Дояркин рейс - Сергей Геннадьевич Горяйнов

понимает! Хороший мужик, когда поедем билеты туристам раздавать – зайду поцелую его, если захочет! И чего-то лопочет в ответ! Я торжественно «перевожу», что «айс-камеру» скоро принесут в номер. И пытаюсь улизнуть. Самсонов, естественно, перекрывает мне путь – боится упустить ценного переводчика. Не уходи, говорит, а то ж я не смогу им ничего объяснить. Пойдем пока в номер пива выпьем. Заходим в номер, он сует мне трубку в лицо – закажи пивка, я ж языками, говорил тебе, не владею. Сюр, одним словом. Ну, кнопку «рум сервис» я еще с тобой нажимать научился. Звоню и требую «гив ми, плиз, бир ин зе рум намба – какой у вас номер, напомните – ага, рум намба сри севен сри». При упоминании номера комнаты жена Самсонова вздрагивает и возмущенно заливается краской. Я ее, в общем-то, понимаю. На том конце провода чего-то отвечают, контекст – какое, вам, дескать, на розлив или бутылочное. Запомнить «на розлив» не успеваю, приходится, к сожалению, выбрать «боттл». Сколько, спрашиваю Самсонова, «боттл» заказывать? Ага, хорошо – «гив ми, плиз, сикс боттлз».

Выпили. Самое невероятное, что в этот момент действительно приносят холодильник. Ну, как холодильник – еще один мини-бар. Самсонов начинает орать, что у него все не поместится, и требует перевести это все сотрудникам слово в слово, не исключая матерных инвектив. Я, растягивая слова, говорю, что нам нужна «биг айс-камера». Те чего-то отвечают, я по движению голов понимаю, что миссия невыполнима. Самсонов требует дословного перевода. Ну, фантазия-то у меня богатая, а легкости моего слога, как говорится, позавидовало бы солнце русской поэзии. «Перевожу», что по правилам пожарной безопасности холодильники свыше установленных размеров в номерах категорически запрещены, могут поставить только такой, но, если господину туристу будет угодно, они готовы принять его продукты на ответственное хранение и поместить их в промышленный холодильник на ресторанной кухне. У Самсонова срабатывает мелкособственнический инстинкт, сотрудники покидают номер, получив вместо чаевых набор непереводимых русских идиом.

Однако, проблема остается с нами. Самсонов чешет репу, я, соответственно, тоже. Меня вновь охватывает вдохновение, я бросаюсь к мини-бару и вынимаю оттуда все перегородки. То же проделываем с имеющимся ранее. Трамбуем туда большую часть из привезенного. Остальное жена Самсонова, добрая душа, предлагает съесть на брудершафт. В общем, номер я покидаю, будучи членом семьи, и отныне Самсоновы будут летать только от тебя. Правда, дать мобильник позвонить тебе отказались, дескать, разрядился. Хотя я их понимаю, «Ольстраховна» права – тарифы адские.

Опускаюсь вниз (господи, что я говорю, как быстро я действительно «опустился»). Спускаюсь в лобби, подхожу к ресепшн, у портье сразу глаза как у мучеников-первохристиан. Айм ниид, говорю, зе телефон. Ай вонт ту мэйд колл!

– Ой, мамочки, я больше не могу! Перестань!

– Да ладно, они уже привыкли ко мне. Сует бумажку, я понимаю, что нужно написать номер. Пишу твой мобильный, он показывает на какой-то закуток. Там висит проводной аппарат. Как на переговорном пункте. Поднимаю трубку и… «и я у Ваших ног. Ну поцелуйте же, не ждали?». Двадцать евро за минуту разговора.

– Ой, не могу больше! – Марьяна покрыла поцелуями лицо мужа.

