Сердце помнит все - Мейси Ейтс

- Да, - согласилась Астрид. - Так же я не рискнула бы потанцевать с мужчиной в опасной близости от него.

- Поэтому вы вырядились в совершенно неподобающий королеве наряд и отправились в клуб?

- Самое удивительное, - задумчиво произнесла Астрид, - что люди никогда не обращают пристального внимания на других. Мы не ищем того, чего не ожидаем. Я ни разу не позволила себе неподобающего поступка, потому никто и помыслить не мог увидеть меня в вашем клубе, тем более в том наряде. Так что я выбрала самый подходящий момент для маленького восстания.

- Я бы назвал это государственным переворотом.

- Вероятно, вы правы. Но я должна была вернуть себе власть, что принадлежит мне по праву.

Они начали есть, и в этот момент Мауро уловил легкий стрекот камеры. Он тут же протянул руку и погладил пальцы Астрид - она вздрогнула и отдернула руку.

- Ваше величество, - произнес он. - Вы ошибаетесь, если считаете, что на нас не смотрят окружающие.

- Окружающие?

- Я позаботился о том, чтобы пресса знала, где мы.

Астрид замерла, и застывшие черты ее лица стали еще прекраснее, обретя какую-то библейскую красоту.

- Что вы задумали?

- Вы что, впрямь полагали, что я пригласил вас на ужин без всяких на то причин?

- Я думала, мы что-нибудь обсудим вместе. - Сейчас королева говорила вполголоса, и, глядя на нее со стороны, невозможно было предположить, что она гневается, хотя Мауро буквально ощущал волны ярости, исходящие от нее.

- Улыбайтесь, - сказал он.

Астрид послушалась.

- Это не ваше шоу, - продолжал тем временем Мауро. - Вам стоит это запомнить. Я не подчиняюсь никому, тем более вам. Вы сами сделали выбор, вступив в мой мир, а потом привязав себя ко мне. Это было ваше решение, а не мое. И теперь вам придется смириться с моим присутствием и моими правилами. Вы наивно полагали, что исходом вашего поступка будет рождение ребенка, - ну, так вы ошиблись, моя королева.

- Черт возьми, - произнесла Астрид, по-прежнему широко улыбаясь. - Этого я не предусмотрела. Не похоже на меня.

- Действительно, - согласился Мауро.

Он знал, что его следующего поступка королева тоже не предусмотрела, - разумеется, она ожидала от него предложения, но не здесь и не сейчас. Мауро же намеревался делать все по собственному усмотрению. Сунув руку в карман, он вынул маленькую коробочку - и выражение неподдельного шока на лице королевы было неподражаемо. Мауро испытал восторг и возбуждение при мысли о том, что распоряжается Астрид, что она всецело зависит от него. Теперь они были квиты - ведь в первую ночь встречи в клубе именно она использовала его в своих целях. Тогда Мауро ощутил необъяснимое чувство - между ними явно проскочила искра взаимного интереса и притяжения, чего никогда не случалось с прежними его подружками.

Он не хотел думать об этом, но был не в силах отмахнуться от мыслей. А потом вдруг оказалось, что все это - тщательно спланированная акция, тактический ход, направленный против него в его же неведении. Мауро не принадлежал к тем, кого можно использовать как пешку в чужой игре. И вот, наконец, он поступает точно так же с ней.

Он встал на одно колено - вероятно, Астрид частенько доводилось видеть мужчин в таком положении, но сейчас это не было жестом повиновения с его стороны - и открыл коробочку с кольцом. Оно было поистине чудесно - простое и незатейливое, как и сам ресторан, что Астрид так любила, очень подходящее по стилю к тому платью, что было надето на ней в ночь их первой встречи. Украшение, призванное подчеркнуть красоту девушки, а не приукрасить ее внешность. В центре платинового ободка сидел большой кристально чистый и яркий бриллиант квадратной формы.

- Королева Астрид, - сказал Мауро, - окажете ли вы мне честь, став моей женой?

В его устах это прозвучало как факт, нежели как вопрос - и оба это знали. Мауро видел, какой ажиотаж его предложение произвело на публику в ресторане: журналисты подняли камеры, тут и там слышались характерные щелчки затворов, кое-кто, совершенно не стесняясь, снимал происходящее на камеру телефона. Что ж, теперь Астрид у него на крючке.

- Да, - произнесла она несколько натянуто. - Конечно, я выйду за вас. Разве могут быть какие-то сомнения?

Улыбка Астрид выглядела безупречно - долгие годы практики и воспитания. И присутствующим королева, пожалуй, могла показаться в этот момент счастливой, однако Мауро чувствовал волны гнева, исходящие от нее. Это лишь подогревало его возбуждение и распаляло страсть.

- Вы сделали меня счастливейшим человеком на свете, - произнес он, глядя на свою невесту.

С этими словами он поднялся и помог подняться Астрид, а потом обнял ее и приподнял ее подбородок, чтобы заглянуть в глаза, - и негодующее пламя в них обожгло его. Однако королева не могла ни одним жестом показать, что протестует: для нее, женщины, превыше всего ставившей репутацию, эта ситуация была ловушкой. Для Мауро же, который никогда в жизни не переживал о том, что скажут другие, это была победа. Склонив голову, он поцеловал королеву - и тут вновь случилось непредвиденное. Он ненавидел Астрид, презирал ее за то, что она его обманула и использовала в своих целях, намереваясь скрыть от него ребенка, но все же между ними по-прежнему была какая-то незримая связь, и это стало вновь очевидным в момент поцелуя.

Мауро понял, что напряжение ситуации придают вовсе не зрители - нет, невидимый ток в них самих. Ему хотелось надолго прильнуть к губам Астрид, раскрыть их, провести языком по ее языку, всецело отдаться моменту… Внезапно Мауро понял, что теряет контроль над собой, и отпрянул. С триумфом окинув взглядом потрясенную Астрид, он произнес:

- Полагаю, теперь вы моя невеста.

И это был шах королеве.

- Как вы посмели сделать подобный шаг, не проконсультировавшись с советом?! - Какой шаг? - уточнила Астрид, оглядывая сердитых мужчин за столом, - все они были некогда назначены на свои посты отцом. Для правителя Бьорнланда иметь совет было традицией

- после его женитьбы или замужества, а также после рождения наследника престола король или королева получали чуть больше свободы. Но этот совет был избран не так, как обычно, - Астрид не давала своего согласия ни на одну кандидатуру, и потом, все присутствующие могли оставаться на постах пожизненно, а это было делом неслыханным. Несомненно, причина крылась в том, что на престол взошла женщина.

Отец так и не сумел увидеть в дочери ни выдающихся способностей, ни послушания - в его глазах главным было лишь одно: она женщина, а значит, обречена стать слабым правителем, ведомым эмоциями и гормональными всплесками, которых не позволил бы себе мужчина. Это буквально приводило Астрид в ярость: почему, думала она, мужчины так обеспокоены женскими перепадами настроения по определенным дням месяца, когда сами они постоянно идут на поводу у своих физиологических потребностей - и это правда вне зависимости от дня на календаре. В глазах Астрид отец, допустивший мысль о слабости женщины как правителя, был сам ведом предрассудками.