Звездная пыль - Владимир Лещенко

– Добрый день, – выдавил он из себя («А вдруг у них там ночь?» – подумал он, но исправлять было уже поздно). – Я, с позволения вашего великолепия, поставщик двора вашего великолепия… – Рутгер Залазни с превеликим трудом удерживал себя от того, чтобы не сорваться и не начать нести всякий вздор о том, что он безумно рад видеть светлый лик государыни: Ипполита, как он знал, не терпела подхалимов.

И те секунды, пока он выговорил несколько вступительных слов, показались ему неимоверно длинными, так что, когда прозвучала ключевая фраза, он уже покрылся потом, словно бы многие часы вел корабль в метеоритном потоке.

Темескира, Императорский дворец, кабинет императрицы

– …Представить пред ваши светлейшие очи любопытный экземпляр, – выдавил наконец он, когда монархиня уже начала слегка терять терпение. – Я вот тут… м-м – приобрел, м-м… раздобыл… – по случаю. Одним словом – человека…

– Ну, так обращайся к моей смотрительнице гарема! – фыркнула Ипполита, уже поняв, в чем тут дело.

Интересно, – подумала она, – кто это решил сделать ей такой подарок? Это ж надо было додуматься – дать ее личный номер (пусть и Малых покоев) какому-то неизвестному ей поставщику двора! Нет, конечно, ей уже не в первый раз подсовывали в постель красивых мальчиков, но не так же в лоб! Кто стоит за этим – радикалы или консерваторы? А может, это проделки умеренных?

Но внезапно ей стало интересно – что это за мальчик?

– Впрочем, – словно спохватилась Ипполита, – ладно: показывайте вашего красавчика. Посмотрим.

– Сейчас, сир… – ляпнул неуместный патриархальный титул Залазни и принялся переключать что-то на пульте.

Через несколько секунд глазам императрицы предстало изображение довольно большого помещения, где на низком лежаке растянулся, прикрыв глаза, субъект мужского пола лет немного за двадцать, на теле которого был минимум одежды.

Ипполита цокнула языком. Тут и в самом деле было на что посмотреть, ибо парень был весьма и весьма красив.

Стройное, пропорционально сложенное тело – плечи, как и положено, широкие (но в меру), бедра – как и положено, узкие, талия тонкая и наверняка гибкая.

Нежно-розовые губы, черные брови, густые кудри, рельефные мускулы… Вот он поднял веки, и императрица тихонько вздохнула: его сине-фиалковые глаза могли бы заставить быстрее биться любое женское сердце.

– Милый парнишечка… Он женат, не знаете? – почему-то спросила Ипполита, уже ощущая приступ неожиданной ревности при мысли, что такой красавчик наверняка не девственник.

– Никак нет, ваше великолепие, – подобострастно кивнул капитан Рутгер. – Э-э… В документах, во всяком случае, об этом – ни слова.

– Странно, – хмыкнула императрица. Про себя она подумала, что только в диком, стоящем на голове мире такой красавец не был замечен женщинами.

(Тут надо уточнить, что представления о мужской красоте у амазонок всё-таки несколько отличались от общепринятых. Кроме того, в большинстве миров для потенциальных невест размер банковского счета играет не меньшую роль, нежели красота претендента на руку и сердце. Впрочем, вздумай Питер избрать профессию, к примеру, стриптизера или реши ублажать за наличные богатых дам, он, пожалуй, очень быстро таковым счетом обзавелся бы.)

«Зацепило! – подумал Рутгер. – Ну, старина, кажется, ты поймал за хвост свою птицу удачи!»

– Ну что ж, вполне может быть… подойдет… – промурлыкала, явно заинтересовавшись, Ипполита. – Но я еще хочу посмотреть – что у него под трусами!

– Сию секунду! – кивнул Залазни.

…Еще не очухавшийся от нежданного счастья и похмелья Питер вздрогнул от громкого щелчка двери.

В каюту вошли трое матросов, одетых в потрепанные комбинезоны.

– Снимай трусы, – пробурчал старший из них лысый громила, покрытый шрамами.

Внутри у Питера вмиг похолодело. Он вспомнил не раз слышанные им от бывалых «космистов» истории, рассказываемые после очередной бутылки в трактирах захолустных космопортов, о том, что, озверев от отсутствия женщин, экипажи таких вот малых судов, хозяева которых имеют привычку экономить на антисексуальных пилюлях, предаются разного рода извращениям. И развлечение с допотопными резиновыми куклами – самое невинное из них.

– Но, ребята, я не могу… – всё еще растерянно пробормотал он. – Ну поймите же, я не по этой части… Я… конечно, вам благодарен…

– Сказано – сымай трусы и не умничай, екорный бабай! – рявкнул зашедший с тылу Джамаледдин и протянул лапу в сторону ягодиц Питера.

И тут же отлетел от мощного удара ноги в живот – бывший чемпион родного городка по пик-боксингу среди любителей ударил, не глядя, не поворачиваясь, на звук.

Кувыркнувшись через голову, Квазиханов растянулся на полу, слабо постанывая.

– Недурно, – за пару тысяч световых лет отсюда довольно сдвинула брови Ипполита.

В дело вступил бывший грузчик Ольмер, чтобы быть брошенным через бедро и врезаться головой в дверь.

– Красота! – восхищенно хлопнула в ладоши императрица.

Третий кинулся в атаку, размахивая кулаками, – и тут же покатился по полу каюты, держась за разбитый нос.

– Ого! – Больше слов от восхищения у государыни амазонок не было.

В каюту ворвались еще двое, повисли на Питере, как собаки на медведе, – и разлетелись в разные стороны, жалобно вопя.

– Блеск! – подпрыгнула Ипполита в кресле, вдруг ощутив себя молоденькой девчонкой, перед свиданием с известным своими способностями красавцем.

И в этот момент резинка форменных тюремных трусов не выдержала, и они упали на истертый пластик пола.

Радостный взвизг владычицы амазонок огласил дворцовые покои… Она еле успела вырубить звук.

Даже несмотря на не очень хорошее качество связи, увиденное зрелище вызвало у давно не общавшейся с мужьями, закопавшейся в делах владычицы приятную, томительную теплоту в низу живота и сладкое головокружение…

Отдышавшись, императрица вновь вышла на связь с «Искателем».

– Значит, так, – деловым тоном сообщила она прямо-таки трясущемуся в предвкушении ее решения Залазни. – Я заплачу тебе за этого котика – ну, скажем, столько сурминия, сколько он весит. Короче, давай шпарь на Амазонию и не теряй попусту времени! И не обижай его там, господин поставщик моего двора…

На этом она отключилась.

Подумать только – этот красавчик совсем скоро будет в ее постели. Может быть, уже завтра.

Да, что там еще? Нужно написать эти указы… (Ну хоть какая-то радость сегодня, на фоне всех этих неприятностей.)

Несколько небрежно набросанных строчек, приложенный к детектору перстень – и, вся в предвкушении грядущей ночи наслаждений, Ипполита надавила клавишу пневмопочты, отправляя указы в канцелярию.

…Так ли уж удивительно, что на радостях она совершила маленькую ошибку (чего вообще-то с ней раньше не бывало), написав три резолюции на одном и том же бланке.