Брачная ночь с графом - Амелия Грей

– А я надеялась на что-то малопристойное или по меньшей мере почти скандальное, – заявила Мелба. И в тот же миг все девушки весело рассмеялись.

– Ничего подобного не было, и вы это прекрасно знаете, – сказала Кэтрин, когда все отсмеялись.

– А теперь шутки в сторону, – сказала Пенни. – Он говорил, что останется в Лондоне и будет посещать светские мероприятия?

– А может, он подыскивает себе жену? – спросила Мелба.

– Спрашивал ли он разрешения нанести вам визит?

– Может быть, пригласил на прогулку в открытом экипаже?

Ошеломленная таким обилием вопросов, Кэтрин покачала головой.

– Нет-нет, ничего подобного не было. Боже мой, мы ведь только познакомились! И он вовсе не собирался рассказывать мне о своих планах.

– Но что же он все-таки говорил, – допытывалась Маделин.

– Прошу меня извинить, но мне ничего не удалось у него выпытать. Однако же… – Кэтрин радостно улыбнулась, услышав звон колокольчика. – О, уже звонят к ужину! Надеюсь, у каждой из вас окажется за столом вполне приемлемый сосед. Вы же знаете, что тетушка Ли не допускает ни малейшего вмешательства с моей стороны, как бы я ни старалась. Ну а теперь… Поверьте, мне действительно нужно идти. Дядя Уиллард будет меня ждать, а все вы прекрасно знаете, как он сердится, если я запаздываю, – добавила она, уже покидая подруг.

– Я как раз шла спасать тебя, – сказала тетя Лиола, через несколько секунд подошедшая к Кэтрин. – Мне кажется, твои подруги совершенно тебя замучили.

– Похоже на то, – со вздохом ответила девушка.

– Они ведь расспрашивали тебя о графе?

Кэтрин внимательно посмотрела на свою высокую худощавую тетю, всегда державшуюся с королевским достоинством.

– Да, тетушка, – ответила она. Потом вдруг добавила: – И я уверена, что вы никогда не задали бы вопроса, на который уже не знали бы ответ.

– Благодарю, дорогая. – Глаза тетушки вспыхнули, и она самодовольно улыбнулась. – Конечно, ты права. И когда-нибудь ты станешь столь же проницательной, как я, – попомни мои слова.

Вспомнив, как взволновал ее разговор с лордом Грейхоком, Кэтрин пробормотала:

– Очень надеюсь на это, тетя. Потому что… Ох, боюсь, что в данный момент мне сильно недостает этого качества.

Леди Ли, как обычно называли тетушку Кэтрин, выглядела великолепно для своих без малого шестидесяти лет, а ее широко поставленные глаза были почти такими же зелеными, как глаза Кэтрин. При этом тетушка никогда не отличалась экстравагантностью в отношении нарядов – ей это просто не требовалось. И тетя всегда держалась так, словно была самой прекрасной и самой важной персоной, как бы она ни была одета и где бы она ни оказалась.

– Так что ты рассказала своим сгоравшим от любопытства приятельницам о графе?

– Ничего, – ответила девушка.

– Вот и хорошо, – одобрила тетушка Ли, снова улыбнувшись. – А вот и виконт Тредфилд! Знаешь, придется сообщить виконту неутешительную новость. Сегодня я не смогла предоставить ему место за столом рядом с герцогом, потому что считается, что его светлости необходимо обсудить с лорд-мэром вопрос, который вскоре поставят на голосование в парламенте. Это неправда, конечно, но я никому не позволю указывать мне, как рассаживать гостей за обеденным столом герцога. Ну… до встречи, дорогая. – И тетя Лиола исчезла так же молниеносно, как и появилась несколько минут назад.

Кэтрин же с улыбкой покачала головой. С семи лет она жила со своими пожилыми родственниками, жила очень тихо и спокойно, и ей редко удавалось в детстве поиграть с кем-нибудь из сверстников. Лишь иногда дальние родственники или друзья посещали ее дядю в поместье, где он проживал в то время, и привозили с собой детей. Но, увы, это случалось нечасто.

После того как Кэтрин переехала жить к дяде, у нее еще долгое время возникало желание громко закричать – просто для того, чтобы услышать хоть какой-то шум. Ее тетя с дядей были очень тихими людьми, а слуги и учителя – такими же. Даже старинные часы, стоявшие в холле их особняка, отбивали время так тихо, что она могла слышать их только тогда, когда стояла рядом.

До семи лет Кэтрин жила со своими родителями, двумя старшими сестрами и братом, и в доме у них никогда не бывало тихо. Тишина наступала лишь после того, как все укладывались спать, да и то не всегда. Даже ночью иногда можно было услышать, как ее сестры или брат разговаривают во сне. А вот после произошедшего несчастья Кэтрин очень часто лежала в постели без сна, мечтая снова услышать голоса и смех своих близких.

Возможно, именно поэтому – хотя она не могла танцевать и никогда не сможет – Кэтрин любила посещать званые приемы и балы, на которых могла наблюдать, как другие весело кружились в зале. Кроме того, ей очень нравились комнаты, переполненные шумно беседующими и снующими повсюду людьми. Нравилась и громкая музыка, а также веселый смех. Все это воодушевляло ее и напоминало о том, что ей надо выйти замуж и завести детей, громко смеющихся, весело играющих и носящихся по всему дому. Но для этого требовалось отыскать мужчину, которого Кэтрин захотела бы видеть отцом полудюжины детишек, которыми она намеревалась обзавестись. И теперь, чтобы добиться своего, она усиленно работала над списком подходящих джентльменов, вероятных кандидатов в мужья. И вообще, ей следовало сдержать обещание, данное дяде Куиллсбери; то есть она должна была обручиться к концу этого сезона.

Заглянув наконец в столовую, Кэтрин увидела дядюшку Уилларда, терпеливо дожидавшегося ее. Седые волосы лорда Уилларда заметно поредели, глубокие морщины веером разбегались от уголков глаз, но спина его по-прежнему оставалась прямой – он не утратил своей безупречной благородной осанки. Уиллард, бывший на несколько дюймов ниже, чем его старший брат герцог, в последнее время стал ужасно придирчивым, сварливым и раздражительным. Большую часть своей жизни он провел на военной службе и, являясь ярым поборником дисциплины, требовал от всех безоговорочного подчинения. Дядюшка умел отчитать Кэтрин даже одним лишь пристальным взглядом, поэтому она давно уже научилась не опаздывать к столу.

Кэтрин редко видела дядю Уилларда, когда только переехала жить к герцогу. Большую часть времени она тогда проводила в постели, а он часто бывал в отъезде по делам военного ведомства. Когда же Кэтрин стала постарше, то поняла: дядя Уиллард действительно был рад тому, что она жила у них в доме. Находясь дома, он с удовольствием играл с ней в шахматы и слушал, как она читала вслух. И изредка Кэтрин играла для него на пианино по вечерам после ужина.

Когда же они о чем-нибудь беседовали, дядя Уиллард никогда не осуждал ее за то, что она откровенно высказывала свое мнение. И Кэтрин всегда так и поступала, какую бы тему они ни обсуждали. Она много раз пыталась вовлечь его в разговоры о военной службе, а также о политике или даже о науке. Но дядя терпеть этого не мог, считал, что подобные темы – не для девушки. По его мнению, наилучшими темами для молодых леди были литература, поэзия и музыка.