Нэнси Дрю и дело в цирке - Кэролайн Кин

Он спросил Нэнси, приходилось ли ей садиться на одну лошадь с кем-нибудь еще.

– Нет, не случалось.

Ранкоко просмотрел еще один тренировочный заезд и предложил Нэнси проехаться вместе. Она согласилась, и, когда оба были готовы, Ранкоко сказал:

– Ты первая.

Нэнси рассчитала ритм и темп движений лошади и, пробежав несколько шагов по кругу, вскочила на круп. Мгновеньем позже позади вырос Ранкоко. Но стоило ему прикоснуться к партнерше, как Нэнси потеряла равновесие, и оба полетели на манеж!

– Не расшиблась? – обеспокоенно спросил он, помогая Нэнси подняться. Она решительно покачала головой. – Что ж, надеюсь, в следующий раз получится лучше. – Ранкоко поощрительно улыбнулся.

После еще двух-трех неудачных попыток Нэнси, наконец, научилась держать равновесие, когда партнер вскакивает на лошадь следом за ней.

– Отлично, отлично! – похвалил он. – Если вечером у тебя получится так же, все будет хорошо.

В этот момент в тренировочную палатку влетел Пьетро.

– Крун идет! – возбужденно крикнул он. – Он подозревает, что за его спиной что-то затевается, буквально кипит от ярости и грозит всех уволить.

– Наверное, про меня узнал, – подавленно сказала Нэнси.

– Боюсь, что так. – Лицо клоуна потемнело от гнева. – Это означает, что у нас завелся доносчик, и, клянусь, я узнаю, кто это.

Он хотел что-то добавить, но в этот момент появилась Бесс Марвин. На ней тоже был костюм наездницы, и это подсказало Нэнси спасительную идею. Не давая подруге сказать, как и почему она здесь оказалась, Нэнси заявила:

– С минуты на минуту здесь будет Крун. Наверное, до него как-то дошло, что я собираюсь принять участие в представлении. Он не должен меня увидеть. Тебе придется занять мое место!

У бедной Бесс не оставалось выбора. Едва Нэнси успела нырнуть за барьер, ограничивающий манеж, как появился шталмейстер. Он сразу шагнул в сторону Бесс.

– Так это тебя здесь просматривают?

– Э-э-э… ну да, меня, – промямлила Бесс.

– Я думал, другую, – проворчал Крун и добавил: – Что-то не очень ты похожа на наездницу, ну да ладно. Садись на лошадь, посмотрим, на что ты способна.

Бесс повиновалась. У нее коленки от страха дрожали, и только преданность подруге придавала ей мужества.

Выездкой она, однако же, владела, круг прошла хорошо, и Крун, казалось, был вполне удовлетворен.

– Хорошо, – сказал он, – а теперь посмотрим, как у тебя с фигурами пилотажа.

У Бесс гулко забилось сердце. Что делать?

– Я… я не могу работать в таком костюме, – пролепетала она. – Не могли бы вы вернуться через час, мистер Крун?

– Что-о?! – взревел шталмейстер. – Час на то, чтобы переодеться? Даю тебе ровно пол… хорошо, сорок пять минут.

– Спасибо. – Бесс соскочила с лошади.

Крун повернулся к Ронкоко.

– Всем быть здесь через сорок пять минут. Я хочу просмотреть всю программу. Если мне что-нибудь не понравится, все уволены. И на сей раз я не изменю своего решения!

Он вышел, и на манеже наступило молчание. Наездники были слишком растеряны, чтобы что-нибудь сказать, и Нэнси поняла, сколь много теперь зависит от нее. Она вышла из-за барьера.

Бесс умоляла ее не принимать участия в спектакле.

– Тебе только хуже будет, – настаивала она. – Нельзя так рисковать.

– Не могу я подвести всех этих людей, – возразила Нэнси. – Но спасибо тебе большое за участие. Передашь это Ханне? – Нэнси протянула ей браслет с амулетом.

– Естественно.

– Между прочим, Бесс, отца-то моего тебе удалось разыскать?

– И да, и нет. – Бесс сказала, что Джордж дозвонилась в Нью-Йорк до Элоизы Дрю, тетки Нэнси. Мисс Дрю как раз ожидала брата и обещала позвонить Джордж домой, как только он появится.

– Спасибо, Бесс. А теперь надо решить, как мне одурачить Круна, выдав себя за тебя.

Эрика, слышавшая разговор подруг, улыбнулась:

– Ну, тут проблем не будет. Наши гримеры позаботятся об этом. Подыщем парик со светлыми волосами, подкрасим, и ни за что он вас не узнает.

– В таком случае за дело! – скомандовала Нэнси.

Все трое направились в гримерку, и уже через полчаса Нэнси была сама на себя не похожа. Выходя, они столкнулись лицом к лицу с Джордж Фейн. Она посмотрела на Нэнси так, словно призрак увидела.

– Как все это прикажете понимать?! – изумленно воскликнула Джордж.

Быстро введя ее в курс дела, Нэнси спросила:

– Отец звонил?

Джордж ухмыльнулась и ответила, что да, звонил и сказал, что будет счастлив, если дочь покажет класс на арене цирка.

– Больше того, – добавила она, – они с твоей теткой специально летят из Нью-Йорка, чтобы посмотреть преставление.

– Здорово! – воскликнула Нэнси. Тут она вспомнила, что обещала Ханне к шести вернуться домой, а сейчас уже половина седьмого. Надо позвонить ей.

«Приглашу ее на вечерний сеанс, – подумала Нэнси, задорно поблескивая глазами. – Но про свое участие не скажу».

Нэнси сказала домохозяйке, что она задержалась в цирке, и в свою очередь услышала от нее, что звонил начальник полиции Макгиннис.

– Он велел передать тебе, что этот малый, Хитч, куда-то исчез. Так что смотри в оба!

Новость не порадовала Нэнси. Она не сомневалась, что конюх сбежал именно потому, что это он стоит за всеми тремя подозрительными инцидентами.

– Что-нибудь еще Макгиннис передал? – спросила она Ханну.

– Да. Один из его людей нашел дома у Хитча сувенирные хлысты. И еще он сказал мне, что этот тип пытался придушить тебя. Повторяю, будь осторожна. Одежду этот малый оставил в конюшне, из чего следует, что скорее всего далеко он не ушел.

Нэнси стало не по себе. Она подумала что вполне возможно, Хитч шастает где-нибудь неподалеку, задумывая новые пакости. Если так, никто не может чувствовать себя в безо-пасности.

Вслух же она сказала:

– Забудь про это. Я остаюсь здесь, в цирке, на вечерний сеанс. И ты тоже приходи. Подскочит и отец, и с ним еще кое-кто из приятных тебе людей.

Ханна пообещала, что будет, и Нэнси сказала, что оставит ей билеты на входе. Попрощавшись с домоправительницей, она пошла искать Дэна Уэбстера. Тот обрадовался согласию ее отца и пообещал зарезервировать для него и его спутниц места на сегодняшнее вечернее представление в ложе.

Услышав, что Нэнси подозревает Хитча, а тот может скрываться где-то на территории цирка, Дэн побагровел от ярости.

– Вот подлец! – взревел он. – Всегда только под ногами болтался. Ну, ничего, я найду его. И уж больше никаких фокусов он выкидывать не будет!