Рыцарь на час, оплата по faкту - Неус Аркес

Я метнула в нее смертоносный взгляд. Мне вообще не хотелось говорить о той ночи с Иваном, а тем более рассказывать об этом Рикардо и всем остальным. Но отмалчиваться я не могла: все взгляды были устремлены на меня, как будто я была дельфийским оракулом.

— Да, кубинец, с которым мы с Мартой познакомились в «Хемингуэе», — я употребила множественное число, чтобы сгладить ситуацию, — был сексуальным, но не модным. Мне кажется, сексуальность заключается в поведении. Поведение корректируется, но этому нельзя научиться.

— Скорее всего, мы говорим о «врожденной сексуальности», — вступила в разговор Луиса, обожающая все анализировать.

— Сексуальным рождаются, — ответила Марта, не оставляя никаких сомнений в том, что она-то точно с этим родилась. — Но затем, в процессе жизни, можно либо развивать свою сексуальность, либо сдерживать ее. Сдерживать значит обрекать себя на кучу проблем, потому в этом случае ты теряешь собственное лицо и вместе с тем многочисленные возможности…

Я чувствовала, что Рикардо смотрел на меня с немым вопросом: а нахожу ли я его сексуальным? Восемь месяцев назад ответ был бы понятен. Сейчас мне было труднее определиться.

Через несколько дней я снова позвонила Ивану, и мы договорились встретиться. Я была готова воспользоваться предложением, которое он мне сделал в прошлый раз («За первый оргазм я не возьму с тебя денег, летка: тебе надо попробовать!») и получить за мои 900 евро все по максимуму. Кроме того, время играло бы против меня. Чем больше ночей я буду возвращаться к этой теме, тем дороже все это для меня станет. Лучше остаться и осуществить это, чем держать в голове.

Мы встретились в том же месте, в баре «Мажестик». Не миновало и двух недель, а создавалось впечатление, что прошли месяцы, такой изменившейся я ему показалась. Я жила с надеждой, просыпалась с желанием приводить себя в порядок, и все это отнюдь не ради пациентов моей консультации. Я даже купила новое нижнее белье — мне захотелось чего-то вызывающего, и я решилась на покупку первого в жизни комплекта черного цвета. Я ощущала себя более состоятельной, привлекательной, немного роковой женщиной… Это было именно то, что нужно для свидания.

Иван уже сидел в баре, когда я пришла. По-видимому, никто не принял его за наемного любовника, хотя бармен с интересом на него поглядывал. То ли мой мужчина за деньги походил на кого-то, то ли бармен был геем. Уверенность Ивана в своей привлекательности еще больше к нему притягивала. И не стоило удивляться, что мужчины тоже обращали на него внимание. Он подарил мне легкий поцелуй в губы и пригласил присесть за низкий столик, за которым мы сидели в прошлый раз.

Как сказать ему, что сегодня я готова? — думала я, пока официант записывал заказ: два джин-тоника. Но вскоре оставила эту мысль. В конце концов, профессионал он, наверное, знает, как завести этот разговор. А для начала мы заговорили о том, как я прожила то время, что прошло с нашей последней встречи.

— Да, в общем, не о чем и рассказывать. — Я посмотрела на него и улыбнулась. — Одобрили мой отчет для дерматологического конгресса по псориазу.

— Это та болезнь, при которой возникает зуд, да? — спросил он с интересом.

— Точно. Сейчас я изучаю взаимосвязь между псориазом и душевным волнением. Мне видятся два аспекта. С одной стороны, больные беспокоятся из-за социального неприятия, а с другой стороны, кризис тревоги может проистекать из проявлений псориаза. Именно этому будет посвящен мой доклад на конгрессе. Это важный вопрос, и поднимается он впервые, поэтому мне нужно хорошо подготовиться…

Казалось, ему было интересно. Я подумала, что стал бы делать Иван, окажись его клиентка больна псориазом, но я не задала ему этот вопрос. Он был не к месту. Рядом с ним мне было так хорошо, что не пришло в голову напомнить ему о его положении профессионала.

— Дела в консультациях идут хорошо? — поинтересовался он.

— Очень много работы, как всегда. Начинаю думать, что дерматология — это медицинская специальность будущего. Вероятно, кожа, являясь человеческим органом, больше всего контактирующим с внешним миром, уже не способна нас оградить от внешней агрессии в разных ее проявлениях… — Я замолчала в ожидании следующего вопроса. К тому, что последовало, я была готова.

— Я хотел бы пригласить тебя ко мне домой. Мы можем легко поужинать и расслабиться. Вот уже несколько дней я в запарке, и очень хотелось бы побыть в спокойной атмосфере.

— Отлично, — ответила я, пожалуй, чересчур резко и автоматически добавила: — Что ты хочешь, чтобы я принесла?

— В этот раз приглашаю я, детка, — сказал он мне, подняв руку, жестом показывая, что мне не следует беспокоиться. — У тебя будут другие поводы для подарков. — Он позвал бармена и попросил счет, который сам и оплатил. — Идем? — И, придерживая меня за локоть, нежно повел к выходу и по дороге к парковке.

Иван водил шикарный и аккуратный «мерседес». Он опередил меня и открыл дверцу. Первое, что он сделал, когда мы уже были в машине, включил CD. Зазвучало грустное и элегантное болеро, которое мы в молчании слушали до его дома. Возможно, он включил музыку, чтобы не нужно было разговаривать, а может быть, потому, что просто ее любил. Иван сказал мне, что я должна иметь представление обо всем, чем он живет, иначе у меня сложится впечатление, будто рядом со мной робот.

Квартира, в которую мы зашли, имела вид номера в хорошем отеле: чистого, но безликого. Взгляд не радовала ни одна фотография, ни симпатичная безделушка, которая говорила бы о натуре Ивана. Его квартира напомнила мне мою консультацию. Как только мы вошли, он предложил мне присесть на софу и пошел на кухню за бокалами и вином.

— Белое. — Казалось, что он не спрашивал меня, а утверждал это.

— Да. Откуда ты знаешь? — спросила я, глядя на этого кубинского Ури Геллера.

— У тебя на лице написано, что ты пьешь белое вино.

Мне показалось, что для подобного убеждения мало оснований.

— Уверена, что это к тебе пришло с практикой, — заметила я, пока он протягивал мне бокал.

— На практике всему можно научиться, дорогая, — подмигнув, уточнил он и снова исчез.

Вернулся Иван с подносом отлично сервированных канапе и поставил его на треугольный деревянный столик. Наконец он принес из кухни комплект подставок под бокалы и дизайнерские салфетки. Прежде чем сесть, он подошел к выключателю и ловкой комбинацией сделал свет приглушенным, достаточным для того, чтобы мы могли видеть друг друга и чтобы была видна свеча, которую он поставил на одну из полок. Движения Ивана были исполнены природной грации, как будто он был кошкой и об этом не задумывался. Мы выпили и стали болтать о разном: о политике, о последних скандалах в барселонском обществе. Меня поразила его эрудиция.

— Да, с тобой вряд ли кто сможет поспорить! — воскликнула я, находясь под впечатлением от его замечаний относительно зданий, которые возводились в последнее время в городе.