– Вот! Выхожу, небрежно бросаю – айм ниид зе тэкси! Портье с облегчением бросается заказывать. Нас с тобой разделяло, как выяснилось, более ста пятидесяти километров…

Уже ночью, добравшись в свой отель и выйдя прогуляться на берег, счастливая Марьяна, обняв мужа, мечтательно сказала:

– Ты, конечно, мой герой. Но теперь-то ты понял, что твое франкофильство приносит плоды только где-то между Монмартром и Шанз-Элизе? Без английского ты пропадешь, как твоя наполеоновская гвардия на Березине.

– Абсолютно права, – мечтательно глядя на ночной океан, согласился Ваня. – Без английского сейчас никуда! Хорошо, что я его уже знаю.

Икона стиля

Когда слава бежит впереди тебя, важно удостовериться, что это не бег по кругу. Иначе можно оказаться затоптанным ее ненадежно подкованными копытами. Самоуверенности мужа Марьяна буквально на следующий день нашла неожиданное подтверждение, но ключевым оказалось слово «неожиданное».

Утро началось неоднозначно. Вместо брокера в номере нарисовался курьер с пакетом, в котором была партия билетов только на первый матч группового турнира. Прикинув, что ездить придется много и не раз, решили взять напрокат машину.

– Ты оформляй этот, как его – rent-a-car, а я пошел решать задачу посложнее, – объявил жене Ваня.

– Это какую ж, интересно?

– Покупать карту автомобильных дорог, конечно! Кстати, как по-английски «карта»?

– Ты же вчера говорил, что уже знаешь английский?

– Конечно знаю! Просто отрабатываю произношение!

Марьяна произнесла. Ваня вздохнул:

– Говорил же, варварский язык. Один слог, а какой – «а» или «э» – не поймешь.

– Так и нужно говорить – среднее между а и э. И кто это страдает – носитель языка, которому для того, чтобы изобразить слово из двух слогов, нужно написать семь букв!!!

– Да, – вздохнул Ваня, – но твое произношение сразу уносит в старую добрую викторианскую Англию. То ли дело акцент португальских портье. Все, умчался.

Проложив на карте маршрут, пару раз сбившись с него и поездив кругами, они приехали в тот отель, где взошла организационно-лингвистическая звезда Ивана, завершившаяся брудершафтом с Самсоновым. Он, как назло, как раз стоял в лобби и кинулся к Ване как родному.

– Джон (словарный запас Самсонова, оказывается, тоже пополнился англицизмами), ты как раз нужен! Мы тут кое-что прикупить хотим, пошли.

Марьяна попыталась вызвать огонь на себя:

– Давайте я, может?

– Языком владеешь? Будешь клеить марки, – Самсонов был в ударе. – Не, Марьяш, я не знаю, как там у тебя, а Джон кадр проверенный! – Пока Марьяна заходилась в смехе, «Джон», увлекаемый Самсоновым, делал умоляющие знаки и всеми фибрами просил не оставлять его. Марьяна, издевательски-скорбно изобразив прощальный жест, приземлилась на диван и, заказав себе коктейль, принялась сортировать билеты по конвертам, сверяясь со списками.

Ваня вернулся минут через сорок, взъерошенный, словно Д’Артаньян после потасовки в Менге, и лишившийся значительной части своего апломба.

– Ну ничего, – мстительно пообещал он, словно продолжая аллегорию Марьяны, – в Париже я с тобой поквитаюсь.

– Что случилось, мой дорогой?

– Все шло хорошо, пока младший отпрыск Самсоновых не увидел «Макдональдс», и ему не приспичило картошки фри. Ну, я, не теряя духа, заказал ему «pommes de terre», ткнув пальцем. А менеджер, canaille, упорно меня чего-то спрашивает. Я – по контексту, и памятуя, что это всемирная франшиза, понимаю, что ему, видите ли, интересно, будем ли мы поглощать эту картошку здесь или унесем с собой?

– Ну, – Марьяна была заинтригована.

– Я ему и пояснил, – Ваня медлил, – «потато виз ми»!!!

Марьяна рухнула.

– Ну да, может,