Любимый деспот - Мила Реброва

Каждый гребаный день меня тянуло сесть на самолет и полететь к ней. Еще больше тянуло объяснить ей, как не следует обращаться со взрослыми дядьками и злить их. Это же надо было выставить меня из квартиры, как какого-нибудь прыщавого юнца!

До сих пор пробирала злость при одном лишь воспоминании об этом дне!

– Или дело во мне? – девушка провела рукой по лацкану моего белого смокинга, отвлекая меня от мыслей о Ксюше.

Зачем только переспал с ней год назад?! Думал, мы взрослые люди, но, как оказалось, мой бизнес-партнер рассчитывала на большее, из раза в раз пытаясь сблизиться со мной.

– Голова болит, – коротко ответил я, не желая быть грубым, хотя самого так и подмывало скинуть ее руку. – Новый проект, сама понимаешь.

– Да, я наслышана о твоей идее начать бизнес в России. Уж не связано ли это с твоим разводом? – с любопытством спросила она.

– И от кого же ты это слышала? – совершенно не удивленный тем, что она собирала информацию, спросиля.

– Слухами земля полнится, дорогой, – засмеялась девушка, запрокидывая голову.

– И что же еще обо мне болтают?

– Что один из самых желанных мужчин города снова свободен. Быстро вы оформили развод. Я думала, на улаживание всей этой бумажной волокиты нужно время.

– Нужно, – согласился я. – Но не тогда, когда у тебя есть связи и деньги.

С разводом я торопил, как только мог. Словно это могло избавить меня от мыслей, за которые я так себя казнил. Во мне словно жили две сущности, одна из которых просто взбесилась, требуя сделать с Ксюшей то, что я всегда считал неприемлемым. Я не помнил ту нашу единственную ночь вместе, но, даже не помня, считал себя последним негодяем, посмевшим позариться на самое святое. Ксюшу я не винил, списывая ее поступок на молодость и взыгравшие гормоны. Девочка возомнила, что влюбилась в единственного родного человека, всегда бывшего рядом с ней и поддерживающего ее. У Ксюши никого не было, и она просто вбила себе в голову эту любовь. Одиночество и не такое делает с людьми. Что уж говорить про маленькую девочку, сначала лишившуюся матери, а потом и отца. Естественно, что она тянулась к единственному источнику тепла в своей жизни.

Вспоминая ту девочку-подростка, что отчаянно прижималась ко мне, ища утешения, скуля и плача о потерянном отце, я еще долго не мог смотреть ей в глаза после случившегося. Боялся, что прислуга, обнаружившая нас, разболтает о произошедшем, и нашей спокойной жизни придет конец. Я не мог отослать Ксюшу после того, что сделал с ней. Брак казался тогда единственным правильным решением. Это задним умом мы все умны. Тогда же…

Я ведь и не собирался всю жизнь удерживать ее в этом браке, так какого черта сейчас злюсь лишь при упоминании нашего развода? И откуда это дикое желание порвать те чертовы документы?

– Привет, красотка! – присвистнул Глеб, стоило мне открыть ему дверь. 

Сегодня мы собирались на открытие художественной галереи, которой занимался его друг. Не то чтобы я разбиралась в современном искусстве, но вечер в приятной компании был все же предпочтительнее одиночества, что так тяготило меня в последнее время. Даже работа не спасала от осенней хандры. Хотя ее уже и не назовешь осенней. Осень-то кончилась.

– Привет, – улыбнулась я мужчине.

– Ты выглядишь просто… Да у меня даже слова пропали! – воскликнул мужчина, разводя руками.

Выглядела я действительно хорошо. Бархатное платье цвета бордо выгодно подчеркивало мою светлую кожу, а воротник-лодочка соблазнительно открывал плечи. В ушах поблескивали жемчужные серьги – подарок Османа на девятнадцатый день рождения. А волосы я собрала в небрежный пучок, выпустив пару прядей у лица.

Накинув шубку, я вышла за порог и начала запирать дверь, думая, что хорошо все же поступил Осман, прислав мои многочисленные вещи вместе с бумагами о разводе. Ему они вряд ли пригодились бы, а вот меня здорово выручали. Все-таки было жалко свой брендовый гардероб, так тщательно подобранный вместе со стилистом. Целью сего мероприятия было мое желание выглядеть строгой и утонченной, ну и старше, естественно. Правда, эта моя затея, как и сотни других, с треском провалилась. Иногда мне казалось, что, даже когда у меня выпадут все зубы и поседеют волосы, Осман будет принимать меня за ребенка. Упрямству этого мужчины можно было только позавидовать! Иногда мне даже становилось стыдно за свои попытки сближения и навязчивость.

– Ты тоже красавчик. Как прошло твое свидание? – спросила я, пока мы спускались в лифте.

– Никак. Меня вежливо послали, – хмыкнул довольно мужчина, совершенно не выглядя посланным, как он выразился. – Видимо, я теряю все свое очарование, раз за последний месяц меня отвергает уже вторая женщина.

Что я любила в Глебе, так это его способность иронизировать над самим собой. Он всегда был на подъеме, не унывая и не жалуясь на те или иные обстоятельства.

– Гле-еб! – укоризненно покачала я головой. – Мне кажется, мы уже обсудили нашу ситуацию.

А ситуация была таковой, что мы просто не могли быть парой. Казалось бы, химия, присутствующая в нашей дружбе, напрочь отсутствовала, когда мы пытались перевести ее в романтичное русло. Мы даже целовались пару раз, в первый раз мне показалось, что я целуюсь со старшим братом, что было омерзительно. А во второй Глеб заявил, что еще никогда в его жизни не было столь бесчувственного поцелуя. Так что мы приняли обоюдное решение остаться друзьями. К тому же Глеб явно был заинтересован своей домработницей, хоть и не желал этого признавать.

– Да ты с ума сошла! – заявлял он не раз при любой моей попытке уличить его в симпатии к молодой женщине, которая управляла его домом. – Я даже не смотрю на нее как на женщину!

То, как сильно он защищался, показывало, что мужчина явно лукавил и как на женщину он на нее точно смотрел.

– Я просто дразнюсь, Ксюш, – подмигнул мне шельмец, возвращая в настоящее. – И я на тебя зол, вообще-то! Из-за твоего совета я могу остаться без домоправительницы!

– Не понимаю, зачем она вообще тебе нужна? – покачала я головой, поражаясь в очередной раз его прихотям. – Ты живешь в квартире, не логичнее было бы нанять приходящую горничную?

– Во-первых, это пентхаус, а не квартира. В нем, между прочим, триста квадратных метров! Чем тебе не дом?

– А во-вторых? – с любопытством спросила я, проигнорировав его комментарий.

– А во-вторых, ей негде жить, – раздраженно прошептал он нехотя.

Все чудесатее и чудесатее.

– А ты откуда знаешь? – спросила я, садясь в открытую для себя машину.

Захлопнув мою дверцу, Глеб обошел машину и сел с водительской стороны.

– Ну Глеб! – настаивала я, переполненная любопытством.

– Какая же ты липучка! – раздраженно выдохнул он, заводя машину.

– Ну скажи! Обещаю, я могила! Ты же знаешь, что можешь мне доверять! – обиженно протянула я.