Союз сердец - Марша Ловелл

— Почему бы не начать весеннюю уборку дома на этой неделе? — предложила она Эмилии за сандвичем с сыром и томатом. — Несколько дней назад вы сказали, что пора все хорошенько перетряхнуть. Я могла бы начать с окон.

Эмилия отвела взгляд от телепередачи «Полдень снами» и с досадой посмотрела на Иви.

— Ну что ты говоришь, Иви. Я защитила твое право немного похлопотать по дому, но ты не в том положении, чтобы взбираться по лестнице, занимаясь мытьем окон и тому подобными вещами. Да и я давно уже стара для этого. Для такой работы мы всегда вызываем службу уборки.

— Вообще-то правильно, — согласилась Иви, — я могла бы выстирать и выгладить занавеси. А полы?

— Ни в коем случае! Георгос с меня живьем кожу сдерет, если я позволю тебе натирать полы. Нет, занавеси, как обычно, я отдам в чистку. А полов слишком много. Ты устанешь. Если у тебя руки чешутся, займись серебром, его надо перечистить. Это хорошая сидячая работа.

— Что за хорошая сидячая работа? — спросила Алис, входя в кухню с газетой в руках.

— Иви собирается почистить столовое серебро.

Алис одобрительно улыбнулась.

— Вот умница. Не посмотрите ли этот последний пункт кроссворда? Я никак не соображу, а Георгоса нет, чтобы спросить…

К вечеру Иви надеялась, что никогда больше не увидит ни столового серебра, ни мудреных кроссвордов. Ее бедные мозги бились над разгадкой без всякого толку, пока Алис по внезапному наитию не догадывалась сама. Распутывать все эти ребусы, решила Иви, почти так же нудно и утомительно, как чистить бесконечное количество столовых приборов. Честно говоря, лучше уж коров доить, а эту работу она не особо-то жаловала.

Единственной наградой за тяжкие дневные труды стала благословенная усталость и возможность заснуть без всяких метаний, терзавших ее прошлой ночью.

На следующий день с утра прибыла вызванная Эмилией служба уборки, увезя в чистку занавеси, портьеры и пледы и оставив целую команду уборщиков. Двое мужчин занялись мытьем окон изнутри и снаружи, очень складная девушка натирала воском деревянные полы внизу, а еще один служащий чистил наверху ковры.

В середине дня в среду все портьеры и занавеси вернулись на место, дом наполнился чистым и свежим запахом. Иви восхищенно бродила по дому и вдруг высмотрела несделанную работу — забыли протереть потолочные вентиляторы. Никому не сказав ни слова — Эмилия занималась обедом, а Алис отдыхала наверху, — Иви тихонько взяла в шкафчике под лестницей небольшую стремянку, метелочку из перьев и, соблюдая величайшую осторожность, поднялась на верхнюю ступеньку и потянулась метелочкой к первой лопасти.

Когда ей на голову обрушились хлопья пыли, Иви вздохнула, потом слезла с лестницы и пошла к шкафчику — она только что видела там старенький клетчатый шарф и решила повязать им голову.

Снова забравшись на стремянку — шарфик надежно сидел на голове, — она возобновила работу, старательно стирая пыль с каждой из четырех лопастей, и уже приступила к последней, когда большие мужские руки обхватили ее за талию и подняли со стремянки в воздух.

Иви уронила метелку, ее испуганный вздох уже переходил в крик, и тут ее ушей коснулся сердитый голос Георгоса.

— И чем же ты тут занимаешься, дурочка ты такая, а?

К тому моменту, когда Георгос поставил ее на пол и, не выпуская из рук, развернул лицом к себе, испуг Иви сменился яростью. Какого черта он ее испугал?! И что он вообще делает дома? Его ждали часа через два, не раньше.

Но она ничего не сказала, глядя в сердитые голубые глаза тоже сердитыми глазами в смятенном молчании, боясь, что на этот раз ее гнев найдет себе выход не в очень благозвучных тонах.

Георгос не стал сдерживаться.

— Я думал, для тебя ребенок Леонидаса важнее всего на свете, — напустился он на нее. — Что тебя понесло на эту лестницу? Ты же могла упасть.

Задетая его намеком, Иви запротестовала:

— Я была в полной безопасности, пока ты не схватил меня сзади и не подвесил в воздухе. У меня чуть сердце не разорвалось.

И это не преувеличение, подумала Иви. Да что там! Сердце у нее колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется.

Осознав вдруг, что его руки все еще у нее на талии, она панически стряхнула их и поспешно развернулась, ударившись об лестницу подбородком. Боль и неожиданная собственная неуклюжесть взвинтили ее, и она обрушилась не Георгоса.

— Видишь, что ты наделал? — сердито закричала она.

В его вздохе был оттенок мученичества.

— Ничего я не сделал, Иви, кроме того, что попробовал позаботиться о тебе. Брат вверил тебя в мои руки. Я не прощу себе, если подведу его в том, что касается тебя.

Иви мгновенно устыдилась. Это она подводит Леонидаса. Снова превратилась в строптивую мегеру и портит людям настроение. В глубине души она понимала, что не слишком умно поступила с этой лестницей. Эмилия ведь не разрешила ей ничего подобного, а она своевольничает. К угрызениям совести и подспудному пониманию собственной глупости добавилось раскаяние.

— Извини, — сказала она севшим голосом. — Я не стану больше этого делать.

— Да уж надеюсь, — пробурчал он. — Но в следующий раз перед отъездом я дам матери и Эмилии строжайшие инструкции. Твоему здравому смыслу явно нельзя доверять, когда дело касается неуемной страсти к уборке.

Иви испуганно посмотрела на него. Не хватало, чтобы из-за нее у Алис и Эмилии были неприятности.

— Ой нет, пожалуйста, не говори им, — взмолилась она. — Они не виноваты. Правда. Они даже не знают, чем я тут занималась. Эмилия на кухне, а твоя мать отдыхает у себя в комнате.

На его лице появилось недоверчивое выражение.

— Ты хочешь сказать, что бродишь по дому, украдкой наводя чистоту, пока никто не видит? Да что с тобой? Это твоя тайная страстишка, а? Ты, что, одна из тех, кто помешан на чистоте в своем доме и не может пройти мимо, чтоб не провести по мебели пальцем, нет ли пыли?

— Да нет, конечно! Но я люблю, чтобы работа была сделана как следует. Эмилия вызвала уборщиков, а я разглядывала и восхищалась, как все великолепно выглядит, пока не увидела вдруг пыль на вентиляторах. Я просто не могла их не почистить.

— Она просто не могла их не почистить, — сухо повторил он.

В ответ на это саркастическое замечание подбородок Иви вызывающе вздернулся.

— Да, — ядовито выпалила она, — меня одолела страсть к чистоте!

— Ну-ну, — с удивлением воскликнул он. — Не такой ты затюканный котенок, оказывается, а? И наконец избавилась от дурацкого заикания, слава тебе, господи. Надеюсь, насовсем.

Иви уставилась на него, еще раз подумав, что братья далеки друг от друга, как небо и земля.

— Я тоже на это надеюсь.