Дом на краю прошлого - Барбара Эрскин

– Просто прелесть. Я, конечно, видела такие…

– Это не из сувенирной лавки, – перебила ее Джанет. – Она была сделана специально для вас одним стариканом, когда-то он работал на ферме, а сейчас иногда возится у нас в саду. Он велел мне передать ее вам. Она ограждает от злых сил.

Джосс подняла глаза от куклы.

– Злых?

– Ну, – Джанет пожала плечами, – вы, верно, уже поняли, что местные несколько странно отзываются об этом доме. – Она смущенно рассмеялась. – Я этому не верю. Здесь так мило.

– Что именно они говорят? – Убрав остатки яблока, Джосс пододвинула тарелку с яичницей Тому и вручила ему ложку.

– Не уверена, что нам нужно знать, дорогая, – тихо заметила Элис. – Взгляните на плиту, миссис Гудиар. Что вы теперь о ней думаете? – Джосс рассказывала матери о двадцати тысячах.

– Я считаю, что она просто замечательная. – Джанет все еще была в счастливом неведении относительно того, какое впечатление произвели ее первоначальные замечания по поводу состояния дома. – И как быстро вам удалось ее наладить.

– Если хотите, приходите к нам попозже ужинать, – вмешалась Джосс. – Мама как всегда наготовила на целую армию.

– Спасибо, но нет. – Джанет допила вино и поднялась. – Я зашла только чтобы передать вам куклу. В этот первый вечер вам меньше всего будут нужны гости. Когда-нибудь в другой раз я обязательно навещу вас. И, пожалуйста, если что-то нужно, не стесняйтесь, заходите, ведь мы живем совсем рядом. Пожалуйста, пожалуйста, не стесняйтесь. – Она улыбнулась всем, надела на голову шарф и вышла.

– Симпатичная дама, эта миссис Гудиар, – сказал Люк Джосс, когда они остались одни в большом холле. Они не стали пытаться пристроить здесь свою мебель. Комната была слишком большой, слишком величественной, и они пришли к выводу, что кроме того, что там уже есть, больше ничего и не требуется.

Ужин был съеден, постели разобраны и первый заказ Люка, ржавый «бентли» 1929 года уже был завезен в гараж. Не потребовалось даже рекламы в газете. Карточка, оставленная в магазине, несколько слов в пабе, и тремя днями позже зазвонил телефон. Полковник Максим из соседней деревни купил эту машину двенадцать лет назад, но у него так и не дошли до нее руки. Люк мог приняться за нее при первой возможности, а потом поработать над «Элвисом», принадлежавшим другу.

Том, утомленный треволнениями дня, улегся спать в собственной комнате без всяких протестов. Старая детская располагалась рядом со спальней Джосс и Люка, и поскольку двери обеих комнат выходили в общий короткий коридор, они легко могли услышать, если ребенок заплачет. Детская представляла собой целый комплекс из трех комнат, одна из которых была превращена в ванную. Окна ванной выходили на север, там было холодно, и даже яркие игрушки Тома не могли ее оживить.

– Занавески, яркий коврик, обогреватель и много ярких, пушистых полотенец, – решила Джосс, держа ребенка на коленях и вытирая его после ванны. Лиин составляла список покупок, сидя на закрытой крышке унитаза. – Спальня и ванная комната Тома – в первую очередь. – Джосс поежилась, несмотря на газовый обогреватель, который Люк установил в комнате. – Я хочу, чтобы он полюбил свой дом.

– По крайней мере, твоя кровать с пологом защитит тебя от сквозняков, – заметила Лин.

Ее спальня, хоть и выходила окнами на юг в сад, была жутко холодной. Ясно, что раньше там зажигали камин. В доме имелась доисторическая обогревательная система, работающая от плиты, но тепло до спален не доходило. Они уже решили, что, видно, им придется мириться с этим и мерзнуть. Тысячи одеял, бутылки с горячей водой, термопижамы – вот на что приходилось надеяться.

– Как ты думаешь, Джо и Элис долго здесь пробудут? – Джосс натянула пуховую пижаму на Тома.

– Столько, сколько ты захочешь. – Лин добавила к списку мыло, туалетную бумагу и чистящие средства. – Мама говорит, что не хочет путаться под ногами, но была бы рада остаться до Рождества. Она помогла бы тебе привести дом в порядок.

– Я знаю, благослови ее Господь. И я хотела бы, чтобы она осталась. Честно говоря, я бы хотела, чтобы вы все остались.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – Люк обнял Джосс за плечи. Они разожгли небольшой огонь в камине и стоя смотрели на потрескивающие поленья. Лин, Элис и Джо отправились спать, утомившись за день.

– Мне все это кажется осуществленной мечтой. – Джосс облокотилась на тяжелую надкаминную доску, глядя на огонь. – Думаю, здесь стоит установить елку, большую и пушистую, всю в огнях.

– Хорошая мысль.

– Том будет в восторге. В прошлом году он был слишком мал, не понимал, что происходит. – Джосс улыбнулась. – Ты слышал, как он говорил папе: «Том класть бумага сюда». Он вошел в раж, вытаскивая газеты из мешка.

– К счастью, твоему отцу это нравится. – Люк нахмурился. – Наверное, им странно сознавать, что этот дом принадлежал твоим настоящим родителям.

– Странно? – Джосс тряхнула головой так энергично, будто хотела прочистить мозги. – Подумай лучше, как я должна реагировать? Мне даже не хочется называть папу папой, как будто мой настоящий отец может услышать.

Люк кивнул.

– Я позвонил своим родителям, пока ты была наверху. Просто сказать, что мы уже здесь.

Джосс улыбнулась.

– Как там они? Как им живется в Чикаго? – Она знала, что Люк скучал по родителям, особенно по отцу.

– Замечательно. В начале лета следующего года они возвращаются домой. – Он помолчал. Они с Джосс планировали навестить их. Теперь ничего не получится. – Им не терпится посмотреть дом, Джосс. Знаешь, по телефону не очень наговоришься. – Он засмеялся.

Джосс улыбнулась.

– Что верно, то верно. – Она замолчала и задумалась.

– Ты не пробовала еще поискать ключ к тому письменному столу, что в кабинете? – Люк подтолкнул полено носком ботинка и с удовольствием следил, как снопы искр осветили закопченную заднюю стенку камина.

– Я туда вообще сегодня не заходила. – Она выпрямилась. – Я, пожалуй, приложусь немного к подарку Джанет Гудиар и поищу ключ, пока ты принимаешь ванну.

В комнате было холодно, за темными окнами густая темнота ночи. Поежившись, Джосс поставила стакан на один из столиков и пошла к окнам, чтобы закрыть ставни и задернуть шторы. Настольная лампа бросала неясный свет на ковер и оставленную хозяйкой корзинку с шитьем. Джосс долго не могла отвести от нее взгляда. От мысли, что ее мать пользовалась этими изящными ножницами и серебряным наперстком, у нее в горле стоял комок. Джосс нерешительно протянула руку и взяла наперсток. Он подошел ей, как будто был для нее заказан.

На дне корзинки лежал ключ, прикрытый нитками и лоскутками – небольшой резной ключ, который, как Джосс сразу инстинктивно поняла, и подойдет к столу.

Протянув руку, Джосс зажгла лампу на столе. Подняв крышку, она обнаружила под ней множество небольших отделений. Все было в идеальном порядке. Джосс сразу поняла, что стол принадлежал ее матери. Отпив глоток из стакана, Джосс потянулась к пачке писем. Развязывая стягивающую их ленту, она испытывала смешанное чувство вины и возбуждения.