Жестокая Земля. Двойная тень - Антон Грановский

– А что делает? – уточнил Ник.

– Вердикт следственной комиссии, снимающий с тебя все обвинения.

– За вердикт! – провозгласил Ник, отсалютовал Шатрову бутербродом и откусил еще кусок.

– Ты нужен мне в районе, Ник, – сказал майор. – Возвращайся на работу. У меня для тебя есть задание.

– Какое? – спросил Ник, швырнул остатки бутерброда в урну и потянулся в карман халата за сигаретами.

– Ты слышал что-нибудь про бизнесмена Ямамото?

– Разумеется.

– Сегодня ночью у него на складе произошло нечто чрезвычайное. Кто-то взломал контейнеры с наноматерией.

Ник на секунду замер, потом уточнил:

– Ямамото занимался контрабандой наноматерии?

Шатров кивнул:

– Да. Ты удивишься, если узнаешь, сколько этой дряни хранилось на том складе.

– И сколько же?

– Судя по пустым контейнерам, не меньше пяти тонн.

Ник тихонько присвистнул.

– Значит, кто-то умыкнул из склада пять тонн нелегально ввезенной наноматерии. Это тянет лет на…

– Ямамото мертв, – прервал его Шатров. – Обширное кровоизлияние в мозг.

Ник достал, наконец, сигарету и сунул ее в губы.

– Смерть от естественной причины, – сказал он.

– На первый взгляд, да. Но один из охранников господина Ямамото застрелен. Еще двое убили друг друга. А еще двое – застрелились.

Ник прикурил от пластиковой зажигалки, выпустил облачко дыма и предположил:

– Псионическое воздействие?

– Это основная версия. Но пока никаких следов псиоников ни на складе, ни в офисе Ямамото не найдено. Мы задержали его сына Олега, но парень сейчас не в себе. После того, как он увидел отца мертвым, у него случился нервный срыв.

– Его можно понять, – сказал Ник.

– Это еще не все происшествия. Вчера вечером умер помощник сенатора Громова. Причина смерти – кровоизлияние в мозг. Сенатор настаивает на том, что в случае с его помощником имело место псионическое воздействие. Он уже заявил о своей полной поддержке законопроекта преподобного Эмо Ватанабэ.

Ник сдвинул черные брови.

– Туго теперь придется псионикам, если даже самый главный их защитник спелся с Ватанабэ.

– Псионики могут за себя постоять, – напомнил майор Шатров.

– Не уверен, – возразил Ник.

– Согласно статистике, их около десяти тысяч. Никто не знает, до какого уровня могут возрасти их таланты в экстремальной ситуации. Некоторые из этих ребят уже сейчас способны разрушить высотный дом одним волевым усилием. Представляешь, что будет, когда они разозлятся?

– Военные сотрут их с лица Соло-Рекса, – сказал Ник. – Кроме того, любого из псиоников можно вычислить с помощью пси-локатора. Им негде спрятаться. Негде затаиться.

Ник вдруг скривился и непроизвольным жестом вскинул руку к груди. На лице майора отобразилась тревога.

– Опять сердце? – спросил он.

Ник убрал руку.

– Ничего. Уже отпустило.

– Тебе не следует запускать болезнь. Запишись на трансплантацию – у полицейских отдельная очередь.

– Только не для таких, как я.

Майор невесело хмыкнул.

– Служебное расследование скоро закончится, – сказал он. – Как только с тебя снимут все обвинения…

– Тогда и поговорим, – отрезал Ник. Он затянулся синт-сигаретой и выдохнул вместе с дымом: – Как может быть связано убийство помощника сенатора с похищением наноматерии?

– Это предстоит выяснить тебе, Ник.

Шатров поднялся со скамейки, хрустнув своим черным плащом.

– Как только что-нибудь разузнаешь, звони. И кури поменьше, а то окончательно посадишь мотор.

Майор протянул Нику руку. Ник крепко ее пожал. Он был рад предложению вернуться в отдел и снова взяться за работу.

Ник проверил обойму полицейского плазменного пистолета, защелкнул ее обратно и сунул пистолет в кобуру. Глядя на это, Панч поинтересовался:

– Почему вы не позволяете мне чистить ваше оружие, босс?

– Потому что этот пистолет стоит на страже моего здоровья и моей жизни, – сказал Ник. – А о своей жизни я забочусь сам.

– Напрасно вы мне не доверяете. Программа, которая во мне заложена…

– Довольно, – оборвал его Ник. – Займись чем-нибудь более подходящим.

– Чем, например?

– Приберись в комнате.

Панч снисходительно усмехнулся.

– Любите забивать гвозди микроскопом, босс? – осведомился он.

– Ты о себе слишком высокого мнения, – сказал Ник, надевая спецпояс.

В этом поясе между двумя слоями синткожи находился длинный, гибкий клинок, сделанный из алюминиево-ванадиевого сплава. Клинок с легкостью извлекался из пояса, для чего следовало расстегнуть одну застежку и нажать на специальную кнопку-пружину. Гибкий клинок был столь остр, что мог с легкостью рассечь человеческую плоть до кости.

– Я способен на гораздо большее, чем вы думаете, – сказал робот-слуга.

– Отлично. Тогда, может быть, перестанешь болтать и возьмешься за швабру?

Панч церемонно вздохнул.

– Видите ли, босс, я обязан вам подчиняться, поскольку вы – мой непосредственный начальник, но я…

– Я не твой начальник, – сказал Ник. – Я твой хозяин.

– Да, я знаю. Я просто переформулировал.

– Продолжай в том же духе, и я переформулирую швабру о твой хребет.

Ник взглянул на свое отражение. Угрюмый тип с медвежьими плечами. Пополневший, помятый. Иногда Ник смотрел на себя в зеркало с легким недоумением, поскольку там, внутри, в своих мыслях, он все еще казался себе юношей, и обрюзгшее лицо сорокалетнего мужчины, которое он видел в зеркале, выглядело чужим и вызывало у него раздражение.

Ник поднял руку и пригладил ладонью непокорные волосы, затем взглянул на обручальное кольцо, которое поблескивало у него на безымянном пальце. После развода с бывшей женой прошло уже полтора года, но Ник до сих пор не нашел в себе сил расстаться с этим кольцом.

– Как я выгляжу? – спросил Ник у робота-слуги.

– Как всегда, – ответил тот.

Ник снова критически оглядел свое отражение. На нем был его обычный серый костюм с аккуратно заколотым синим галстуком; серебряные запонки (подарок жены) в манжетах выглаженной голубой сорочки. Лицо гладко выбрито и освежено одеколоном.

– Пошли, – приказал он роботу, повернулся и зашагал к двери.