Коло Жизни. Бесперечь. Том первый - Елена Асеева

– Нет, я тот выбор уже пережил, – прошептал Огнь, однако, чтоб скрыть чувства, обуревавшие его, сомкнул глаза и уткнулся лбом в плечо старшего Раса.

– До сих пор не пережил, – еще мягче… нежнее проронил Небо, все также прижимая к себе младшего Бога, голубя ладонью его волосы. – Но если бы Темряй не вступил в печищу Димургов, ноне подле нас не было нашего Дажбы… Малецыка оного ты так любишь… Так, что в целом мы Расы ничего не потеряли и потому не надо взращивать в себе досаду на Темряя… Нужно остыть и умиротвориться. Нужно научиться относиться к малецыку Темряю заботливо и трепетно, так как ты делал, когда он был лучицей… И ни в коем случае ни задевать его, ни огорчать, как ты творишь ноне. Отчего ту боль ощущает не только Темряй, но и мы твои Отцы, и в первый черед Перший.

Небо полюбовно прикоснулся устами к макушке склоненной головы Огня, на малеша застыв так… И в зале нависло густое отишье… Серые облака, ползущие по полу и стенам, и оставившие от собственной атаки чистой всего-навсе стеклянную из них, гулко пыхтя стали менять свою окраску на более блеклую, вмале и вовсе живописав на себе лимонную желтизну. А спустя время заколыхали собственной плотной массой, словно по ним враз пробежала порывистая волна, аль они нежданно раздумав сохранять целостность, решили распасться на отдельные куски. Желтые алмазы в золотом венце, огибающем голову, Огня, нежданно купно замерцали, и Бог более степенно вздохнув в белое сакхи Небо молвил:

– Вежды прибыл. Ждет встречи.

– Вежды? – удивленно вопросил Дивный. Зиждитель все время благодушно и, одновременно, встревожено наблюдающий за младшим Расом, резво встрепенулся. – Зови… Зови Вежды, малецык.

– Ты поколь присядь, мой милый, присядь, – заботливо попросил Небо и заботливо приобняв Огня, повел к креслу стоящему слева от своего и неспешно на него усадил.

Младший из Расов уже остывший и вне всяких сомнений успокоенный Небо медлительно опустился в кресло, оперся спиной об ослон, и, пристроив руки на облокотницы, сомкнув очи, замер. Старший Рас полюбовно провел перстами по его волосам, огладил прямую спинку носа, огненно-красные уста и впалые щеки, и, шагнув несколько в бок, взмахнув левой рукой, бережливо придвинул кресло Огня ближе к своему. И только теперь неторопко развернулся в сторону одной из стен из которой, кажется, из самой ее поверхности, аль из клубисто-ползущих, лимонных облаков вышел старший сын Першего, Господь Вежды.

Нынче Вежды был обряжен в золотое сакхи и подпоясан широким серебристым поясом, чьей застежкой служила трехпалая кисть, навершие коей украшали зеленые изумруды. На голове у Димурга поместился не менее великолепный венец, где широкий белый обод, твореный из серебра, полностью скрывая лоб, напоминал по внешнему виду мельчайшие переплетения тончайших волосков шерсти. От того обода вверх поднимались три широкие платиновые полосы, основу которых составляли нити один-в-один, как паутинные волоконца сходящиеся на макушке и единожды окутывающие всю голову. Из навершия тех полос ввысь устремлялся узкий, невысокий столбик на оном располагался схожий с человеческим, глаз. Окутанный багряными сосудами и белыми жилками с обратной стороны, впереди он живописал белую склеру, коричневую радужную оболочку и черный ромбически-вытянутый зрачок. Глаз представлял собой сплюснутый сфероид, каковой иноредь смыкался тонкой золотой оболочкой, вроде кожицы, подобием двух век сходящихся в центре едва зримой полосой. Тончайшие, серебряные браслеты на левой и широкие, золотые на правой украшали руки Бога, а ушные раковины и мочки ноне усыпали крупные рубины, сапфиры, изумруды, да в надбровных дугах мельчайшей россыпью блистали голубые аквамарины.

