Человек без лица - Лоренсо Сильва

Пока официант расставлял перед ними стаканчики с текилой, собеседники сидели молча. Как только официант удалился, они окинули взглядом посетителей ресторана, убедились, что никто из них не находился настолько близко к ним, что мог бы подслушать разговор, потом повернулись друг к другу лицом, подняли стаканы и повторили весь ритуал поглощения соли, текилы и лайма.

— Договаривай то, что начал. — Первый близнец явно надеялся, что алкоголь повлияет на мыслительные способности Бьюкенена и откроет в нем какую-нибудь слабину.

— Их система действует неплохо. — Бьюкенен положил на тарелку ломтик лайма, который жевал. — Нечестные агенты УБН должны показывать начальству, что работают. Поэтому они сдают часть конфискованного ими товара. Потом правительство делает хвастливое заявление о том, как оно выигрывает войну против торговцев наркотиками, а американское телевидение в вечерней сводке новостей дает репортаж о самой свежей победе. Но вот чего не знает ни правительство, ни тем более американская публика: конфискуются и другие партии товара, которые затем продаются американским торговцам наркотиками. Деньги от этих сделок — миллионные суммы — делятся между продажными работниками УБН и теми вашими «надежными» партнерами, которым вы доверили присматривать за отправкой. С вашей точки зрения, эти партии товара учтены. По вашему собственному признанию, вы планируете эти потери. И пока вы получаете свою обычную прибыль, у вас нет причины думать, что вас обманывают, не так ли? Оба близнеца злобно уставились на него.

— Откуда ты это знаешь? — отрывисто пролаял второй близнец.

— Я же сказал, что работал в УБН. Взяток я не брал, был одним из честных парней. Так я о себе думал по глупости. И делал свою работу. Но я не слепой. Я видел, что происходит. Просто борьба с торговлей наркотиками — это такая же полицейская работа, как и всякая другая. Не принято выступать против своих коллег. Если вы пойдете на это, то у них есть не один способ превратить вашу жизнь в сплошной кошмар. Так что мне приходилось молчать. И потом…

Насупившись, Бьюкенен залпом осушил еще стаканчик текилы.

— Ну? И потом? — наклонился к нему второй близнец.

— Это вас не касается.

— Принимая во внимание причину, по которой мы здесь, это нас очень даже касается.

— У меня были личные проблемы, — сказал Бьюкенен.

— А у кого их нет? Мы люди светские и прекрасно понимаем, что такое личные проблемы. Так что нет причины ощетиниваться. Расскажи все начистоту. Это облегчает душу. Что там у тебя за проблемы, которые?..

— Об этом лучше не говорить. — Бьюкенен дал своему локтю соскользнуть с края стола, словно выпитая текила уже начала на него действовать. — Я сказал вам все, что хотел. Вы знаете, где меня найти. Используйте ваши связи, проверьте информацию о банковских счетах ваших партнеров. Когда вы узнаете, что я говорил правду, то надеюсь, что мы втроем сможем скооперироваться.

Взглянув в сторону ведущей в ресторан лестницы, Бьюкенен почувствовал, что у него перехватило дыхание. Он увидел, как мужчина, по виду американец, сопровождавший женщину латиноамериканской внешности в чересчур открытом платье и сильно накрашенную, подошел к официанту и попросил указать им столик. Американцу на вид было за сорок, он был высокого роста, с очень широкими плечами и объемистой грудью, а его песочного цвета волосы были подстрижены ежиком. Его большой живот, обтянутый зеленой тенниской, которая была ему явно мала, нависал над поясом спущенных на бедра джинсов. Он был обут в кроссовки и попыхивал сигаретой, отдавая распоряжения официанту.

О Господи, подумал Бьюкенен. Его мозг лихорадочно работал. «Как же мне?..»

Первый близнец покачал головой.

— Нам в тебе слишком многое кажется подозрительным.

Делая отчаянную попытку избежать встречи с вошедшим в ресторан человеком, Бьюкенен сконцентрировал внимание на своих собеседниках.

— Кроуфорд! — раздался басовитый голос.

Бьюкенен как ни в чем не бывало продолжал разговор:

— Что именно вас беспокоит?

— Кроуфорд! Сколько лет, сколько зим! — Низкий голос оборвался и перешел в надсадный кашель курильщика.

Внимание Бьюкенена по-прежнему целиком принадлежало его собеседникам.

— Кроуфорд! — Голос прозвучал громче. — Ты что, оглох? Ничего не слышишь? Куда, к черту, ты пропал после Ирака? — Этот голос привлекал внимание еще и тем, что его владелец говорил с ярко выраженным техасским произношением, сильно растягивая слова. — Когда они отправили нас в Германию и мы приземлились во Франкфурте, я хотел угостить тебя выпивкой в честь того, что нам удалось выбраться из этой арабской преисподней. Ты ведь был вместе со всеми в аэропорту, где нам устроили торжественную встречу — целая куча официальных представителей, и тут же репортеры нацеливают свои объективы. Л в следующую секунду ты исчез — провалился, канул куда-то, как отломившееся буровое долото в сухую скважину!

Растягивающий слова голос звучал теперь так близко, что Бьюкенен никак больше не мог притворяться, что не слышит. Он перевел взгляд со своих беспокойно ерзающих собеседников на приблизившееся, красное от солнца и алкоголя лицо огромного американца.

— Простите, что вы сказали? — спросил Бьюкенен.

— Кроуфорд, ты что, не узнаешь старого приятеля? Это же я, Большой Боб Бейли! Брось, не мог же ты забыть меня ! Мы с тобой сидели в одной тюрьме в Кувейте и Багдаде. Бог мой, кто бы мог подумать, что этот чокнутый действительно решит, что нападение на Кувейт просто так вот сойдет ему с рук? В жизни мне не единожды приходилось попадать во всякие переделки, но, когда эти иракские танки заползли к нам на буровую, прямо тебе скажу, я со страху чуть в штаны не наложил.

Бьюкенен непонимающе покачал головой.

— Кроуфорд, у тебя что, эта посттравматическая штука, как ее там, про которую мне толковали в Германии психушечные доктора? Или ты за это время выдул больше спиртного, чем я? Гляди, это же я, Большой Боб Бейли, собственной персоной. Тебя, меня и еще нескольких американцев-нефтяников тогда захватили и держали в заложниках.

— Рад познакомиться с вами, Боб, — сказал Бьюкенен. — Но, по всей видимости, вы меня с кем-то спутали. Близнецы напряженно наблюдали за Бьюкененом.

— Брось прикидываться. Тебя зовут Кроуфорд, — продолжал здоровяк-американец. — Джим Кроуфорд.

— Нет. Мне очень жаль, но меня зовут Эд Поттер.

— Да ведь…

— Честное слово, я не Джим Кроуфорд. Я — Эд Поттер и никогда прежде вас не видел. Я, должно быть, похож на вашего Джима Кроуфорда, кто бы он ни был.

— «Похож» — это не то слово.

— Но вы ошибаетесь. Я — не он.

Наблюдавшие за Бьюкененом близнецы еще больше насторожились.

— Ну и дела, будь я проклят, — Американцу явно было не по себе, его лицо еще больше покраснело от смущения. — Извини, приятель. Я готов был поклясться… Наверно, сильно перебрал на вечеринках. За то, что помешал тебе и твоим друзьям, с меня причитается выпивка. Ей-богу, я не хотел вас беспокоить. — Американец попятился и, слегка спотыкаясь, отступил.