Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств - Александр Соловьев

Продюсер с подмоченной репутацией, прогоревший нефтяной магнат и торговец древностями сомнительного происхождения отправились штурмовать Голливуд.

Для чего основали киностудию Sherwood Productions.

Жалования Бегельману положили $550 тыс. в год.

* * *

Денег у покорителей Голливуда было, разумеется, в обрез. Зато оба главных компаньона были совершенно неотразимы в своем даровании просить взаймы. И знали, что главное в их деле – произвести достойное впечатление.

Так что весь начальный капитал, спонсированный бывшим миллиардером, ушел на создание имиджа.

Обнаружив, что в штате компании состоят лишь пять человек, Бегельман немедленно нанял еще двадцать пять.

Офис Sherwood, прекрасно размещавшийся в одной комнате, сначала расползся на пол-этажа, затем занял и целый дом.

Бюджет первого фильма с $6 млн вырос до $8 млн буквально за пару дней.

Меньше чем за год декорация под названием Sherwood Productions была сооружена и излучала великолепие.

В мае 1983 года на Каннском кинофестивале Бегельман пригласил самых многообещающих инвесторов на арендованную яхту для участия в вечеринке.

Впрочем, хозяева Sherwood не столько веселились, сколько ловили удобный момент для осуществления одного деликатного предприятия.

В минуту самого бурного веселья Мак-Нелл увлек в укромный уголок одного невзрачного гостя. И о чем-то коротко переговорил с ним. После чего из его рук в карман неизвестного перекочевал обольстительного вида толстенький бумажный конвертик.

Невзрачный господин был сравнительно влиятельным сотрудником известного банка Credit Lionnais. А конвертик, как позже не вполне определенно формулировали различные судебные инстанции, «содержал весьма существенную сумму в американской валюте».

Непосредственно вслед за этим небольшим приключением, не привлекшим к себе решительно никакого внимания, Credit Lionnais открыл кредитную линию для кинокомпании Бегельмана и Мак-Нелла.

Деньги в конвертике, разумеется, не были гарантийным взносом киностудии. Они предназначались только и исключительно для доброжелательного банковского служащего.

После этого дела студии некоторое время шли прекрасно.

Иллюзионистская техника – демонстрировать чужие деньги, выдавая их как бы за свои, и получать новые кредиты под залог прежних – в последней трети XX века функционировала не менее успешно, нежели в каком-нибудь наивном XVIII.

В азарте Бегельман создал еще одну кинокомпанию – Gladden Entertainment, и его визитная карточка стала выглядеть еще внушительнее.

С кредитом от Credit Lionnais Бегельман без особого труда добился контракта со студией XX Century Fox. Последняя брала на себя распространение и прокат продукции Sherwood и Gladden Entertainment.

А с контрактом от XX Century Fox он так же незамедлительно отправился в следующий банк и получил кредит еще на $20 млн.

Однажды компаньонов все же спросили, как обстоят дела с их личной платежеспособностью. Мак-Нелл, не колеблясь, подписал некую бумагу, будто он является владельцем уникальной коллекции редкостей стоимостью в $20 млн.

Соврал. Никакой коллекции у него, разумеется, не было.

* * *

Столь вдохновенно разыгранная киноэпопея имела лишь одну уязвимую сторону. Рано или поздно, но кредиты все же следовало возвращать.

Дэвид Бегельман исходил из нехитрой посылки, что если киностудия снимет десятки фильмов, то по теории вероятности хотя бы один окажется коммерческим шедевром и «сделает кассу».

Наивная вера в силу искусства в конце концов и стоила ему жизни.

Реальные убытки кинокомпании уже в 1986 году составили около $20 млн. Однако проценты по старым кредитам аккуратно выплачивались из кредитов новых.

Схема эта – с некоторыми перебоями – работала до самого начала 1990–х.

В 1990 году Бегельман был вынужден за $2 млн заложить свою калифорнийскую виллу.

Памятуя заповедь собственного производства, что главное – сохранять видимость, он по-прежнему вел себя так, будто был единоличным владельцем алмазных копей Африки.

Кроме того, он на самом деле и совершенно беззаветно любил красивую жизнь. И вероятно, никогда не понимал, почему, собственно, расходы не должны превышать доходов.

Его очередная свадьба состоялась в 1990 году. 125 гостей были двумя самолетами доставлены в Лас-Вегас, где Бегельман забронировал отель Caesars Palace.

Вдобавок к ключам от номера Бегельман лично вручал каждому гостю подарок – небольшую кожаную сумочку, набитую жетонами для игры в казино.

Если этот человек намеревался произвести впечатление, видит Бог, ему это удавалось.

Вслед за бракосочетанием Бегельман провернул последнее – самое, впрочем, неудачное – финансовое мероприятие в своей жизни.

Единственным действительно прибыльным созданием в его кинопроизводстве по-прежнему оставался самый первый фильм Sherwood Productions: «Blame it on Rio». Но, к сожалению, ровно половину доходов от проката фильма Бегельман обязан был выплачивать некоему Сиднею Киммелу.

Киммел, завсегдатай форбсовского списка «400 самых богатых американцев», еще в 1982 году вложил недостающие $3 млн в производство.

Лучше бы Бегельману было не ссориться с Киммелом.

По своей привычке не слишком серьезно относиться к финансовым документам Бегельман попросту расписал доходы от проката «Blame it on Rio» в доходы от трех других фильмов. К которым Киммел не имел решительно никакого отношения.

Надо сказать, Киммел, будучи чрезвычайно занятым человеком, ничего не заметил.

В 1993 году Бегельман решил, что неразумно будет не воспользоваться рассеянностью миллионера еще разок.

И предложил Киммелу инвестировать ежегодно по $2 млн (а в общей сложности $10 млн за пять лет) в кинопроизводство Gladden Entertainment.

В качестве второго партнера выступал все тот же Мак-Нелл, который с важным видом подтвердил Киммелу, что вкладывает в это предприятие аж $35 млн.

Так как денег у него в принципе не было – он мог с легкой душой обещать и $135 млн.

Киммел перевел $2 млн на счет Gladden Entertainment, откуда они исчезли уже на следующий день, перекочевав на личные счета Бегельмана.

После этого Бегельман позвонил своему незадачливому инвестору и сообщил, что у второго партнера (читай Мак-Нелла) возникли финансовые сложности. Не желает ли господин Киммел увеличить свой пай еще на несколько миллионов?

Господин Киммел, неприятно удивленный, пообещал подумать. А подумав, связался с ФБР.

С этого момента жизнь Дэвида Бегельмана потеряла какую бы то ни было привлекательность. Весь 1994 год и первую половину 1995 года он провел в окружении финансовой полиции, совавшей нос в его счета, кассовые книги, приватную жизнь и карманные расходы.