В поисках черного золота - Владимир Аверин

— Я знаю, где находится такой люк. Возле забора, рядом с тем местом, где я сегодня фотографировал. Я чуть не упал с мопеда, когда врезался в чугунную крышку.

— Ты вспомнишь то место?

— Ясный пень!

— Сделаем так: попробуем пройти по коллектору к «УДОБРЕНИЯМ», потом выдавим окно и залезем внутрь. Если нам повезет, то мы найдем и освободим моего батю, а если не повезет, то узнаем, из-за чего Растатура предлагал огромные деньги за твои фотки.

Вадик со смешанным чувством удивления и уважения смотрел на своего приятеля. Пузырь никогда не отличался смелостью, но сейчас, когда его отцу, возможно, угрожала опасность, он решился на такой смелый поступок. «Выдавим окно, — мысленно повторил Вадик слова друга. — Интересно, сколько сарделек съел Пузырь, чтобы принять это отчаянное решение?»

— А если нас заметут? — спросил Вадик.

— Не заметут, — убежденно сказал Пузырь. — А если сцапают, то я скажу, что мой батя — директор ТЭС. Не бойся, мы же не воры. Разберутся и отпустят. Вообще-то я по коллектору ни разу не бродил, но читал в Интернете, что под землей полно всяких ходов, в них очень легко скрыться от погони и запутать следы. Ты взял фонарь?

— Я взял «мыльницу» с фотовспышкой. В «УДОБРЕНИЯХ» мы не сможем включить свет, а без вспышки я не смогу сделать ни одного кадра.

Пузырь криво усмехнулся:

— Я над тобой угораю, Ситников. Что ты собираешься там фотографировать? Мешки с удобрениями, что ли?

— Если бы я сегодня утром не сделал несколько снимков, мы бы до сих пор ничего не знали о Растатуре, — угрюмо возразил Вадик. — Уверен, что на этом складе удобрений что-то не чисто, и я это сфотографирую, понял? Ты меня не подкалывай, а лучше подумай, как мы откроем люк. Крышка у него, видать, тяжеленная. Когда я передним колесом в нее вмазался, она даже не дрогнула.

Пузырь со вздохом встал, вышел в коридор, открыл дверцу кладовки, опустился на колени, чуть не целиком забрался внутрь и стал греметь какими-то железками, выискивая нужные инструменты. При этом он пытался шутить:

— Чтобы открыть крышку люка, нам понадобятся два грудных ребенка и русская радистка. Помнишь кино про Штирлица? Там радистка Кэт с двумя детишками умудрилась открыть люк, влезть в трубу и задвинуть крышку! Во как! Среди твоих знакомых случайно нет маленьких двойняшек, а, Вадик? Попросил бы их помочь тебе открыть люк! — Пузырю так понравилась собственная шутка, что он громко захохотал, и его приглушенный смех доносился из кладовки, как из подземелья. Пузырь досмеялся до того, что наглотался пыли, закашлялся, стал чихать, быстро вылез из кладовки, закрыл дверь и вернулся в кухню.

Он стоял перед Вадиком, чихал, жмурился и теребил свой потный нос. Его майка покрылась пылью и натянулась на круглом животе. В правой руке Пузырь держал маленький стальной ломик-фомку, один конец которого был заострен, как у зубила, а другой загнут и раздвоен, как жало молотка, которым выдергивают гвозди.

— А… А… А-а-ач-чхи! Фу ты ну ты. А… А… Все. Кажется прошло. А-а-ач-чхи! Нет, еще не прошло. Сейчас пройдет… А… А… Все, теперь точно прошло. — Он положил ломик на стол между надкусанной сарделькой и пыльным помидором, снова вышел из кухни и через несколько минут вернулся, держа в руках фонарь, тюбик клея, газету и небольшой рюкзак из яркого синтетического материала. На левом запястье Пузыря, как всегда, чернели часы, а к правому он успел пристегнуть новенький компас.

