Волчьи законы тайги - Владимир Колычев

– Да нет, пусть живет. Лишь бы меня не трогал...

– Пусть только сунется! – сжал кулаки Данила.

– А если сунется, ты меня защитишь?

– Само собой...

Он очень надеялся, что старпер не дотянет свои щупальца до Виты. Проблем с законом он уже не боялся, но его пугало, что таблетка начала действовать. Если он заснет, то никакая пушка не сможет разбудить его. Пусть хоть граната в купе разорвется...

Вита сидела на коленях, обхватив ногами его бедра. Фактически она сидела на нем и трясла за плечи.

– Эй, так нечестно! Спать мы не договаривались!

– Да? – осоловело посмотрел на нее Данила. – Тогда мне нужно встать!

Девушка соскочила с него, позволила подняться на ноги.

– Пойдем, покурим?

Данила уже коснулся головой матраса на своей полке. Так бы и заснул, как лошадь, стоя, если бы Вита не вытащила его из купе.

В тамбуре он первым делом оперся спиной о стенку, прислонился затылком к ручке стоп-крана. Вита сама сунула ему в рот сигарету, щелкнула зажигалкой.

– Что-то я тебя не пойму, – преодолевая тяжесть в языке, сказал он. – Этих ты усыпила, а мне спать не даешь.

– А если страшно мне? Если они за мной придут?

– Думаешь, я смогу тебе чем-то помочь?

– Не сможешь. Но когда ты рядом, не так страшно...

– А почему это я не смогу? – встрепенулся Данила.

– Ну вот, ожил! – улыбнулась Вита.

– Да, но все равно спать хочется...

– А можно, я обнимать тебя буду? – снова взбудоражила его девушка.

– Не понял.

– Ну, ты внизу ляжешь, на бок, а я за тобой, как за каменной стеной... Ты же крепко спать будешь, ничего не почувствуешь...

– Чего не почувствую?

– Ну, как я жаться к тебе буду?

– А если почувствую?

– Да? Ну, тогда лезть на свою полку...

– Прямо сейчас?

Вита не ответила. Она настороженно вытянулась в струнку, прислушавшись к шуму из коридора. Гулко хлопнула одна дверь в купе, другая...

– Это они! – задрожала она, как мышиный хвостик.

– У страха глаза велики, – выдохнув из себя густой клуб дыма, насмешливо сказал Данила.

Но ему стало не до шуток, когда в тамбур вдруг вломились два тяжеловеса в черных костюмах при белых воротничках.

– Ну вот, я же говорил, здесь она, – неожиданно для него тонким и высоким голосом выдал один из них, пальцем показав на Виту.

Тигриный взгляд, такой же хищный оскал. Лоб, как могучий скальный выступ над бурной рекой, нос, как ударный выступ ледокола, сплюснутые спереди губы, широкий квадратный подбородок, борцовская шея, могучие плечи – как будто воздухом накачаны... И этот его фальцет был так же противоестественен, как старинная медная пушка с каменным ядром вместо ударных ракет под крылом реактивного штурмовика. Но ведь и такая пушка могла выстрелить...

– Иди сюда, кроха!

Зато у второго амбала с голосом все было в порядке. Как будто расстроенная бас-гитара низами взвыла над ухом. И рука у него длинная, шириной с бычью ногу.

Парень потянулся к Вите, пытаясь ухватить ее за волосы. Но Данила оттолкнул ее резким движением плеча.

Он значительно уступал каждому из этих громил в габаритных пропорциях, но это его ничуть не смущало.

– А это что за прыщ? – возмущенно пробасил амбал.

И вдруг с такой силой ударил Данилу в живот, что все его мышцы свело судорогой от боли. Он отлетел к двери, за которой мелькали придорожные фонари.

– Скажи спасибо, что не убили! – гоготнул громила и все-таки схватил Виту за волосы.

Но Данила был уже на ногах. Пропущенный удар лишь стряхнул с него сон. Он уже не чувствовал боли, а мышцы гудели от высоковольтного напряжения вырвавшихся на свободу сил.

Парни в черных костюмах даже не догадывались, насколько был опасен Данила в таком состоянии. А он сам уже не отдавал себе отчет в своих действиях.

– Ублюдок! – вне себя от бесконтрольной злобы выпалил он.

– Что?! – возмущенно взвыл громила.

Он шагнул к Даниле, ничуть не сомневаясь в собственных силах. Но если бы даже он смог настроить себя на встречу с крутым противником, все равно шансов у него не было. Данила уклонил голову от летящей в нее руки, но подставил плечо, мгновенно провел захват и прием, взломав ее в локтевом суставе. И тут же с неимоверной силой ударил противника локтем в челюсть. Ни могучий рост, ни стальные мышцы, ни отменное здоровье – ничто не смогло спасти громилу от позорного поражения. Он рухнул на пол как подкошенный.

Фальцетный амбал быстро смекнул, что с Данилой шутки плохи. И прежде чем атаковать его, качнул маятником свое могучее тело, попытался сбить противника с толку. Но это обманный маневр не прошел. Данила надежно блокировал удар и нанес ответный – напитанный разрушительной энергией кулак размозжил нервный центр в солнечном сплетении...

Данила одержал убедительную победу, после чего должен был покинуть место сражения. Но воспаленные инстинкты подсказали, что это место нужно прежде очистить. И его руки как будто сами по себе, но уверенно нащупали защелку железной двери, распахнули ее, впустив в тамбур замедленно-гулкий колесный перестук и упругую волну свежего ночного воздуха. А тяжелые тела громил показались ему такими легкими...

В себя он пришел уже после того, как за незваными гостями захлопнулась тамбурная дверь. Только сейчас он смог осознать, что натворил. К счастью, поезд подползал к какой-то станции, скорость черепашья – оставалась надежда, что громилы выживут после падения. А то не хотелось бы, чтобы к их белым воротничкам добавились белые тапочки.

Он оперся спиной о стену, нервно дрожащей рукой нащупал в кармане пачку сигарет, закурил, затянулся на всю доступную емкость легочных резервуаров.

– Жесть! – вне себя от восторга протянула Вита.

– Чего они от тебя хотели?

– Так я же говорила, обратно забрать меня хотели. Сначала того, а потом в бетон... Ну, не они, а этот, Станислав Юрьевич, плешь болотная... Я думала, они тебя в порошок, а ты их с поезда, как будто они ватой набиты...

– Дерьмом они набиты... Пошли отсюда!

Он затушил сигарету о крышку пепельницы, выбросил ее и, увлекая за собой Виту, вышел из тамбура.

В купе он первым делом запрыгнул на свою полку. Лег на спину, закинул руку за голову. Девушку он спас, справедливость восстановил, и колючий ежик в сознании свернулся в гладкий комок. И он уже не нуждался ни в каких таблетках, чтобы заглушить голос возмущенного разума... Но если вдруг амбалы появятся снова, он за себя не отвечает.