Супернова - Марисса Мейер

А вторым был Адриан – хотя об этом никто не знал, кроме Макса. Обнаружив Амулет Жизни, и поняв, на что он способен, охваченный вдохновением Адриан сделал себе новое тату, дающее такую же защиту, что и Амулет – даже от Макса. У него все получилось. Теперь он, наконец-то, мог быть рядом с младшим братом без разделявшей их стеклянной стены.

Но пока он не придумал, как объяснить эти татуировки другим – особенно своим приемным родителям, – все тату, и даже эту, приходилось держать в секрете. А теперь, когда Амулет Жизни пропал, Адриан не мог ссылаться на него как на прикрытие для посещения мальчика.

Но и оставаться в стороне он не мог.

Просто следовало быть бдительным и чрезвычайно осторожным.

Закрыв дверь и опустив жалюзи, он подошел к кровати и посмотрел на братишку. Да, он думал о Максе именно как о своем брате, причем с самого дня их знакомства. Его приемные родители спасли Макса в младенчестве, когда его биологические родители – члены группировки Тараканов – попытались утопить его в реке. К тому времени Макс, вероятно, уже поглотил их силы, и остальные члены банды, без сомнения, грозили им изгнанием и требовали избавиться от маленького бандита, пока он не нанес еще более серьезного урона. Большинство Одаренных, которые могли бы стать приемными родителями, видели в Максе прежде всего угрозу, а не ребенка, достойного любви. Несколько месяцев Макс прожил в приемной семье обычных людей, пока Хью и Саймон не придумали, как с ним поступить. С самого начала Хью чувствовал, как важно, чтобы этот малыш был рядом. Не только потому, что всякий Одаренный заслуживал того, чтобы его окружали ему подобные, но и потому, что, предоставленный сам себе, он легко мог стать мишенью для злодеев или оружием, которые те со временем могли обратить против Отступников.

Тогда и задумались о постройке карантина.

Строить его начали почти сразу после Битвы при Галтоне, а через несколько месяцев Адриан познакомился с названым братом, увидев его по другую сторону стеклянной стены. К этому времени малыш уже ходил, точнее, ковылял по огороженному пространству, изучая горы кубиков и игрушечную железную дорогу – подарки Хью.

Адриан тогда очень старательно нарисовал красным маркером на стекле акулу – не живую рыбу, а игрушку, чтобы Макс мог с ней играть. Рисунок получился схематичным и грубоватым, но игрушка скоро стала у Макса любимой.

Ну, а Адриан мгновенно полюбил мальчика.

Подтянув к кровати пластиковый стул, Адриан сел и всмотрелся в лицо Макса – почти на десять лет старше того невинного младенца и на сотню лет мудрее. Адриан подумал, что мальчик был уже не так бледен, как накануне, хотя, возможно, он принимал желаемое за действительное. Но дыхание было ровным, а волосы взлохмаченными, как обычно. Под глазами залегли голубые тени, отчего кожа казалась белее рисовой бумаги.

Он всегда был хрупким и выглядел младше своих лет, а сейчас почти сливался с белоснежным больничным бельем.

Но Адриан гнал от себя эти мысли. Хотя ему и казалось, что Макс лежит здесь уже не один месяц, но это было не так. Он внимательно следил за временем, считая дни.

Три дня. Три ночи. Некоторые лежат в коме годами и то умудряются выкарабкаться.

К тому же, Хью говорил с врачами, которые утверждали, что состояние Макса уже намного лучше, особенно учитывая, что мало кто вообще смог бы выжить после такой травмы. Копье вошло в живот чуть ниже грудной клетки. Врачи особенно подчеркивали, что жизнь ему спас лед, сумевший заморозить кровь внутри и снаружи – эту способность Макс позаимствовал у Отмороженной во время боя.

Если бы к нему можно было допустить целителя из Одаренных, тот за неделю-другую поставил бы мальчишку на ноги. Осталась бы только парочка шрамов.

Но целителей подпускать к нему было нельзя. Наоборот, всех Одаренных, попадавших в больницу, просили держаться подальше от его палаты и всего крыла, где лежал Макс.

Так или иначе, сейчас он находился под наблюдением лучших гражданских врачей, какие только нашлись в больнице, и теперь, похоже, выздоравливал. Прогнозы врачей были осторожно оптимистичными.

Эти слова врачи повторяли на все лады, их Хью и передал Адриану и Саймону. Осторожный оптимизм. Уже кое-что, но все же очень мало.

Что стоило Адриану немного раньше разобраться с Асом Анархией?! Если бы только он получил сообщение от Макса. Если бы вернулся в Штаб чуть быстрее. Он сумел бы остановить Кошмар. Он мог бы спасти Макса.

– Не волнуйся, малыш, – прошептал он. – Я найду ее. Она за все заплатит.

Переведя дух, он начал рассказывать Максу обо всем, что они обсуждали командой. И о своих подозрениях насчет Кошмар, которая могла оказаться шпионкой и втереться в доверие к Отступникам, и о доказательствах, как будто подтверждающих эту теорию. Хорошо было бы вычислить ее, иметь подозреваемую. Но единственной из Отступников, кто казался ему ближе других к злодеям по характеру, была Дженисса Кларк, которая по очевидным причинам никак не могла быть Кошмар. Частично проблема заключалась в том, что все суперспособности были общеизвестны, и никто из Отступников не обладал силой такой, как Кошмар: погружать людей в сон прикосновением. Самое близкое, что смог найти Адриан, была запись об Одаренной по имени Колыбельная. О таком даре, как у нее, мечтают новоиспеченные родители: когда она пела, даже самые беспокойные дети засыпали от мягкого, успокаивающего голоса. Однако Колыбельная никогда не числилась в рядах Отступников, она просто работала няней детей патрульных. И была очень востребованной.

Значит, Кошмар скрывала от них свою суперспособность. Очень вероятно, подумал он, что ее стоило бы поискать среди гражданских работников. Среди персонала Отступников около десяти процентов не были Одаренными – в том числе, персонал лабораторий и сотрудники администрации.

Это имело смысл, она вполне могла оказаться одной из них. Им не нужно было проходить испытания. Они лишь заполняли анкету со скудными биографическими данными.

С чего-то все равно надо было начинать, так почему бы не с них.

– Спасибо, Макс, – сказал он, откинувшись на спинку стула, когда слова и идеи иссякли. – Поговорить с тобой всегда бывает очень полезно.

Пусть Макс и не мог ответить, Адриану было спокойнее так думать. Раньше Макс всегда был его слушателем и критиком, а его замечания и идеи были не по годам зрелыми.

Адриан и представить себе не мог, что бы он без него делал.

Его внимание привлек шум в коридоре, и Адриан вскинул голову. Он услышал голоса, приближавшиеся к палате. Один из них звучал громче других.

Хью Эверхард, он же Капитан Хром, он же его папа.

Чертыхнувшись, Адриан вскочил и мигом вернул стул на место в углу.

Вот опять. Невидимость. Он точно должен над этим поработать.

Он вскочил на подоконник и выбрался из окна, оказавшись на фасаде здания – подумать только, он уже начал привыкать к этому насесту. На этот раз, однако, было одно отличие: до сих пор Адриан не выбирался из окна без брони Стража. Его поразила разница в ощущениях. Каким беззащитным почувствовал он себя теперь, когда порывы ветра обдували кожу, а шершавая каменная стена царапала ладони. Высоты он не боялся, но невозможно было не думать о том, что случится, если он сорвется и грохнется на тротуар с высоты пятого этажа.