Аврия. Первый курс - Вадим Гнаденберг

Дед на него даже внимания не обратил, просто отвернулся и продолжил с прерванным ажиотажем поедать перепела. Я же не мог оторвать от него взгляда. Его голодный до неимоверности взгляд просто не мог оставить меня равнодушным. Он из последних сил пришел на запах в единственной возможности хоть немного поесть, он просто хотел жить.

Более не думая, я поднялся, отложив в сторону свой «бутерброд», и направился к малышу. Он пробовал рычать, предупреждая о своей опасности, но он даже стоять больше не мог, не то что огрызаться или тем более защищаться. Я мягко подобрал его и, прижав к груди, аккуратно понес к костру, ласково нашептывая на большое ухо, что все будет хорошо.

Когда я вернулся с малышом на руках, дед попытался что-то сказать, из разряда, чтобы я оставил его, но я так на него посмотрел, что он аж подавился. Положив мелкого на свои вещи, я достал один из походных котелков и сбегал к речке и набрал немного воды. В воду покидал костей от перепела и в пасту растер пару маленьких кусочков мяса.

В быстро вскипевшей воде настаивался бульон, пока я чистил и отпаивал простой водой мелкого щенка. Когда бульон остыл, я быстро соорудил рожок из куска кожи и осторожно, делая остановки, накормил щелка. Съев приличную порцию и впервые за долгое время наевшись, он тут же отрубился. Устроив его на своих вещах, я повернулся к деду, который уже стоял рядом со мной и внимательно рассматривал щенка.

– Кто это, дед? – спросил я его.

– Странный он какой-то, – почесав подбородок и подергав за свою короткую бородку, произнес он. – Вроде и обычный степной волт, – произнес он и начал водить пальцем, – судя по гребню и кисточкам на ушах. Но вот такие массивные лапы бывают только у лесных зеров. Считай, это те же волты, только лесные. И если первые не особо крупные, но с длинными ногами и крупными ушами и мелкими лапами, то вторые более массивные и приземистые, с мелкими прижатыми ушами. Этот, видать, смесок, вот его выкинули из помета, и тебе следует.

– Ясно, – протянул я, поглаживая мелкого, отчего тот сквозь сон начал порыкивать, – буду называть тебя Рык.

На мои слова дед только глаза закатил, понимая, что я от щенка отказываться не собираюсь. И правильно думает. Он просто не понимает, насколько это большая удача. Дикие животные могут стать очень преданными друзьями, не такими, как домашние, конечно, но это просто первый шаг. А я уже говорил, что у меня появился некий план по выведению баронства из кризиса.

Следующий день почти ничем не отличался от предыдущего, ну кроме того, что в моем мешке теперь еще и щенок болтался. Он, правда, спал почти все время, но оно и понятно, он был настолько истощен, что просто на большее был не способен. Я вообще удивлен, как он тогда смог к нам выйти. Единственное, что я будил его три раза в день поесть. Дед только смеялся, что он мне мешок испачкает, вот только ему до этого состояния еще по крайней мере пару дней есть нужно.

На четвертый день, когда запасы мешков деда начали подходить к концу, он как-то не рассчитывал на такой улов, а мы уже готовились в обратный путь, нам попалась крупная добыча. Ну, как нам. К этому дню вся охота и выслеживание добычи как-то незаметно перешли ко мне в руки. Так вот, я заметил странные следы. По ним мы и пошли.

Следы странны были тем, что вроде как принадлежали крупному зверю. Это первое. Второе, я никак не мог понять, кто на кого там охотится. Все дело в том, что было четких четыре следа. Три из них принадлежали, как назвал их дед, зерам, а еще один кому-то из копытных. Дед по следам сказать не смог, кому именно, говорю же, не охотник совсем.

В любом случае копытные – это травоядные, а зеры это хищники, а тут я никак не мог понять, кто на кого охотится. И вот по этим следам мы и шли. Особо мы не переживали. Сильных зверей, что смогли, как и люди, открыть чакры, в этих краях отродясь не водилось, а дед был достаточно силен, чтобы в принципе не переживать.

Когда мы вышли к месту финальной схватки, были поражены все. Как оказалось, три зера, тут я верно определил, охотились за тремя же олтами. Вернее, не так, краснорогий олт, именно так назвал этих зверей дед. Очень редкие животные. И вот самка этого олта, защищая двух своих детенышей, в жестокой битве убила двух зеров и сильно ранила третьего.

Вот только и сама была при смерти. И она была в более плачевном состоянии, чем последний из ее противников. И он решил не добивать ее, он решил добить ее раненых и обессиленных детенышей. Их мать билась в бессильной злобе, но уже ничего не могла сделать. Она – нет, а вот когда я успел выскочить из кустов и запустить свое копье, даже сам ответить не могу.

Не скажу, что я попал, но отогнать зера от двух испуганных жеребят я смог. Копье кидал я на ходу, наверное, поэтому и промазал. Продолжая свой бег, я просто выхватил свои короткие клинки и готовился к битве с крупным хищником. Он был очень сильно похож на нашего волка, только крупнее раза в два.

Когда до нашего столкновения оставалось метра три, а хищник просто прыгнул на меня, сзади дед просто крикнул: «Ложись». Что я и проделал, без замедления упав на спину, совершив подкат как заправский футболист. В это время у меня над головой пролетело сначала тело волка в одну сторону, а потом оно же, но уже с дедовым копьем, но в другую сторону. Дед не просто умудрился попасть, а попал прямо в череп и пробил его навылет, мгновенно убив животное.

Я как ни в чем не бывало поднялся и направился к умирающей оленихе. Именно оленя напоминало это благородное животное. Вот только оттенок шкуры у них был оранжевого цвета, а рога у них были почти как у антилопы куду. Они были длинными, сантиметров сорок точно, и это с учетом того, что они были согнуты. И в отличие от куду, их рога были ребристыми, а не гладкими, и были насыщенно-красного цвета.

Хорошенько присмотрелся, да, и внешне их морда больше похожа именно на куду, и эти их такие же большие уши. Но сейчас это было не важно, пока дед ругался на чем свет стоит, я подошел к умирающему зверю. Думаю, дед опасался, что она нападет и на меня, но он просто не видел ее благодарных глаз, в которых я видел разум. Она понимала, что это мы защитили ее детей от хищника.

Перед тем, как прервать ее мучения, я наклонился к самой ее шее и на самое ухо ее прошептал, что я защищу ее детей. На что получил еще один благодарный взгляд, после чего одним коротким ударом прекратил ее мучения. И знаете что? Я еле успел сдержать обещание, когда я повернулся, дед с ножом уже склонился над жеребятами.

– Прекрати, – медленно произнес я, поднимаясь.

– Но им не выжить в дикой природе, – произнес дед, но по крайней мере убрав нож.

– Я знаю, – кивнул я ему, и тот начал опять заносить нож, – поэтому я их возьму с собой.

– Ты сдурел, – посмотрел он на меня, выпрямляясь, – мало тебе щенка, ты решил еще и этих с собой взять?

– Со мной все нормально, – пожал я плечами, – и да, я готов взять их с собой.

– Сам тогда будешь их нести, – произнес дед и направился потрошить волков и тушу оленя, – и твою часть ноши тоже никто не отменял.