Если совершено убийство - Рут Ренделл

— Верно. Первый звонок был решающим и очень важным. От него зависело, вернется она на работу или нет. Она звонила своему убийце. — Уэксфорд стал тереть глаз, но тут же остановился и расслабился. Ему легко было расслабиться, потому что теперь он был допущен в святая святых — кабинет Говарда, и не только туда, но и в его мысли. — Расскажи мне о людях, которые работают в «Ситансаунде», — попросил он.

Говарду показалось, что мигающий свет мог раздражать дядю, поэтому он задернул штору и начал говорить:

— Голду лет шестьдесят. Он живет в квартире над магазином и в пятницу находился в магазине всю вторую половину дня. В половине шестого вечера переключил телефон на автоответчик и поднялся к себе домой, где и провел весь вечер — он может это подтвердить. Кроме него, в магазине работают два техника и два инженера. Оба техника и один инженер женаты и живут за пределами Кенберна. Второму инженеру двадцать один год. Все их перемещения проверяются, но если предположить, что тот, кому звонила Лавди, был ее убийцей, то ни о ком из работников старшего возраста не может идти речь. Все они с часу до без десяти два были в «Ламмас армз», и никто из них не выходил из-за стола, чтобы поговорить по телефону. Парень, которому двадцать один год, ремонтировал телевизор в доме на Копленд-роуд. Стоило бы проверить, не звонил ли кто-нибудь в этот дом, когда он находился там, хотя это, кажется, маловероятно. Насколько нам известно, Лавди почти никогда не, общалась с инженерами и техниками, работавшими в магазине. Послушай, что говорил в своих показаниях Голд. — Говард открыл портфель, достал из небольшой пачки лист бумаги и начал читать: — «Она была спокойной и вежливой девушкой. Покупатели ее любили, потому что она всегда была внимательна и терпелива. Она была не из тех девушек, которые умеют постоять за себя. Выглядела какой-то старомодной. Когда впервые пришла в наш магазин, на ней не было никакого макияжа, поэтому я был вынужден попросить ее подкрашиваться». По-видимому, он еще попросил ее укоротить юбку и не ходить каждый день в одной и той же одежде.

— Сколько ей платили за работу?

— Двенадцать фунтов в неделю. Немного, если вспомнить, что семь из них она отдавала за комнату. Лавди выполняла неквалифицированную работу. Все, что она должна была делать, — это, показать две-три марки телевизоров да записать фамилию и адрес покупателя, техники же занимаются оформлением проката телевизоров и получают деньги.

Уэксфорд прикусил губу. Его огорчала мысль, что эта тихая вежливая девушка, по его понятиям — ребенок, жила в мире Пегги Поуп, да еще больше половины своей зарплаты отдавала за комнату на Гармиш-Террас. Ему хотелось знать, как она проводила вечера после того, как возвращалась домой через мрачное кладбище и оказывалась в своей десятиметровой келье — склепе, в котором жила, не имея ни друзей, ни денег на расходы, ни возлюбленного, ни красивой одежды…

— Что нашли в ее комнате?

— Очень немного: пару свитеров, пару джинсов, одно платье и пальто. Никогда раньше не бывал в комнате, где бы так мало чувствовалось, что в ней жила девушка. Вся ее косметика уместилась в дамской сумочке. В комнате еще нашли кусок мыла, флакон шампуня, два-три женских журнала и Библию.

— Библию?

Говард пожал плечами:

— Может быть, это была не ее Библия — на книге не указано имя. Это меблированная комната, если о ней можно так выразиться, как сказал бы сержант Клементс. Возможно, Библия принадлежала кому-то из прежних жильцов, или это — какая-нибудь из старых книг, оставшихся в доме. Если ты заметил, в подвале стоит книжный шкаф. Пегги Поуп не знала, кому принадлежит эта Библия.

— Будешь пытаться найти ее родителей?

— Мы уже пытаемся. У нас, конечно, нет фотографии, но все газеты дают подробное описание. Возможно, через пару дней они объявятся сами, если, конечно, живы — почему бы и нет?

Уэксфорд осторожно спросил:

— Что ты думаешь о том, если завтра я опять сунусь ненадолго на Гармиш-Террас поговорить с людьми и все такое?

— Суй свой нос куда захочешь, — рассмеялся Говард. — Мне нужна твоя помощь, Рэдж.

Уэксфорд поднялся в половине восьмого и собрался ехать в машине вместе с Говардом. Такое вызывающее поведение заставило заволноваться обеих женщин. Дора только что спустилась вниз и еще не успела приготовить завтрак.

— Просто свари мне яйцо, дорогая, — легкомысленным тоном попросил Уэксфорд Дениз, — и еще я выпью чашечку кофе.

— Если бы ты не напугал нас вчера чуть ли не до смерти, мы сходили бы купить тебе витаминизированные австрийские хлопья из злаков с сухофруктами.

Уэксфорд пожал плечами и стащил кусочек белого хлеба.

— Твои таблетки, — произнесла жена, стараясь говорить как можно более холодным тоном. — О, Рэдж, — вдруг запричитала она, — возьми их с собой, пожалуйста! Ну пожалуйста, не забудь взять их с собой!

— Не забуду, — буркнул Уэксфорд, положив флакончик с лекарством в карман.

В час пик ехать было трудно; прошло не менее сорока минут, прежде чем Говард доставил Уэксфорда на Гармиш-Террас, 22. Мокрая мостовая блестела. Захлопнув дверцу машины, Уэксфорд заметил человека в черном плаще, вышедшего из церкви и направлявшегося к магазинам.

Единственным живым существом, кроме кошки, заглядывавшей через решетку в канализационную трубу, был молодой человек, сидящий на верхней ступеньке крыльца дома номер 22 и читающий журнал «Театр».

— Домофон не работает, — объявил он подошедшему Уэксфорду.

— Я знаю.

— Могу впустить вас в дом, если хотите, — произнес молодой человек с ленивым безразличием.

Если бы не знать, что этот парень может войти в дом в любое время, казалось бы, что он собирался просидеть здесь до завтра, но у него был ключ. Он начал шарить в поисках его по карманам своей дурно пахнущей афганской куртки.

«Судя по одежде, — размышлял Уэксфорд, — этого человека можно отнести к местным законодателям моды, и если подобное тянется к подобному, то это должен быть Джонни».

— Я думаю, вы были дружны с убитой девушкой, — проговорил он.

— Не знаю, как насчет дружбы, но я был знаком с ней. А вы что, из полиции?

Уэксфорд кивнул:

— Вас зовут Джонни. А фамилия?

— Лэмонт. — Джонни явно не был расположен к беседе. Он наконец нашел ключ, затем вместе с Уэксфордом вошел в холл и остановился, пристально и довольно угрюмо глядя на старшего инспектора. Парень был, безусловно, красив — прядь темно-каштановых волос картинно спадала на брови — эдакий неряшливый и недокормленный Байрон.

— Она с кем-нибудь дружила в этом доме?

— Не знаю, — ответил Джонни. — Говорила, что у нее нет друзей. — Он казался еще мрачнее и безразличнее, чем Пегги Поуп, к тому же был гораздо менее общительным по сравнению с ней. — Лавди никогда ни с кем здесь не разговаривала, кроме нас с Пегги, — продолжал Лэмонт, а затем с каким-то мрачным удовлетворением добавил: — Здесь никто ничего не сможет рассказать вам о ней, к тому же сейчас все они на работе. — С печальным видом молодой человек пожал плечами, засунул в карман журнал и поплелся к подвальной лестнице.