Войдя в залу Вежды, перво-наперво обвел Богов взглядом и нежно им улыбнулся, засим медленно спустился с наклоненной части пола, и, приблизившись к Небо вельми скоро нырнул в его раскрытые объятия.

– Малецык, – по теплому произнес старший Рас и как дотоль обнимал и целовал Огня, также облобызал неприкрытый ободом висок Вежды, приголубил его спину. – Давно не виделись, моя драгость… Что так? Почему не бывал у меня? Дажба ждал встречи.

– Вельми много дел, – отозвался Вежды и зримо трепетно провел дланью по спине старшего Раса, точно пред ним был его Отец, Перший.

Небо неспешно разомкнул объятия и Вежды столь крепкосложенный, отличающейся мощью и статностью незамедлительно из них вынырнув, шагнул к креслу Дивного, каковой также приветственно поднялся. Димург торопливо прижался к Дивному, прислонившись левой щекой к его щеке и так застыл на немного… на чуть-чуть, вероятно, наслаждаясь близостью своего сродника. Вмале Дивный облобызал крылья носа и очи Вежды и только после того выпустил его из своих объятий при том не менее, чем Небо благодушно просияв.

Вежды теперь перевел взор на Огня, погодя торопливо шагнул в его сторону и так как последний, всем своим неподвижным видом живописал собственное отсутствие, протянул руку и нежно провел перстами по огнистым волосам, молочному лбу, щеке, ноне и вовсе почти не озаряемым золотым сиянием, да остановившись на огненно-красных губах, с тревогой молвил:

– У вас, что-то случилось? Почему наш бесценный Огнь такой потухший, усталый?

– Он просто расстроен, Вежды, – умягчено отозвался Небо, и, похлопав Димурга по плечу, шагнул в направление своего кресла, и, несмотря на присущую Расам медлительность, скоро в него опустился.

Вежды неспешно повернул в сторону обоих вже присевших старших Расов голову, обеспокоенно зыркнул на одного, посем на другого и немедля обменялся с Небо мысленным толкованием:

– Это из-за лучицы? – вопросил он.

– И не только, – коротко дыхнул Небо, при том не шевельнув не только устами, но и не колыхнув даже малыми волосками прикрывающими их.

– Он никак не примет выбора Темряя… И драгость малецык это все время ощущает на себе. Всю предвзятость Огня. Надобно с ним поговорить, и верно стоило прислушаться к Отцу и не оставлять Огня обок Темряя, – единым дуновением молвил Вежды и легохонько качнул своей головой, отчего зараз в навершие его венца дрогнули золотые веки глаза и сомкнувшись укрыли под собой и склеру, и темно-коричневую радужку и черный ромбически-вытянутый зрачок.

– Многажды раз с ним толковали… и я… и Дивный… и Перший о малецыке Темряя, – даже в этом, мысленно посланном лишь Вежды, ответе слышалась нескрываемое огорчение старшего Раса.

– Я расскажу обо всем Отцу… Думаю он вмале увидится с бесценным малецыком и поговорит, да даст совет, как нужно в целом поступить, – дополнил Вежды, и теперь туго вздохнул, но как– то не просто грудью, а словно всей своей плотью… так, что заколыхалась и черная кожа на его лице, выплескивая изнутри золотые переливы света.

– Если я вас не слышу, – нежданно достаточно грубо перебивая поток мыслей старших Зиждителей, проронил Огнь уже вслух, и резко открыв глаза, в упор посмотрел на стоящего подле него Димурга. – Это не значит, что я не понимаю, о ком вы говорите.

– Мы говорим о тебе, наша драгоценность, – участливо откликнулся Вежды, и вновь огладив волосы младшего Раса, развернувшись, медленно направился к свободному креслу стоящему обок Дивного. – Отец желал с тобой встретиться, ибо давно не видел… Да и обеспокоен тем, что находясь все это время тут один, ты ни с кем не встречался. И даже не посещал маковки, где последнее время пребывал Стынь. Малецыки толковали, что ты за этот срок, не покидал ни разу Солнечной системы и ни бывал даже на Земле.