В мерцании свечей - Энн Мэтер

— Хорошо. Я велю мисс Хоппер достать билеты. Позже я заеду за тобой в отель, и мы сначала поужинаем. Так тебя устраивает?

— Изумительно, — с восторгом согласилась Рут. Теперь они снова вернулись на привычные рельсы, и она могла вздохнуть свободно, не чувствуя, что идет по минному полю. — Кстати, дорогой, — продолжала она, — я взяла билеты на благотворительный бал в «Манифик» на пятницу. Звучит заманчиво. Я очень жду этого.

Полу в этот момент никакой бал интересным не казался. Он нахмурился и, оттягивая решение, сказал:

— Рут, я обычно не хожу на такие мероприятия. Конечно, я покупаю билеты, но…

— Нет, Пол, никаких но! — воскликнула она. — Я хочу туда пойти. Разве для тебя мое желание ничего не значит?

Пол почувствовал неловкость оттого, что ведет себя так нелюбезно.

— Разумеется, значит, умиротворяюще произнес он. — Прости, Рут. Конечно, если ты хочешь, мы пойдем туда.

Рут победоносно улыбнулась, снова уверенная в незыблемости своего положения:

— Спасибо, дорогой, а теперь я пойду и дам тебе возможность вернуться к делам. Я и так отняла у тебя много времени.

После ухода Рут Пол опустил голову и закрыл лицо руками. В голове беспорядочно крутились неприятные мысли. Так чувствовать себя было просто унизительно, и он злился, но ничего поделать со своими чувствами не мог. День прошел как-то странно и нереально. Напряжение оказалось больше, чем он предполагал.

Со вздохом Пол снова закурил сигарету и, подойдя к шкафу, достал бутылку шотландского виски и стакан. Налив хорошую порцию, он снова сел за стол. Нельзя было не сравнивать двух женщин. Удивительно, как не похожи Карен и Рут. Это даже интересно. Рут была миниатюрной, а Карен высокой, волосы у Рут были темными и кудрявыми, а у Карен прямыми и светлыми. Рут любила женственные наряды с множеством деталей, а Карен предпочитала небрежно одеваться в брюки и свитера. Наверняка это должно было что-то значить. Пол улыбнулся. Несомненно, психоаналитик объяснил бы ему, что это у него такое умственное отклонение. Возможно, так оно и было. Возможно, его подсознание отвергало какое-либо сходство между женщиной, с которой он развелся, и той, на которой собирался жениться. Но как бы то ни было, Карен не удастся снова войти в его жизнь. У него есть Рут, которая беззаветно любит его и никогда не потребует от него того, что он не готов дать. Она с любовью подарит ему детей и никогда не захочет стать кем-то еще, кроме матери и хозяйки его дома. А если его собственные чувства к ней не слишком глубоки, тем лучше. Сексуальное притяжение может быть не только блаженством, но и мукой.

Двумя днями позже, в четверг утром, Карен одевалась, когда пронзительно зазвонил телефон. Было только 10.30, и миссис Коатс только ушла. Надев халат прямо на ночную рубашку, Карен кинулась снимать трубку. Она взволнованно подумала, не Пол ли это.

Но раздавшийся мужской голос не принадлежал Полу.

— Это ты, Карен?

— Да, — с любопытством ответила она. — Кто это говорит?

— Неужели ты меня не помнишь? Сердце мое разбито, — насмешливо проговорил голос, и она внезапно поняла, кто это.

— Чего ты хочешь, Саймон? — удрученно спросила она, узнав голос брата Пола. — Где ты находишься в такой ранний для тебя час?

— Я внизу в вестибюле, — беспечно ответил он, — и хочу тебя видеть. Можно мне подняться?

— Полагаю, что да, — вздохнула она в ответ. — Но я еще не одета, дай мне несколько минут.

— Я сейчас приду, — коротко ответил он и положил трубку.

Карен закусила губу. Чего мог хотеть от нее Саймон? Он никогда раньше не общался с ней. После развода она видела его всего раз или два, и то случайно. Может, он хотел поговорить о Сандре? Карен надеялась, что нет. Она как раз думала о том, что, может, Полу уже удалось все уладить.

Она едва успела отвернуться от телефона, как раздался стук в дверь. Раздраженно запахнув поплотнее халат, она направилась к двери. Саймон стоял прислонившись к дверному косяку, при виде ее в глазах его зажегся одобрительный оценивающий огонек. Она всегда его интересовала, но с самого начала дала ему понять, что ставит его довольно низко. Будучи пятью годами старше ее, он часто вел себя так, словно был на десять лет моложе. Он был похож на Пола, но более худой и больше склонен потакать своим желаниям. Его темные волосы сейчас нуждались в стрижке, а цвет лица был желтоватым от долгого недостатка свежего воздуха. Карен полагала, что его можно назвать привлекательным мужчиной, но не сомневалась, что, если бы ей пришлось больше общаться с ним, его слабоволие вызвало бы у нее отвращение. Многие женщины становились жертвами его обаяния, но они сами походили на него характером. Карен была взбешена тем, что Сандра не видит, какой он пустой и слабый человек.

— Ну, — жестко проговорила она, — чего ты хочешь?

— Ох, зачем же так! — укоризненно воскликнул он. — Ты ведь, конечно, пригласишь меня войти? Уверяю тебя, я не собираюсь тебя насиловать, что бы ты там ни думала.

Карен тяжело вздохнула и отступила на шаг, позволяя ему войти в квартиру.

— Очень мило, — пробормотал он, проходя к дивану и опускаясь на него. — У тебя очень миленькая квартирка, Карен.

— Давай без вступлений, — резко сказала Карен. — Говори, что у тебя за дело ко мне, и уходи.

Но Саймон теперь не торопился, он устроился на диване, широко зевнул и проговорил:

— Господи, как же я устал.

Карен налила ему чашку кофе и поставила около руки. Она обратила внимание на то, что под пальто у него смокинг, и сказала:

— Я было подумала, что для тебя это слишком рано. Ты еще не ложился в постель?

Саймон саркастически улыбнулся:

— Дорогая малышка Карен, я всего-навсего играл в покер. Признаюсь, я не провел ночь на шелковых простынях, но, с другой стороны, это не значит, что не участвовал в оргиях. Жаль разочаровывать тебя, дорогая, но это так.

Карен закурила сигарету и отошла от него.

— Скажи мне, Карен, — внезапно спросил Саймон, — почему я не нравлюсь тебе, а от братца Пола ты приходила в экстаз?

Карен вспыхнула.

— Ты действительно хочешь это знать? — переспросила она, медленно оборачиваясь.

— Ну разумеется. Полагаю, есть же на это какая-то причина.

— О да, Саймон. Причина есть. Просто я считаю тебя слабовольным, неумным чурбаном, пустая голова которого забита только сексом. Удовлетворяет этот ответ?

У Саймона хватило совести густо покраснеть, и, допив кофе, он поставил чашку на подносик.

— Что ж, я сам вызвал такую отповедь, — сказал он, стараясь говорить беспечно, что снова разозлило Карен. Как мог он спокойно сидеть и выслушивать от нее такое? У него что, не было никакой гордости?

Она снова вздохнула:

— Ладно, Саймон, кофе ты получил, может быть, теперь ты наконец объяснишь мне, что происходит?