Дело о мрачной девушке - Эрл Стенли Гарднер

Указательным пальцем она стала водить по ручке кресла, точнотак же, как делала это в кабинете Мейсона.

– Теперь, после смерти дяди, не играет роли – замужем я илинет, не так ли?

Он холодно посмотрел на нее:

– Насколько я помню, ваш дядя в соответствии с завещаниеммог на свое усмотрение передать деньги в благотворительные учреждения, если вывыйдете замуж до достижения вами двадцатипятилетнего возраста.

– Но в случае его смерти управление имуществом,осуществляемое доверенным лицом, прекращается, не так ли?

– Да, доверенное лицо больше им не управляет.

– В таком случае, если он больше не может действовать насвое усмотрение, то, замужем я или нет, роли не играет?

– На первый взгляд я бы именно так интерпретировалзавещание, – заявил Мейсон.

Она с облегчением вздохнула:

– Тогда не имеет значения, пытался меня кто-то шантажироватьили нет.

Глаза Мейсона впились в лицо девушки, словно пыталисьсорвать с нее маску и проникнуть в глубь ее души.

– Я бы не стал делать никаких комментариев по этому вопросу,милая леди, – заметил Мейсон.

– Почему?

– Потому что если полиция вдруг откуда-то прослышит проподобную теорию, то они решат, что это идеальный мотив для убийства.

– Вы хотите сказать, что это я его убила? – спросила ФрэнЧелейн.

– Я хочу сказать, – твердым голосом ответил ей адвокат, –что у вас был прекрасный мотив для убийства.

– Его прикончил Пит Девоэ, – настаивала девушка.

– В полиции могут прийти к выводу, что Девоэ был простосообщником, – заметил Мейсон.

– Могут, – пожав плечами, согласилась она.

– Ладно, давайте спустимся на грешную землю, – сраздражением в голосе сказал Мейсон. – Не пора ли вам для разнообразия открытьмне всю правду?

– Послушайте, – быстро заговорила она. – Я должна получитьбольшую сумму денег. Мне нужен кто-то, кто бы защищал мои права. Я многослышала о вас и знаю, что у вас замечательный ум. Я вам прекрасно заплачу – завсе. Вы понимаете?

– Да. Что вы хотите от меня?

– Я хочу, чтобы вы представляли мои интересы, причем толькомои интересы. Ваш гонорар составит сорок тысяч долларов, а если вам придетсяработать с этим траст-фондом – выступать в суде или что-то там еще, – то язаплачу вам еще больше.

Он молча смотрел на нее пару минут, потом сказал:

– Это очень большая сумма за защиту прав, если ничего ненужно делать.

– Что вы имеете в виду?

– Если вы просто без разрешения взяли машину вашего дяди иездили по округе, вернули машину и обнаружили, что его убили, то нетнеобходимости платить адвокату сорок тысяч долларов за то, чтобы он защищалваши права.

Она скрестила пальцы и спросила:

– Вы будете со мной спорить?

– Нет. Я просто прокомментировал ваши слова. Я хочу, чтобывы понимали все факты.

– А вы понимаете, что я обещаю заплатить вам сорок тысячдолларов, если вы будете защищать мои права? – спросила она.

– Да, – ответил Мейсон.

Она встала с кресла, пересекла комнату быстрым шагом,опустилась на плетеный стул, стоявший перед письменным столом, взяла листбумаги, написала на нем несколько строк и поставила внизу свою подпись.

– Вот, – сказала она, протягивая лист адвокату. – Долговаярасписка. Я обязуюсь уплатить вам сорок тысяч долларов, как только получунаследство, оставленное моим отцом. Я также упомянула, что если начнетсясудебный процесс, связанный с наследством, то я заплачу вам еще больше.

Мейсон сложил расписку и опустил в карман.

– Полиция подробно расспрашивала вас?

– Нет, они меня, в общем-то, не беспокоят. Понимаете, то,что я ездила на машине, когда убили дядю, дает мне алиби, то есть я не могузнать, что происходило в доме во время совершения преступления.

– А когда произошло убийство?

– Они точно знают время – одиннадцать часов и тридцать триили тридцать четыре минуты. Понимаете, мистер Кринстон приехал в машине судьиПурлея. Судья очень торопился домой. Он отъехал от нашего дома ровно водиннадцать тридцать. Он точно помнит время, потому что, заводя мотор,посмотрел на часы и сказал что-то о том, что провел здесь целых полчаса. Мнекажется, мистер Кринстон обещал судье Пурлею, что тот потеряет не большеполучаса, если забросит его сюда. У мистера Кринстона была назначена встреча сдядей Эдвардом ровно на одиннадцать, а он опоздал на целых семь минут. Я думаю,вы успели составить представление о моем дяде, чтобы понять, что он скажетопоздавшему на семь минут. По пути сюда мистер Кринстон все время поторапливалсудью Пурлея.

– Я все равно не понимаю, как время убийства было определенос такой точностью, – заявил Мейсон.

– Но Дон Грейвс видел, как оно совершалось! – объяснила она.– Машина отъехала от дома в половине двенадцатого. До того места, где Грейвсоглянулся и увидел, что происходит в кабинете дяди Эдварда, ехать минуты три.Он заметил, как дядю бьют тростью по голове.

– Бьют– во множественном числе? – спросил адвокат.

– Кто-то бьет– в единственном, – быстро поправилась она.

– Понятно, – сухо заметил Мейсон.

Перри Мейсон столкнулся с Доном Грейвсом, как раз когдапоследнего отпустила полиция после подробного допроса.

Грейвс вытер лоб и улыбнулся адвокату.

– Ну и история, – вздохнул секретарь. – Рад, что меня здесьне было.

– Что вы имеете в виду? – спросил Мейсон.

– Полицейские бы, наверное, попытались тогда приписатьубийство мне. Они же просто разбирают на части и подвергают сомнению каждоеслово.

– Не могли бы вы мне в общих чертах передать то, чторассказывали полиции? – спросил Мейсон.

Грейвс устало вздохнул:

– Я уже столько раз все повторял, что охрип.

Мейсон взял молодого человека под руку и отвел в оранжерею,где вокруг плетеного столика стояло несколько кресел.

– Вы курите? – спросил адвокат, протягивая пачку сигарет.

Грейвс кивнул и нетерпеливо взял предложенную сигарету.Мейсон зажег спичку. Мужчины закурили.

– Начинайте, – предложил адвокат.