Раб колдуньи - Стеша Новоторова

Забор мы преодолели легко. А вот дальше начались проблемы. Старенькая наша Волга без нас заскучала настолько, что не захотела заводиться. Ну вот никак. Мы покрутились вокруг, поискали, у кого помощи можно спросить, а дом Акулины на отшибе, в лесу, и дорожка к нему узкая петлявая, с трассы нас не видно. Соседних домов никаких нет, это надо в поселок идти. Но нам это совсем не выгодно, нам надо как можно быстрее на трассу выбираться. Пока мы будет здесь по поселку шастать и соседей уговаривать нам помочь, Акулина проснется и всё, пипец и маленькая тележка.

Оставалось одно – толкать нашу ласточку пердячим паром. Что она таким образом заведется шансов мало было, но попробовать стоило. Особенно, если по-тихому всё сделать. А там, на трассе, глядишь кто и прикурить даст, заведёмся и до Москвы ни один черт нас не заставит даже притормозить, не то что остановится!

Колян за руль сел, я пристроился сзади и, упираясь рогом, стал толкать. Сначала, вроде, неплохо пошло, под горку. И до половины я дотолкал сравнительно легко, а вот дальше… Коля тоже вылез, стал мне помогать. Так толкаем, разгоняемся, вроде братка пытается завести машину, но тыр-пыр-пыр и ни хуя!

Умотались довольно быстро. Я-то особенно. После этого чертова секса с Акулиной, когда она меня буквально выебла и высушила, чувствовал себя выжитым лимоном. Ну и Колян смотрю уже покачиваясь шагает. Особенно комично он в этом платье выглядел. А что делать, – не раздеваться же здесь, на дороге, догола! Вдруг кто поедет случайно, не поймут. Я-то в труселях-семейниках и майке алкоголичке ничего так смотрелся, по сезону. Мужики, особенно в провинции, всегда так ходят летом. Этим никого не удивишь. Но вот в женском платье рассекать… Да еще на трассе…

В общем, эти восемьсот метров до трассы мы толкали с Колей практически до заката. У меня майка на спине мокрая стала, как будто меня из ведра окатили. Колян вообще еле живой стоит, смотрю, а у него губы аж серые стали. Как бы чего с сердцем не случилось – думаю. На трассе я его в салон спрятал, чтобы он цветастым платьем не светил проезжающим водителям, не пугал их нетрадиционным своим внешним видом. Не сразу, но нашлись добрые люди, дали прикурить, завелась наша Волжанка и тут Колян еще одну ошибку сделал – роковую. Сел за руль. Гоняет он, конечно, получше меня. В шестнадцать лет еще права получил, по путевке от военкомата. Но вот в чужом городе, да еще в таком виде. Да еще и сбежав от такой сучки, как Акулина…

Мы ведь последние сто метров толкали, замирая от страха и прислушиваясь – нет ли за нами погони. Уж больно подозрительно всё складывалось: легко так сбежали, она даже и не проснулась, прошло уже часа два, а за нами никакой погони. Неужто отпустить нас решила? Вот так просто? Я такому счастью не особенно верил, а Колян, смотрю, напротив – ожил на глазах! Газ в пол вдавил до визга шин, с проворотом мы стартовали и полетели по трассе. Но всё равно через город ехать пришлось, там объездной дороги нет. Нам бы в обратную сторону направиться, на Питер. И где-нибудь там, на трассе, развернуться. Но мы в тот момент еще до конца от наваждения Акулининого не оттаяли. Не сообразили. Поехали через город. И на выезде нас, с нашими-то московскими номерами, местные менты и тормознули. Смотрят, а за рулем брательник мой в женском платье сидит. И явно так нервничает.

Ну заставили выйти из машины, руки на капот, где документы, все дела… А у нас, разумеется, ни документов, ни своих, ни на машину, одет я как местный гопник, а Колян вообще… В общем, стоим так, паримся, пока ментура в своей машине по рации с горотделом советуется, что с нами делать. Потом подходит к нам огромный такой ментяра, явно бывший спецназовец, улыбается и весело так говорит, что заява на нас в отделе лежит. Украли мы, говорит, у граждански Акулины Прокофьевны платье женское, да еще кое-что из нижнего белья. И просит она нас задержать, но никому не говорить об этом, чтобы нам не сломать ненароком жизнь. Потому как ежели нас в таком наряде доставят в отдел, а там до разбирательства со следователем посадят в камеру к уголовникам, то плохо нам придётся. А ей, Акулине Прокофьевне, такого поворота событий явно бы не хотелось.

Тут и другой мент подошел, тоже смеётся, на нас глядючи. Оба ржут, не понимая, что дело тут не шуточное. А что мы им скажем? Что нас последние две недели в рабстве держала эта самая Акулина Прокофьевна, порола как сидоровых коз, переодела в своё платье и вообще в холопок собиралась превратить? Ну и как мы будем выглядеть после такого рассказа? А эта сука еще и фальшивую заботу о нас проявляет. Мол, пусть отдадут платье, только вы их не сажайте. Вот как всё просто оказывается – дерзкий побег, мытарства на дороге, отчаянье и близкое спасение ан нет! Тупо попались последнему на выезде из города патрулю! И что нам теперь делать?

Мент говорит, что Акулина звонила в горотдел, сказала, что сейчас сама сюда подъедет разобраться на месте, и если всё решим полюбовно, то она заберет заявление о краже, а у полиции к нам никаких претензий не будет. Ну вот и всё – у меня желудок аж свело от такой новости. Всё, пиздец, приехали. Вернее, сейчас приедем, тут недалеко… Там нас ждет тёплый приём и горячая банька.

Но деваться некуда, стоим на выезде из Торжка, ждем Акулину. Она и правда довольно быстро домчала на такси. Или на метле долетела, только мы этого не замелили?

Спецназовец, оказывается, с ней хорошо знаком. Всё смеялся на нас глядя, даже попросил разрешения сфотографировать нас в таком жалком виде. Я полуголый, Коля весь в женском, проезжающие водилы через одного нам сигналят, видимо думают, что полиция извращенцев поймала. Акулина что-то ему на ухо сказала, он заржал как ненормальный и смартфон свой убрал – не стал фоткать нас. И на том спасибо.

– И сколько такое платье стоит? – спросил второй мент, тот, что за рулем был. – Из-за чего весь сыр-бор-то?

– Одиннадцать тысяч, скромно похвалилась Акулина, на нас насмешливо поглядывая.

– Солидно, – покачал головой страж порядка. – И за что такие деньги народ платит? Обычное, вроде бы платье. У моей свадебное