Эпоха викингов - Питер Сойер

В X веке произведения письменности сообщают о Скандинавии на удивление мало, и, конечно, у нас не оказывается ориентиров, достойных сравнения с «Житием Ансгария» или со староанглийским переводом Орозия. Отдельные намеки встречаются в германских текстах[53], поскольку у германцев были кое-какие владения в Дании, но большая часть сведений о Скандинавии в X веке исходит от позднейших писателей. Это, конечно, печально, ведь для того, чтобы могли возникнуть и получить всеобщее признание всяческие искажения, не требуется много времени. Даже сам Адам Бременский, при всех достоинствах его источников, является «автором» целиком вымышленного завоевания Дании шведами в конце X века, завоевания, которое занимает немаловажное место в скандинавской историографической традиции[54]. Большинство произведений, к которым приходится обращаться при изучении истории Скандинавии, относится к еще более позднему времени, чем работа Адама Бременского. Первая история норвежских королей была написана Теодриком примерно в 1180 г., а Саксон Грамматик, составивший «Gesta Danorum» («Деяния датчан»), обширное и подробное повествование об истории Дании, умер в начале XIII века[55]. Из всех этих памятников наибольшей известностью пользуются исландские саги, впервые записанные в конце XII века[56]. Все эти тексты XII–XIII веков основывались на самых разнообразных источниках, как письменных, так и устных. Это были и предания о прошлом, сохранявшиеся в форме сказаний, передававшихся из уст в уста, и более ранние исторические произведения, многие из которых впоследствии были утеряны. Писатели вроде Адама Бременского или Семунда Сигфюссона, составившего в XI веке свою, ныне утраченную, историю норвежских королей, также в значительной мере опирались на устную традицию, и, хотя память автора, писавшего в конце XI века, вполне могла хранить много ценных сведений о предыдущем столетии, нам бывает нелегко отличить важное от бесполезного в его произведении, особенно если оно известно лишь по цитатам, сделанным в более поздний период. Ари Торгильссон, известный как отец исландской истории, написал несколько работ. Из них уцелела лишь одна, «Книга об исландцах», но авторы позднейших трудов по истории Исландии и Норвегии, по-видимому, немало почерпнули из его утраченных произведений. Однако он родился только в 1067 г. или годом позже, и в достоверности его информации о X веке можно усомниться. Правда, с семилетнего возраста Ари находился на воспитании у Халла Тораринсона, который славился замечательной памятью. Халл утверждал, что помнит свое крещение, состоявшееся в 998 г., когда ему было всего три года, а молодость его прошла на службе у Олафа Святого Норвежского. Должно быть, он много рассказывал Ари о своей юности, и о нем говорили, что он был «одним из главных русел, по которым предания перетекали от древней Исландии к средневековой»[57]. Он вполне мог помнить многие подробности своей жизни с большой точностью, но проверить их достоверность очень сложно. Старики иногда забывают или помнят неверно. Когда Ари в возрасте семи лет впервые повстречался с Халлом, тому было восемьдесят, и его память, скорее всего, освещала прошлое весьма неровным светом. Не стоит ставить под вопрос его значение для передачи исландской устной традиции, но и путать предания с историей нельзя.

Исландские саги XII–XIII веков полны живописных деталей, и неудивительно, что они привлекают к себе столь большое внимание. Нередко саги повествуют об исторических персонажах, и обрамлением для их сюжетов служат реальные исторические события. Например, сага о сожженном Ньяле, написанная в XIII веке, соотносится со временем крещения Скандинавии[58]. В этой истории упоминаются многие реальные события, а центральный эпизод, сожжение Ньяла, имеет историческую основу, но эта сага вовсе не является попыткой написания истории. Перед автором саги о сожженном Ньяле действительно стояла серьезная цель, но она была связана с тем временем, в котором он жил, а не с тем, о котором писал. Подробности жизни Исландии и других стран, которыми расцвечены эти истории, иногда воспринимаются как надежные сведения о ситуации, существовавшей в эпоху викингов, но все это показалось бы более знакомым человеку XIII века, нежели X. В сагах нам нетрудно ощутить близость к первым поселенцам IX века и их ближайшим потомкам, но важно не забыть, что на самом деле от них отделяют по меньшей мере двести лет.

Некоторые саги о королях Норвегии действительно были написаны как исторические труды. Самая знаменитая и лучшая из них — это великолепная «История норвежских королей», известная как «Круг Земной» Heimskringla (по ее вводным словам), написанная в начале XIII века Снорри Стурлуссоном[59]. Однако историческая ценность этих королевских саг легко может оказаться преувеличенной, и ниже мы упомянем о некоторых неувязках в рассказе Снорри о жизни Олафа Святого в Англии. Эти саги повествуют не столько о действительных событиях, сколько о том, как случившееся воспринимали люди, — в них увековечены предания, а не история. Правда, в исторических сагах содержатся традиционные повествования об истории Исландии и Норвегии, но полученные из других источников сведения о минувших днях оказываются более полезными для уяснения смысла этих саг, чем они сами — для постижения прошлого.

Однако саги не полностью бесполезны для историков, ибо их авторы использовали и иногда цитировали поэтические произведения эпохи викингов. Поэзия скальдов, как ее принято называть, создавалась в Скандинавии начиная со второй половины IX века, а несколько позже — ив Исландии, и большая ее часть была зафиксирована в XII–XIII веках, когда шел процесс записи саг[60]. Непоэтическая устная традиция, к которой обращались авторы саг, легко могла видоизменяться, а стихи — нет, поскольку были написаны в соответствии с жесткими правилами, и если они вообще сохранялись в памяти, то ей приходилось быть безошибочной. Одной из особенностей этой поэзии было использование кеннингов или метафор, таких, как «лебедь морского бога» для обозначения корабля или «песня древесных стволов» — для ветра. Некоторые из этих поэтов любили употреблять чрезвычайно изощренные кеннинги, распутывание которых никак нельзя называть легким делом. Так, например, кеннинг для моря — «равнина корабля», а для корабля — «лось фьорда»; если их объединить, получается — «равнина лося фьорда». Поскольку считалось, что золото происходит из моря, золото метафорически именовалось «огнем моря», в сочетании с предыдущим, уже двойным, кеннингом получаем: «огонь равнины лося фьорда», или fjardar elgs vangs furr[61].