Из космоса границ не видно - Рон Гаран

Помимо этих формальных мер, критическую роль в укреплении сотрудничества сыграло свободное общение. Чарльз Болден, командир STS-60 — первого космического челнока, в экипаж которого вошел русский космонавт, — одним из первых участников программы «Мир» — «Шаттл» продемонстрировал важность неформального взаимодействия для построения личных отношений. Болден пригласил всех членов экипажа STS-60, включая Сергея Крикалева и его дублера Владимира Титова, к себе домой на обед. Среди гостей был и Майкл Фоул, который потом вошел в экипаж миссии STS-63 вместе с Титовым. Болден собрал всех в гостиной и произнес сердечный тост о совместном полете и важности близкого знакомства друг с другом. Тот вечер произвел на Фоула и Крикалева большое впечатление.

Такое неформальное общение, которое и сегодня происходит между всеми партнерами программы МКС, закладывает фундамент для продуктивной общей работы во имя сотрудничества. «В основе партнерства лежит доверие, — говорит Крикалев. — Я был с Чарли в космосе, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы понимать: когда он говорит что-то, именно это он имеет в виду». Люди куда в большей степени склонны вспоминать успешные социальные контакты со своими коллегами, чем успешные совещания, на которых они вместе присутствовали.

В конечном счете личные связи такого рода пошли на пользу не только отношениям США и России, но и всем партнерам программы МКС. Некоторые из тех, кто в сложных условиях работал над развитием глубоких, долговременных отношений, сейчас занимают ответственные должности в космических программах стран — партнеров по МКС, работая над совместными программами, которые они в прежние времена сами начали вместе с партнерами. В начале сотрудничества в основу многих достижений легло то, что работающим на программе позволялось самим принимать решения и исполнять их. Барратт отмечает: «Когда мы не зависели от нашего руководства и могли прямо взаимодействовать с нашими российскими коллегами, все складывалось замечательно. Но если каждый шаг требовалось согласовать с руководством, дела шли неважно».

По мере того как партнерство развивалось, принимать решения на столь низком уровне становилось сложнее, поскольку бюрократическая инфраструктура начала набирать вес. Психолог НАСА Эл Холланд отмечает: «На мой взгляд, в прежние времена взаимодействие с русскими было куда более продуктивным. Дела шли быстрее, чем сейчас, поскольку тогда не было такой бюрократической машины… Я не сомневаюсь, что сверху все выглядит благополучно: все упорядочено и хорошо стыкуется с договорами. Но мне гораздо больше импонирует прямое взаимодействие. А сейчас я вижу разрыв в межличностных отношениях, и мы больше полагаемся на уже достигнутые договоренности».

По мере развития совместной программы все большее значение приобретает поиск баланса между институциональными требованиями и принятием решений на личном уровне. И этот баланс должен учитывать различные культурные нормы партнеров.

Крайне маловероятно, что у нас сложилось бы полновесное международное сотрудничество, которое мы имеем на сегодняшний день, если бы ему не предшествовала программа «Мир» — «Шаттл», которая позволила обеим сторонам получить опыт совместной работы без крупных финансовых вливаний. А ранее существовала программа «Союз» — «Аполлон», которая даже приблизительно не требовала того уровня кооперации, что был необходим для программ МКС или «Мир» — «Шаттл». Уильям Герстенмайер говорит о программе «Союз» — «Аполлон»: «В сущности, нам требовалось лишь сконструировать механизм для стыковки двух аппаратов. Не нужно было делиться большим объемом информации, и все это мы делали в разгар холодной войны, что весьма символично».

Такого рода поэтапное сотрудничество, пусть символичное или не требующее больших вложений, необычайно важно как основа для более крупных проектов. Одна из величайших преград на пути к успешному сотрудничеству — попытки за короткое время добиться слишком многого. По мере того как энтузиазм потенциального сотрудничества нарастает, важно, чтобы никто из партнеров не зашел дальше собственных возможностей. Нужно двигаться поэтапно, сознательно и вдумчиво развивая партнерство, что позволит пережить неизбежные испытания и беды.

К примеру, партнерство США и России началось с уровня взаимодействия, который казался в некотором смысле избыточным, что привело к обсуждениям перспектив более глубокого сотрудничества. По мере совместной работы партнерам удалось собрать эффективную команду для выполнения все более масштабных проектов. В идеале программа МКС будет лишь одним из шагов на волнующем пути исследования и познания, ведущем нас в космические дали.

Майкл Барратт считает, что совместные усилия по работе над МКС сделали вполне возможным международное предприятие по высадке на Марс: «Благодаря многолетней совместной работе я точно знаю, с кем могу связаться, кому и что известно. Мы знаем друг друга и доверяем друг другу. Просто каждый должен исходить из предпосылки, что мы способны сделать это вместе, что это наше будущее. Иначе зачем вкладываться? Если мы, сделав все то, что сделали, остановимся на МКС, ради чего мы старались?»

Полет на Марс стал бы большой, важной целью, к которой партнеры по МКС вместе с другими нациями могли бы прийти сообща, и одновременно одним из лучших способов построить партнерство, способное пережить неизбежные бури и добиться чего-то столь значительного, что помехи на пути уже не смогут расстроить сотрудничество. Все партнеры должны достичь того положения, когда на кон поставлено слишком многое, чтобы рисковать этим из-за пустяков. Не обязательно, чтобы у всех были в точности одинаковые устремления, однако, несмотря на небольшие расхождения в целях, партнеры должны разделять ощущение ценности этих отношений. Говоря про МКС, Герстенмайер отмечает: «Возможно, у всех партнеров несколько разные мотивы использования станции, и это нормально. Но личная мотивация каждого настолько сильна, что это удерживает всех вместе перед лицом любых трудностей».

Построение близких отношений, результатом которых явились доверие и дружба между партнерами по МКС, потребовало времени и постоянных усилий. В значительной мере этот фундамент доверия обязан тому, что партнеры были всегда рядом как в благополучные, так и в сложные времена, и поступали согласно своим обещаниям. Например, когда СССР распался и на смену ему пришла Россия, космическая программа страны оказалась под угрозой из-за глубочайших проблем с финансированием. Людям не выдавали зарплат, и даже основные продукты питания были в дефиците. По мнению Эла Холланда, русские тогда ожидали, что американцы воспользуются их бедственным положением, дабы получить преимущество. Но американцы поступили иначе. Вместо этого, рассказывает Холланд, «мы помогли нашим партнерам, снабдив их тем, что было необходимо, и тогда русские пересмотрели отношения с нами в лучшую сторону».

После трагической аварии челнока «Колумбия» и последующей заморозки полетов американских челноков многие были обеспокоены, что русские извлекут выгоду из этой ситуации, например взвинтив цены, по которым США вынуждены будут платить за полеты кораблей «Союз» к станции. Однако после аварии не было даже упоминания про «наших» и «ваших». Были только «мы» — единая международная космическая семья, вместе работающая над возрождением программы и продолжением космических исследований. И США, в свою очередь, приняли обязательство по реабилитации после трагедии — не только ради себя, но и ради своих партнеров.