Это точно она?! - Риска Волкова

— Что ж… Очень рад, очень рад… — пробормотал он и поспешил выйти. Ему показалось, или он увидел как напоследок Драйв, словно маленькая девочка, показала ему язык?

Спустя полчаса как Кристиан навестил меня с проверкой, я закончила вышивать те самые пресловутые цветы. Смущенно показала работу мисс Тахо. Она похвалила, укорив, что несколько стежков кривоваты.

— Мисс Тахо… — начала робко я первый акт своего злодейского замысла.

— Да, леди Драйв? — отозвалась учительница, собирая вещи.

— Я слышала, что очень часто юные леди вышивают в подарок своим женихам небольшие подушечки-думочки. Как бы и мне такую вышить?

Мисс Тахо разве что слезу не пустила, проникшись к моему трудолюбию.

— Не беспокойся, девочка! У меня такие с собой есть! Тебе нужен какой-то определенный рисунок?

Я мысленно злорадно захохотала. ДА! Это было то, что мне нужно.

— Рисунок я хочу выбрать сама, и…Я не хочу его показывать. Это секрет. Тайный символ. Наш. С Кристианом… — шепнула я.

Учительница оказалась склонна к романтике, а потому, всхлипнув, молча достала мне из своего бездонного чемоданчика ту самую подушечку, ровного сливочно-персикового цвета.

— Постарайся хорошо! Его Высочество Кристиан проявляет о тебе большую заботу! — сказала мисс Тахо, начиная потихоньку собираться. Урок на сегодня был окончен.

Едва учительница покинула мою опочивальню, я кинулась применять полученные навыки на практике. Рисунок? Да. Он у меня был. На гитаре в виде наклейки. Образчик, так сказать, культуры и искусства. Колоритный хорошо прорисованный фак.

Я старательно перерисовала картинку карандашиком на подушечку, очень боясь ошибиться, так как рисовала я плохо. Да и работа предстояла кропотливая…

Питая самые нежные чувства к Наследнику престола, я, вооружившись иголкой и цветными нитками, преступила к вышивке. Стежок за стежком, рисунок получался что надо! Надеюсь, Кристиан оценит.

Когда картинка оказалась полностью перенесенной на подушечку, я подумала, что чего-то не хватает. Хмыкнув, осторожно добавила снизу подпись: "Дорогому Кристиану на долгую память".

Позвав служанку в специальный колокольчик, попросила принести мне подарочной бумаги и лент. Та довольно вскоре принесла, и вот, я держала в руках красивый, цветной подарок, с розовым бантом наверху.

— А ты случайно не знаешь, где сейчас Его Высочество Кристиан? — спросила я у служанки.

— Ой… Кажется, в целительском крыле… — отозвалась та.

Я кивнула и попросила меня проводить, ввиду того, что дороги я не знала. Подарок я прихватила с собой.

До целительского крыла было идти не долго. Пара коридоров, и вот, я у заветных дверей. Робко постучавшись, я вошла внутрь, узнавая обстановку. Беленькие стены, кушеточки, пара-тройка больных и Элинор.

— Привет, пионер! — с улыбкой поздоровалась я, махнув рукой.

Целитель, увидев меня, засмеялся и вышел навстречу.

— Леди Драйв… — сказал он, слегка склонив голову. — Что Вас привело?

— Ищу Его Наглейшество. Не пробегал? — бодро отозвалась я. — Хочу вручить подарок.

Эллинор удивленно вскинул брови, однако, про подарок смолчал. Зато сказал, что Его Высочество в соседней отдельной комнате. Беседует с больным мальчиком.

Я кивнула, поблагодарив целителя, и осторожно прошла туда, куда указал Док. Однако, то, что я увидела, не вписывалось ни в какие ворота.

Маленький, щуплый, едва живой мальчишка, с подпаленными волосами и ожогом на поллица, ревел, растирая по здоровой щеке мутные слезы.

— Я ннне поооомнюю… Не хочуууу… Не бууудууу вспомиииинааать. — рыдал он.

Над ним, словно горгулия, навис Кристиан Наглый.

— Знаю. Но если ты не вспомнишь, малыш, то пострадает еще много людей! — увещевал этот изверг.

Честное панковское, я думала, что я его сейчас прибью.

— Слышь, обывала! Ребенку тоже угрожаешь расправой над людьми?! — едва сдержалась я от крика. Еще не хватало, чтобы он детей терроризировал.

Кристиан сурово сдвинул брови.

— Я не… — начал он, но я его перебила.

— Я все слышала, Ваше Высочество.

Но меня перебил тот самый малыш, который от удивления даже перестал плакать.

— Его Высочество Кристиан не угрожал мне, леди… — тоненьким еще ребяческим голосочком ответил он.

— Вот как? — удивилась я.

— Он говорил о других людях… Плохие дяди сожгли мою деревню… И моих родных… — малыш снова заплакал, а я не удержалась и погладила его по голове.

Мне было его очень жалко. Я вообще любила детей, а тут, когда такое горе, так это вообще обрыдаться…

— И мое лицо… — все пуще расходился малыш. — Доктор сказал, что это был магический огонь, а потому след от него не свести никогда… — он захныкал совсем капитально, а я начала судорожно думать, чего бы такого сказать, чтобы малыш успокоился. Самое худшее в данном случае жалеть. Потому что обычно плакать от этого хочется еще больше… Значит…

— А с чего ты взял, что такой след на щеке — это плохо? — спросила я у него, а сидевший рядом со мной Кристиан закашлялся.

— Как это? — не понял малыш.

— А вот так! У меня дружбаны есть, Крыс, Мозг и Батон. Они бы удавились за такой след! Честное слово! Крыс вообще себя дырявит со всех сторон. То ухо проштампует пирсингом, но нос, то губы… А тут такой след! Да ты че! У нас, у панков это круто! К тому же, говорит о том, какие трудности ты пережил, что ты — герой!

— Себе такой не хочешь? — тихо сказал Кристиан, явно недовольный моей политикой.

Но малышу, кажется, идея пришлась по вкусу.

— И что, эти Крыс с Мозгом хотели бы такой же?

— А как же! Это же — труъ!

— Трууууу! — произнес мальчик восторженно, загораясь новой идеологией.

— Ага. Только если писать будешь, то с твердым знаком на конце пиши. А то без него совсем другое означает. — улыбнулась я.

Тот погрустнел.

— Я не умею писать… Нас не учат в деревнях… Хотя, я бы хотел, но отец был против.

Я недовольно фыркнула.

— Жесть у вас тут условия. — и обернулась к Кристиану. Тот что-то обдумывал, а потому не сразу понял причину моего внимания.

— Мальчику не позволяли учиться, прикинь?! Кто у вас тут законы пишет, чувачок?!

Кристиан наконец смог понять, что я от него хочу. На его лице отразилось удивление.

— Беспокоишься за образование мальчика, которого видишь впервые? — спросил он. Но как-то не ядовито, а больше все из того же удивления.