— Ну, я еще могу понять, для чего тебе понадобился компас. Он нужен для того, чтобы не заблудиться в коллекторе, — сказал Вадик. — Но зачем тебе газета? Ты что, боишься, что из- за сырых сарделек тебе придётся там…

— Газета и клей нужны для того, чтобы бесшумно выдавить окно, — строго перебил его Пузырь. Он сосредоточенно, деловито и резко, как сержант командос, укладывал снаряжение в рюкзак, застегивал клапан, надевал куртку, забрасывал лямки на плечи и, энергично двигая локтями, проверял, надежно ли висит за спиной вещмешок.

Вадик сидел на табуретке и молча наблюдал за движениями своего друга. Когда Пузырь решил немного ослабить лямки рюкзака и при этом громко запыхтел, Вадик едва сдержал улыбку и спросил:

— Знаешь, на кого ты сейчас похож?

— На Рэмбо? — Пузырь сверху вниз покосился на Вадика, ожидая услышать утвердительный ответ.

— Нет.

— На Терминатора?

— Нет.

— Неужели на Безумного Макса?

— Ты похож на медвежонка Винни-Пуха, который собирается в гости.

— Шутки в сторону, — серьезно сказал Пузырь и, посмотрев на часы, добавил: — Пора.

Ребята почти бесшумно, чтобы не услышали родители Вадика, вышли из дома и направились к остановке. В автобусе они устроились на заднем сиденье. Кроме них, в этот поздний час в салоне находились только трое пассажиров. Желтоватый свет сочился из ламп в потолке, двери громыхали; на поворотах по полу задней площадки перекатывалась пустая бутылка.

Когда огни жилых кварталов остались позади, автобус проехал мимо пустыря, заросшего сухой путаной травой и остановился возле теплоэлектростанции, территория которой по всему периметру освещалась яркими фонарями.

Сбежав по ступеням на землю, Вадик решительно направился к тому месту, где сегодня утром он перелезал через забор. Пузырь поспешил за ним, поеживаясь то ли от свежего ночного ветра, то ли от страха перед предстоящей операцией.

— Здесь, — сказал Вадик, когда они подошли к чугунному люку, под которым находился ход в коллектор — подземную галерею с проложенными в ней кабелями.

Пузырь ломиком приподнял тяжелую круглую крышку, а Вадик сдвинул ее в сторону, открыв люк.

— Ты уверен, что мы там не заблудимся? — спросил Ситников, глядя в черную дыру.

Они стояли у края широкой бетонной трубы, в одну сторону которой были вбиты стальные скобы, заменяющие лестницу.

Пузырь встал лицом к забору, посмотрел на дрожащую стрелку компаса и уверенно сказал:

— Здание «УДОБРЕНИЙ» находится на северо-западе, метрах в ста пятидесяти от нас — это примерно двести шагов. Если пойдем в этом направлении, то минут через десять окажемся под «УДОБРЕНИЯМИ».

Ребята спустились вниз, задвинули крышку люка и остановились, чтобы осмотреться. Включив фонарь, Пузырь осветил заляпанный цементом пол, пучки проводов и толстые кабели, тянувшиеся вдоль стен. Затем он направил луч фонаря вперед и медленно пошел по туннелю, осторожно ступая по невидимому в темноте бетонному полу.

Вадик последовал за приятелем, видя перед собой его спину и дрожащий луч света, выхватывающий из темноты то стену, то потолок, то узкий боковой ход, в который уверенно поворачивал Пузырь, сверившись с компасом.

Вскоре начался небольшой уклон, под ногами появились лужи, подул слабый ветерок. Сверху послышался шум, потолок над головами ребят задрожал.

— Вот мы и пришли, — сказал Пузырь и, направив фонарь влево, а потом вверх, осветил металлические скобы-ступени, ведущие к люку, к выходу из туннеля.