Гнев Империи II - Антон Агафонов

— И полагаю, что тебя тоже о такой сумме спрашивать бессмысленно? — на всякий случай уточнил я.

— Даже если бы были, тебе бы не дал, — с совершенно серьезным видом ответил Эйрик.

— Нет?.. Я думал, мы друзья…

— Поэтому и не дал бы.

— Ишь ты… — вздохнул я. — Ладно, всё равно спасибо…

— Но если тебе интересна возможность подзаработать, я знаю одно место. Про миллион ничего не скажу, но за один вечер заработать пару сотен можно легко.

— Золотых рублей? — заинтересовался я.

Он кивнул.

— Выкладывай!

— Нам понадобится увольнительный, и не на полдня, а на несколько суток, — сразу предупредил он. — Нам нужно в Петроград.

— В ближайшие дни не получится, — уж очень я хотел посмотреть на Лизиного братца и его друга. — Как насчет конца недели?

— Так даже лучше.

На том и порешили.

Прибытие комиссии цесаревича Фёдора прошло с гораздо большей помпезностью, чем прибытие принцессы, что, впрочем, не удивительно. Лиза прибыла сюда учиться на постоянной основе, а тут целая комиссия.

Директор лицея в честь этого устроил театральное представление, подключив к этому даже тех немногих Детей Хлада, что обитали на территории лицея. Раньше меня удивляло, что в закрытой части лицея, где по идее должны обучаться Истинные и Пепельные, толком никого и нет. По вскользь сказанному Валентиной Сергеевной выходило, что на территории лицея сейчас всего три мага: Симонов — главный у них, Волкова — его заместитель, и Тармашевская — целитель, на случай если кому-то понадобится особая медицинская помощь. Этого более чем достаточно для того, чтобы обучать одного единственного ученика, что там сейчас находился. Кто он, я не знал, но сам факт, что тут всего один ученик, вызывал недоумение. Чуть позднее Валентина Сергеевна сказала, что каждого лицеиста, что прошел Ледяное Пробуждение, отправляют прямо на границу, приписывая к одному из Истинных или Пепельных в зависимости от типа пробуждения.

Так было не всегда, а лишь последние полгода из-за уж слишком сильного напряжения на границах. Всё чаще были слышны новости о том, что Османы собираются форсировать Днепр, и что хагга предоставили огромные армии демонов, которые пошлют в первых рядах. Одна новость страшнее другой.

Но, как сказала Лизаветта, не стоит верить всем слухам. По её мнению, ситуация пусть и напряженная, но война если и начнется, то ещё нескоро. Эола была другого мнения и недвусмысленно намекнула, что в случае объявления войны Император, чтоб тошнило его вечно, объявит аристократическую мобилизацию. Что это значит? Ну, для большей части дворян, у которых мало-мальски сильный источник, ничего хорошего. Обычно Ледяное Пробуждение — штука добровольная, но если Император захочет, то все, у кого есть хотя бы сорок процентов шанса пробудиться, будут обязаны стать магами или сдохнуть. Разумеется, это не касалось глав рода и их наследников, но вот остальным, и девушкам в том числе, придется рискнуть.

По уверению Лизы, слышавшей этот разговор, такое вряд ли случится. Насильное пробуждение изначально имеет крайне плохие шансы на успех. Человек в первую очередь должен сам этого хотеть, иначе шанс падает на двадцать-тридцать процентов. Для тех, у кого он и так был низким, это фактически смертный приговор. Примерно двести лет назад, когда проводилась такая мобилизация, итог был настолько печальный, что магом становился лишь один из пятнадцати, а учитывая, что это были дети не крестьян, а крупных родов, ситуация была очень скверной.

Но что-то я отвлекся.

Если Лизу сопровождение доставило до ворот лицея, то кортеж цесаревича проехал прямо внутрь и припарковался у главного здания, неподалеку от которого развернули огромную сцену. Какая-то молодая девочка с гуманитарной кафедры в цветастом платье пела задорные песенки, и в целом атмосфера была довольно праздничной.

Народу, соответственно, собралось очень много, не протолкнуться. Смотреть со стороны или пихаться я не стал, вместо этого поступив совсем уж нагло. Стиснув золотой рубль между пальцами, я через окно спрыгнул на бетонный навес, что находился над главным входом. Отличное место для того, чтобы рассмотреть наследника рода Беспаловых и заодно цесаревича.

Как и в случае с принцессой, Фёдора встречали на высшем уровне, но если Лизаветту встречал только декан моей кафедры Помников, то цесаревича ещё и директор, а вместе с ними десяток самых разных чиновников в парадных мундирах и фраках. Все улыбающиеся, напомаженные.

Фёдора я узнал сразу. Ну хотя бы потому, что у цесаревича были серебристые волосы, прямо как у Лизы. Да и родственные черты лица легко угадывались. Молодой, широкоплечий и статный, он обладал хорошим обаянием и со стороны хорошо держался в окружении большого количества людей.

Льва тоже узнать было не трудно. Облаченный в военный мундир с гербом собственного рода, он был очень похож на своего отца. Особенно в слегка кривоватой улыбке.

Фёдор шел впереди, Беспалов рядом, но вместе с тем на пол шага позади. Ещё одна часть этикета, о которой я раньше не думал. Таким образом он был близко, чтобы услышать все, что скажет цесаревич и ответить ему, но одновременно показывая окружающим, что нет сомнений в том, кто здесь главный.

Наследник престола и его друг обменялись с директором рукопожатиями, о чем-то перекинулись парой слов, после чего под песни и пляски направились в главное здание. То бишь в моем направлении.

Вот интересно… Если бы у меня был кирпич, и тот совершенно случайно упал бы Льву на голову, меня бы кто-нибудь заметил? Не похоже, что меня кто-то видел. Я сижу прямо у всех на виду, но рубль работает. Никто не смотрит в моем направлении, не тычет пальцем, не кричит, что нельзя такое вытворять.

— Хех…

Я сидел свесив ноги и наблюдал за приближающимися людьми с легкой скукой. Меня эта парочка, ради которых устроили такой переполох, совершенно не впечатлила.

И тут внезапно Фёдор поднял глаза и посмотрел прямо на меня. Наши взгляды встретились, и мы одновременно нахмурились. Он смотрел на меня с легким недоумением, я же — с непониманием. А парой секунд спустя, не сводя с меня глаз, он шепнул своему спутнику что-то. Тот тоже поднял голову, прищурился, но лишь мазнул по мне взглядом.

Выходит, магия работает. Беспалов меня не видит, вот цесаревич, вне всякого сомнения, видит меня четко и ясно. Хреново…

Я попытался ему улыбнуться, но вышло слишком криво, словно я над ним издевался, но к счастью для всех, директор отвлек Фёдора и тем самым дал мне возможность скрыться. Всё-таки глупо и самонадеянно с моей стороны было такое провернуть.

Уже через минуту я затерялся в толпе, наблюдая за тем, как цесаревич и его приятель скрываются в недрах лицея. На всякий случай проверил, работает ли монета, показав неприличный жест какому-то парню. Тот никак не отреагировал на это, следовательно меня не видно. Тогда что это было, во имя Хлада?