Зови меня ястребом - Константин Щипачев

— До Брянска не возьмете?

— О, привет! — обернувшись, заулыбался бритоголовый. — Извините, тут плохо слышно. Куда, вас подвезти?..

— До Брянска.

— О, это же недалеко — сто километров.

— Точно.

— С удовольствием подвезли бы. Но у нас проблема.

— Какая?

— Двигатель греется. Замучались уже останавливаться и охлаждать…

Автостопщики переглядывались и переминались с ноги на ногу, ожидая вердикта…

— Ладно, садитесь, — махнул рукой Оскар, — как-нибудь доедем…

Довольные, те мигом забрались в кабину. Матеуш гостеприимно поприветствовал их, помог разместить рюкзаки, и улечься на двух спальных местах.

Плавно тронулись, разогнались до семидесяти. Перекинулись несколькими фразами, помолчали…

— Занавески, — обернулся Оскар, — сейчас будет Сеща. Там пост ДПС.

Шторки сдвинулись, оставив крохотную прореху посередине.

Спустя пару минут стекла бесшумно поднялись, указательный палец водителя тронул одну из клавиш на приборной панели. Напарники тотчас и не сговариваясь вынули из-под сидений кислородные маски…

После Пеклино фура свернула вправо — к бесконечным лесам. Углядев неприметную грунтовку, Матеуш аккуратно съехал с плохенького асфальта; тяжелый рефрижератор закачался, подобно груженому кораблю на волнах.

— Протяни подальше, — быстро собирал вещи Оскар. — Чтоб с трассы не было видно.

Молодой напарник проехал до низинки, сплошь поросшей деревцами и кустарником. Вывернув до упора руль, пару раз нажал на газ и заглушил двигатель. Прежде чем остановиться, тягач прокатился по пологому склону метров двадцать, увлекая за собой прицеп и подминая колесами гибкие стволы.

— Вытаскивай их и сажай на наши места, — распорядился Оскар, спрыгивая вниз. — А я пока займусь соляркой…

Приблизительно через час парочка широкоплечих автостопщиков с большими рюкзаками, вышагивала по правой бровке трассы «А-141». Тот, что был помоложе, постоянно оглядывался и вскидывал руку с оттопыренным пальцем перед каждым проезжавшим автомобилем. А заодно нервно косил на столб густого черного дыма, медленно поднимавшегося от дальнего леса к чистому синему небу.

И при этом монотонно бубнил:

— Не останавливаются… Сволочи… Пожар уж далеко видно. Очень далеко… А машины не останавливаются. Что за дурацкие порядки?..

— Опять трясешься? — усмехался товарищ. И назидательно увещевал: — Мы с тобой за час протопали километров пять-шесть, а навстречу не попалось ни одной пожарной или милицейской машины. Вот посмотришь: до Смоленска успеем вернуться, и ни одна служба не пошевелится. Это Россия. Привыкай…

Суходольский прогуливался по темному скверику неподалеку от величественного краснокирпичного собора с сиявшими в ночном освещении пятью куполами. Вадим задерживался. Пять минут назад он привел шефа на это место, опять позвонил каким-то приятелям, вкратце пояснил им суть своей просьбы и попросил Суходольского подождать. Сам же перебежал через дорогу и исчез за дверью под вывеской «ресторан Иргиз». Во втором этаже старенького мещанского домишки, где размещался ресторан, весело светились гирлянды, верно оставленные с нового года; мелькали силуэты людей, из раскрытых настежь окон доносились нетрезвые голоса…

Становилось прохладно. Застегнув пуговицы пиджака, Марк Антонович поежился, кисло скривился на громыхавшие низкие частоты. И приметил вышедшего из дверей безопасника.

— Не поверите! На второй этаж ведет жуткая лестница, — радостно поведал тот. — Крутая, чугунная и старая как сам Емельян Пугачев. Будто нарочно такую соорудили, чтоб подвыпившие граждане затылки разбивали…

— Ближе к делу. Мы сможем тут дождаться твоих ребят?

— Этот ресторанчик однозначно не устраивает. Гадюшник.

— Что значит «гадюшник»? Водки наливают, закусить дают?

— Наливают, дают. Но сегодня празднуют чей-то юбилей и чужих не пускают. К тому же шатается милицейский наряд.

— Это меняет дело. Куда пойдем?

— Неподалеку есть еще одно местечко. Сам там не бывал, но друзья рассказывали, хвалили.

— Веди, — распорядился бизнесмен.

Друзей, приятелей, знакомцев и старых сослуживцев у Вадима было не счесть — сказывались обширные связи, наработанные за время службы в серьезной «конторе». Когда Суходольскому порекомендовали отставного полковника Сергеева на должность начальника службы безопасности, он не интересовался связями. Тогда больше беспокоили другие качества кандидата. Такие как требовательность, ум, наблюдательность, дотошность и профессионализм в организации надежной охраны, пропускного режима в центральном офисе, наружного наблюдения; поиск и обучение молодых кадров. Всего этого у Вадима оказалось в достатке. Но были еще и связи. И, слава Богу, что были! Ибо сегодня они здорово пригодились.

«Ул. М.Горького, — свернув в какой-то проулок, прочитал Суходольский белую табличку. — Наверное, в каждой деревне есть улица с таким названием…»

— Пришли, — доложил телохранитель.

Оба нырнули в освещенную стилизованным фонарем подворотню, не обозначенную снаружи ни единой вывеской; прошагали по замощенной плиткой дорожке, повернули за угол древней двухэтажки. И нос к носу столкнулись с бородатым дедом в фуражке швейцара. Рука Вадима дернулась к поясу, но вовремя остановилась на полпути.

— Мы ищем ночной клуб «Седьмая мельница», — сбавил он шаг, — это здесь?

— Здравия желаю, — придирчиво осмотрел их дед. Поправив картуз — единственный элемент, обозначавший принадлежность к почетной профессии «швейцар», подтвердил: — «Мельница-то» здеся — куды ей деться?! Только вот ведь какое дело, господа… В лицо я вас не признаю, а стало быть, пропустить не имею права.

— Что за порядки? — поморщился Марк Антонович. — В стране кризис, настоящие хозяева за каждого клиента сражаются, а вы тут…

— Звиняйте — у меня инструкция. Незнакомцев пущать не велено, — пригладил усы дедок и утерял интерес к собеседникам.

Вот тут-то и пригодились связи. Выудив из кармана сотовый телефон, бывший полковник полистал списки контактов, нажал на зеленую клавишу и, отойдя на пяток шагов, с кем-то негромко переговорил. Реакция последовала ровно через минуту: дверь рьяно охраняемого объекта распахнулась, в проеме появился невзрачный полный мужичок в сером костюме.

— Вы друзья Ивлева? — хрипло поинтересовался он.

— Мы, — ответил Вадим прежде, чем шеф успел удивиться вопросу — никаких Ивлевых в его друзьях отродясь не числилось.

Красноречивым жестом мужичок пригласил вниз, а швейцар, сменив гнев на милость, безропотно посторонился.