Рецепт от Парацельса - Кэролайн Барт

– Да, бывают среди журналистов такие, что умеют влезть в душу, – сочувственно высказался Эрик и покачал головой.

– И вы понимаете, – прижав руки к груди, горячо говорила миссис Грант, – сама удивляюсь, как я, в общем-то, довольно скрытная женщина, все выложила ей!

– Ну ничего, – успокоил ее Эрик. – Что уж она там сможет написать. Разве что-то очень серьезное? Все уже в прошлом…

– Что-то в прошлом, а что-то и нет, – запальчиво возразила вдова. – Самое главное, я не помню, что я ей рассказала. – Она в сердцах постучала себя по голове.

– Не расстраивайтесь вы так, – мягко попросил ее Эрик, входя в роль сопереживающего родственника. – Мой дядя попросил, чтобы вы рассказали о последних минутах жизни вашего мужа, его друга.

Не успел он закончить фразу, как лицо миссис Грант стало красным, и юноша побоялся, как бы ее не хватил апоплексический удар.

– Это ужасно! – страшным шепотом выдохнула она. – Я не могу этого рассказать, тем более священнику.

Эрик вспомнил, что Рон Дагс поведал ему о близких отношениях Аурелии и престарелого лейтенанта. Значит, его смерть была связана с нею. Но он продолжал гнуть линию наивного добросердечного юноши.

– Священнику можно все сказать, – произнес Эрик, потупив глаза. – Тогда он будет более конкретно молиться за его душу.

– Его душа жарится в аду на сковородке, и никакие молитвы ей не помогут, – прошипела безутешная вдова.

– Нельзя так говорить, – вежливо заметил Эрик, – душа бессмертна, и за нее надо молиться, тем более, если она убиенная.

Миссис Грант насмешливо посмотрела на молодого человека и хмыкнула.

– Убиенная? Кто это вам сказал? – Она скрестила руки на груди и откинулась на спинку стула.

Эрик вспомнил, что мистер Дагс говорил, будто Алберта Гранта задушили подушкой. Об этом он и поведал его вдове.

Она еще раз хмыкнула и возвела глаза к потолку.

– Ну да, об этом писали в газетах, – произнесла она, поджав и без того тонкие губы. – Это я сказала так журналистам, чтобы спасти его честь. – Миссис Грант гордо подняла голову и победно посмотрела на своего гостя.

Эрик сделал удивленное лицо и приготовился слушать дальше. Вдове, видимо, и самой хотелось высказаться, чтобы милый юноша узнал правду о добропорядочном пожилом ветеране. Пусть, пусть расскажет своему любимому дядюшке, каков был его дружок!

– Он умер, принимая в супружеской постели любовницу! – выпалила она и с горькой улыбкой посмотрела на наивного юношу, ожидая его реакции.

И Эрик не обманул ее ожиданий.

– Что вы?! Не может быть?! – Он ужаснулся и прижал ладони к щекам. – Ему же было за семьдесят…

– Семьдесят три! – запальчиво сказала она. – И он принимал дома любовницу в то время, как я уехала к своей больной сестре. Но его сердце не выдержало страсти к молодой блуднице. И когда я вернулась, то обнаружила его мертвым.

– А… почему вы решили, что он был с любовницей? – спросил Эрик. – Может быть, он просто умер в постели.

– Вы слишком молоды и наивны, чтобы понять это, – заключила вдова, опустив глаза и поджав губы. – Следы любви, губной помады, ее волосы на подушке… Сама она, конечно, сбежала, но перед этим перерыла весь дом – что-то искала, но ничего не взяла.

Эрик понял, кто была эта любовница, но, естественно, не сказал об этом миссис Грант. Не сказал он и о том, что эта самая любовница искала шкатулку. Она обольстила бедного ветерана войны и в постель легла с ним только для того, чтобы заполучить шкатулку. Но, видимо, так ее и не нашла… Именно поэтому через много лет она явилась сюда в образе журналистки, чтобы, наконец, обрести то, за чем очень давно охотилась.

Они выпили кофе, съели привезенные Эриком пирожные, но дипломатическая миссия пока не была выполнена. И надо было торопиться.

– Кстати… – Эрик начал разведку боем. – Я слышал от дядюшки о какой-то шкатулке, которую они с другом привезли после войны из Нормандии в США. Говорят, что с ней связана странная и интересная история.

– Шкатулка, да, шкатулка… – задумчиво произнесла вдова, как будто раздумывая, говорить или не говорить.

Поколебавшись немного, она решилась:

– Была, была старинная шкатулка, которую Алберту передал Роберт Сайленс.

– И где она? – в голосе Эрика зазвучала надежда.

– Ее забрал наш сын, который живет в Сан-Диего, – бросила она, как будто речь шла о незначительной вещичке.

– А что в ней было? – поинтересовался Эрик. – Вы же, наверное, открыли ее.

– Там были украшения: несколько старинных бус, драгоценные колье, золотые и серебряные браслеты, – небрежно пробормотала старушка.

– И где же они?! – не удержавшись, воскликнул Эрик.

Миссис Грант с удивлением посмотрела на молодого человека.

– А что это вы так интересуетесь? – запальчиво произнесла она.

– Дядюшка говорил, что эту шкатулку надо было хранить, а не открывать, – с сожалением проговорил Эрик.

– Мы и хранили сначала, а потом, когда Алберт потерял работу, у нас не было ни своего дома, ни денег, и мы были вынуждены открыть ее. – Миссис Грант как будто оправдывалась.

– И вы их продали? – ужаснулся молодой человек.

– А что нам оставалось делать? – Она развела руками. – Вот этот дом был построен на часть тех денег, которые мы выручили от продажи сокровищ. Остальные отдали сыну.

Эрик молчал, соображая, что предпринять дальше. Вряд ли умирающий Жан Пренье призвал бы к себе протестантского священника из американской армии и передал бы ему на хранение шкатулку, в которой хранились только драгоценности, пусть и старинные. А таинственный рецепт, о котором рассказывал ему Рон Дагс?

– А где же сама шкатулка? – как бы между прочим, спросил Эрик.

– Ее увез с собой в Сан-Диего наш сын Питер, – ответила миссис Грант. – Она очень понравилась Дженни, его жене. Она хранит в ней принадлежности для шитья – нитки, иголки…

Значит, придется ехать в Сан-Диего, подумал Эрик. Скорее всего, Аурелия выведала у вдовы, где находится шкатулка, и тоже отправится туда, если уже не отправилась…

Миссис Грант стала убирать посуду, вытирать стол и греметь кастрюлями, видимо, давая понять, что разговор окончен. Пора и честь знать…

– Миссис Грант! – Эрик решил действовать напрямую. – Дайте мне, пожалуйста, адрес вашего сына в Сан-Диего. Я считаю своим долгом исполнить просьбу моего дядюшки. А он считает себя обязанным исполнить волю умирающего Жюля Пренье и хранить эту шкатулку, тем более что ваш муж, присоединившийся к намерению хранить ее, не смог исполнить обещанное…

Теперь Эрик говорил тоном, не допускающим возражений. Он знал, что эта резкая смена вежливой, чрезвычайно любезной манеры на строгую, сопровождаемую суровым выражением лица, действует на собеседника безотказно, побуждая его действовать сообразно требованиям другой стороны.