. Они думают, ее можно испугать?! Теперь, после того, как она увидела маму… Пощечина по лицу оказалась совсем не болезненной. Фиби вообще ничего не чувствовала. Ей было все равно. Только бы Флер смогла найти брата раньше, чем он попадется в расставленную ловушку! Только бы они спаслись и отомстили за маму и отца!

– Мы тебя сейчас оттрахаем все, по очереди, на постели твоей мамаши! – Рявкнул Эдд. Его люди рыскали по террасе, отшвыривали мебель, рылись в сундуках в поисках девочки.

– Стоять! – Рон вошел, хмурый – все пока идет не так, все! – Не трожь ее… пока. – Он присел перед упавшей на плиты пола Фиби. – Слышала его?.. Он не шутит. Сейчас напишешь…

Девушка взглянула на него, и Гирст сглотнул. Ничего прекраснее, чем это лицо с огромными синими глазами, горящими ненавистью, дерзостью и неженской решимостью, он не видел в жизни своей. Хорошенькая, красивая – ни одно из этих слов и в самой малой степени не обозначало ее внешность. Льняные кудри, растрепавшись, вились по дивной шее, делая ее еще красивее, еще желанней. «Моя!» – Понял Гирст. Замок, титул, герб… Само собой, но главным трофеем всей его жизни была именно Она.

– Ты такой жестокий стал. – Прошептала Алиса. Они с Гэбриэлом стояли рядом на монастырской стене, над спокойной гладью пруда, по которой то и дело расходились круги – рыба кормилась. Умиротворяюще стрекотали лягушки и цикады, в церкви при монастыре приглушенно пели монашки.

– Мне кажется, – помолчав, чтобы сразу не взорваться, заметил Гэбриэл, – что ты нарочно меня достаешь. Чтобы я взорвался, проорался, и тебе тогда полегчало.

Алиса всхлипнула.

– Вот только не надо, а?! – занервничал Гэбриэл. – Не надо слез! Хватит! Я остался здесь, чего тебе еще надо?! Я с братом поссорился, мне там надо быть, с ним, мириться, гости там, все дела… А я здесь!

– Я тебя не заставляла!

– Нет-нет! – Издевательски поклонился Гэбриэл. – Совсем нет! Конечно, не заставляла – ты меня ВЫНУДИЛА! И все твоя ревность, твоя тупая, нелепая ревность! Молчи!!! Ты что, не понимаешь, что ты сама себя этой ревностью своей… сама себе житья не даешь, и меня достаешь?! Я каждый день, словно по проволоке, хожу – как бы моя невеста меня в чем не заподозрила, как бы ей чего не померещилось! Думаешь, это легко?! Думаешь, я вечный?! Да, я срываюсь, мать твою, а кто бы не срывался?! Как бы ты запела, если бы я на каждый твой взгляд в сторону так же, как ты, реагировал, а?! Думаешь, я не вижу, как мужики и пацаны в замке слюни пускают при виде тебя?!

Замолчал. Алиса стояла рядом непривычно тихая, и плакала. Гэбриэл занервничал. Он и так собрал все свое мужество, чтобы сделать ей выговор – и быстро терял это мужество, впадая в ничтожество от ее слез. Стоит, комкает платок в дрожащих тоненьких пальчиках, хрупкие плечи вздрагивают… Ох, ну твою ж мать-то, а?!!

– Солнышко! – Позорно капитулировал Гэбриэл. – Ну… хватит, перестань… Ну, чего ты?!..

– Аврора, – пролепетала Алиса, всхлипывая и содрогаясь, – хочет себя убить… Я не могу… не могу ее… оставить… Почему ты… уезжаешь, если тебе надо… потому, что надо… и не спрашиваешь, и не считаешься… ни с кем… а я… я кто… – Она уткнулась в платок и расплакалась.

– Себя убить?! – насторожился Гэбриэл. – Алиса! Солнышко! – Привлек ее к себе. – Тихо, ну… Прости дурака, прости, знаешь ведь: дурачок деревенский, да… Такое вот тебе чучело досталось… Что с ней, с твоей Авророй? Я могу помочь?

– Не знаю! – Немного успокоившись, призналась Алиса. – как можно… как можно помочь… Это так… ужасно!!! Ты не скажешь никому? Никому-никому, даже Гарету?..

– Погоди… – Гэбриэл задумался. – То есть… Это не просто она ушиблась, это она… Нет! Не верю! – Он был искренне потрясен. – Да ну нафиг! Вот про кого-кого, но про нее бы сроду не подумал!

– Она не знает, почему это! – Воскликнула Алиса. – Она сказала мне, что никогда… что у нее никого не было!!!

– Извини, Солнышко, но я не верю.

– И никто, никто не поверит! – Всплеснула руками Алиса. – Вот поэтому она и хочет умереть!

– Ну, ты сама-то подумай…

– Я думала! – Воскликнула Алиса. – Понимаешь, мы говорим порой о мужчинах, обсуждаем… Я знаю, что Мина влюблена в Гарета, хоть она и скрывает, что Юне тоже нравится… кое-кто… Но у Авроры никого нет, никого, клянусь, Гэбриэл! Ей никто не нравится, она такая… Гордая! И она очень, очень, очень порядочная!

– Может, кто – того? – Нахмурился Гэбриэл.

– Я тоже так думала. – Призналась Алиса. – Но Аврора говорит, что ничего не было. Вообще ничего. Кроме одного раза. – Алиса умоляюще взглянула на него. – Гэбриэл, ты вынудил меня предать свою подругу… Рассказать о том, что для нее хуже смерти… Пожалуйста, пожалуйста, не говори об этом никому-никому, пожалуйста!!!

– Не скажу. – Кивнул Гэбриэл. – И ей не дам понять, что знаю, обещаю. Я того… да. Так что там за один раз был?

– Она уснула в саду, а проснулась у себя в комнате. И на постели была кровь. Это было еще до того, как мы познакомились. Но она ничего больше не помнит! Ты понимаешь?! Понимаешь?!

– Понимаю… – Медленно произнес Гэбриэл. – Если, конечно, это не отмазка такая…

– Гэбриэл!!!

– Ну, молчу, молчу. Значит, кто-то ее чем-то того, напоил… Она хоть помнит, что пила?

– Служанка, Жанна, дала ей холодное вино. Авророчка говорит, что потом несколько дней у нее болела голова и несколько раз стошнило. И сны снились… страшные.

– Жанна, говоришь?.. – Гэбриэл нахмурился.

– Она очень, очень неприятная, эта Жанна! Пока у меня не появилась Роза, Жанна и мне прислуживала. Она всем девушкам прислуживает, у кого собственной служанки нет. Она такая… Неприятная! Воображает о себе, думает, что такая незаменимая! Неряха, и сплетница к тому же… И хвастает, что спит с Иво! Мне Роза рассказала!

– Знаешь, Солнышко, а ты не жалей, что я узнал. Ты не рассказала, я сам догадался, я же умный у тебя! Если я узнаю – а я узнаю теперь, – кто в Хефлинуэлле подобными вещами занимается, они у меня легкой смертью не умрут.

– Да. – Алиса все равно держалась как-то отстраненно, и Гэбриэл немного погодя вновь занервничал:

– Ну, что опять-то, а? Солнышко, что ты у меня за человечек-то такой?!

– Почему, – решившись, и тоже собрав всю свою волю в кулачок, заговорила Алиса, и от ее храброго-храброго вида Гэбриэлу стало, как всегда, не по себе. –