Холодная гора - Чарльз Фрейзер

Они с минуту сидели молча, раздавались лишь треск бобов и шипение, с которым игла Салли продырявливала их кожуру, да из дома доносилось громкое тиканье часов в футляре, маятник которых громко отстукивал «тик-так». Эско и Салли работали вместе, их руки иногда сталкивались, когда они одновременно тянулись к корзине за бобами. У них обоих были неспешные, замедленные движения, они были предупредительны друг к другу и прикасались к каждому стручку так, словно тот требовал предельной нежности. Хотя они не были бездетной парой, в своем браке им посчастливилось сохранить любовную атмосферу, как это часто бывает у бесплодных супругов. Казалось, им никогда не надоест ухаживать друг за другом. Ада думала, что они счастливая пара, но не видела ничего выдающегося в их отношениях. Прожив всю жизнь с вдовцом, она не имела представления, каким может быть брак и какой ценой иногда приходится платить за каждый день, проведенный вместе.

Вначале разговор зашел о войне, о том, что перспективы неутешительные, федералы уже в горах на севере и положение в Виргинии становится все безнадежнее, если верить газетным заметкам о позиционных боях у Питерсберга. И Эско, и Салли смутно представляли, что это за война, точно зная лишь то, что они в целом не одобряют ее и что Эско уже в том возрасте, когда ему требуется помощь на ферме. По этим и многим другим причинам они были бы рады узнать, что война закончилась, и увидеть, как их мальчики идут домой вверх по дороге. Ада спросила, есть ли какие-нибудь вести от их сыновей: оба сына Суонджеров были призваны в армию. Но они не слышали о них ни слова в течение многих месяцев и даже не знали, в каком они штате.

Суонджеры были против войны с самого начала и до последнего времени, в целом они сочувствовали федералам, как и многие в горах. Но Эско ждал беды с обеих сторон, опасаясь одинаково и тех и других, хотя сейчас больше федералов, которые перевалили через большие горы на севере. Он опасался, что они скоро придут в поисках еды, возьмут все, что захотят, не оставив им ничего. Он был недавно в окружном центре, и там по всему городу ходили слухи, что Кирк и его синие мундиры уже стали совершать набеги у границы штата. Приходят к семье ночью и грабят ферму, крадут всех животных, которых могут найти, и каждый кусок еды, который могут унести, а на прощание поджигают конюшню.

— И это освободители, — сказал Эско. — Да и наши не лучше. Тиг и его отряд внутреннего охранения рыщут по всей округе, как банда мародеров. Устанавливают свои собственные законы, какие им заблагорассудится. Среди них нет ни одного порядочного человека, одни отбросы, а к Тигу пошли, чтобы избежать армии.

Он слышал, что отряд внутреннего охранения нагрянул к одной семье в час обеда. К Оуэнсам, которые живут внизу, у Железной россыпи. Тих заявил, что им стало известно о их сочувствии федералам и есть подозрение, что они входят в «Красную тетиву»[10], поэтому все ценности, которые они, возможно, припрятали, подлежат конфискации. Сначала они перерыли весь дом, затем все перевернули во дворе своими саблями, разыскивая свежевскопанную землю. Они избили Оуэнса, потом его жену. Затем повесили пару охотничьих собак, и, ничего не добившись от него, связали его жене руки за спиной и подняли ее на веревке, перекинутой через сук дерева. Она могла касаться земли только стоя на цыпочках. Но Оуэнс все еще не говорил ни слова, так что они опустили ее и поставили угол жердяной изгороди на ее пальцы, но это тоже не возымело на него действия.

Дети вопили, женщина лежала на земле, ее пальцы по-прежнему были под углом изгороди, она кричала, что муж спрятал где-то серебряный сервиз и кое-какие золотые вещи, которые остались у них с довоенных времен. Она не знает, где он их спрятал, просто знает, что они есть. Она сначала умоляла его сказать им, затем умоляла людей Тяга проявить к ней милосердие. Затем, когда Оуэнс все еще отказывался говорить, она стала умолять их убить его первого, чтобы по крайней мере получить удовлетворение, наблюдая, как он умирает.

К тому времени один парень из отряда, светловолосый, по имени Берч, сказал, что им, может быть, надо прекратить все это и уйти, но Тиг направил на него револьвер со словами: «Не надо мне говорить, как поступать с такими людьми, как Билл Оуэнс и его жена, и такими молокососами, как ты. Я скорее пойду к федералам, чем буду жить в стране, где не могу воздать по заслугам людям, которые того заслуживают».

— В конце концов, — заключил Эско, — они никого не убили и не нашли серебра. Просто потеряли интерес и ушли. Жена сразу оставила Оуэнса. Ушла с детьми в город и поселилась у брата. Теперь рассказывает эту историю всем, кто желает ее слушать.

Эско некоторое время сидел на стуле, наклонившись вперед, положив локти на колени и свесив кисти рук. Казалось, он изучает доски крыльца или оценивает, насколько изношены его кожаные башмаки. Ада знала по опыту, что, будь он на улице, он бы сплюнул между ступней и затем уставился бы на плевок как зачарованный.

— Эта война не то, о чем нам говорят, это что-то другое, — сказал он через минуту. — Трудовой пот каждого человека должен оплачиваться. Богачи с хлопковых плантаций каждый день пользуются чужим трудом бесплатно, но я думаю иногда, может, было бы лучше, чтобы они сами сажали и убирали свой чертов хлопок. Я просто хочу, чтобы мои ребята были дома и мотыжили землю, а я бы сидел на крыльце и кричал им «Бог в помощь» через каждые полчаса.

Салли кивнула и произнесла «угу», тем самым, кажется, закрыв тему.

Они заговорили о другом, и Ада с интересом слушала, как Эско и Салли перечисляли старые приметы, по которым зима ожидалась суровой. Серые белки суматошно бегают по гикори, запасая как можно больше орехов. На диких яблонях толстый слой воска. У гусениц широкие черные полоски. Тысячелистник, растертый между ладоней, пахнет резко, как падающий снег. Боярышник весь усыпан ягодами, красными, как кровь.

— Есть и другие, — сказал Эско. — Плохие приметы.

Он продолжал перечислять знаки и предзнаменования по всему округу. Говорят, в Каталучи у мула появилось потомство, в усадьбе у Пихтовой горы родилась свинья с человеческими руками. Один человек из лощины Крик сказал, что забивал овцу и среди внутренностей не обнаружил сердца, охотники на Большом лавре клялись, что сова издавала звуки совсем человеческие, и, хотя они не пришли к согласию, о чем она вещала, все утверждали, что, когда сова говорила, на небе появились две луны. В течение трех прошедших лет зимой слышали необычайно громкий вой волков — и урожай зерна летом был плохой. Все это указывает на тяжелые времена. Эско полагает, что, хотя они долго были изолированы от крупных бедствий войны, ее скверна может скоро распространиться по горным проходам и излиться на всех них.

Повисло молчание, затем Салли спросила:

— Вы еще не решили, что будете делать?

— Нет еще, — ответила Ада.

— Вы еще не готовы вернуться домой? — спросила Салли.