Куда смотрит прокурор? - Александр Звягинцев

Конечно, прокурор Туз попытался историю замять, старого знакомца Кременюка выручить, но после нескольких инспирированных Шкилем выступлений так называемой демократической прессы сдался, и дело дошло до суда.

Ну уж в суде Артур Сигизмундович постарался и развернулся. Красок и подробностей он не жалел. А так как и Кременюк, и прокурор Драмоедов при словах «каловые массы» отводили глаза, суд превратился в его бенефис. Перебил его торжество разве что комендант Квастушенко, когда стал «разъяснять в деталях», как граждан сволакивали с очков, которые они занимали в порядке законной очереди, и как он вел смертный бой с руководством техникума за выделение средств для соответствующего нормативам оборудования туалета.

Очумевшего от стыда Кременюка в результате приговорили к штрафу, а частное определение о недобросовестном исполнении им служебных обязанностей ушло в областное управление образования.

И товарища Кременюка не стало. Он как бы испарился. Сначала от пережитого слег с психическим расстройством, а потом, не перенеся пытки, с придуманным для него Артуром Сигизмундовичем прозвищем Очкодав, и вовсе убыл в неизвестном направлении. Тогда всем в городе стало понятно, что с адвокатом Шкилем связываться – себе же самому Содом и геморрой, выражаясь словами Шламбаума, наживать.

Да, чисто было сработано, с удовольствием вспомнил Артур Сигизмундович, взбивая пену еще пышнее. И самое приятное, что никто другой не увидел бы в идиотском рапорте коменданта таких перспектив. Между тем настоящий lawyer тем и отличается от обычного адвокатишки, что не ждет, когда кто-нибудь принесет ему на блюдечке выигрышное дело. Он ищет его сам, находит, а потом придает нужное направление работе. Это уже стиль и высокий класс.

Вот и сейчас Артур Сигизмундович думал над триединой задачей, которую поставила перед ним бурно развивающаяся жизнь.

Обладавший чутьем на перемены, он ясно чувствовал, как меняются времена. Эпоха демократического бардака явно заканчивалась, народ в тайных своих мыслях жаждал наведения порядка и установления твердой и понятной власти. Так как демократы за редким исключением для этого не годились, потихоньку на первые места стали возвращаться советские руководители и те, кого их взгляды и подходы к делу не смущали.

Словом, возвращалась властная лестница, иерархия, в которую надо было умело встраиваться. Адвокат Шкиль с репутацией гонителя и опускателя начальников всех мастей в нее явно не вписывался. Значит, надо было исправлять репутацию, подчищать кредитную историю.

И здесь Шкилю пришел на ум гениальный ход.

Дело в том, что у прокурора Туза была дочь Василиса. Давно уже Артур Сигизмундович ощущал некоторое гудение в голове и тесноту в груди при виде ее. Василиса была именно то, что имеется в виду при словах «русская красавица» и «спящая царевна». Она была большая и сильная, как сам Туз, но без всякой грубости, неуклюжести и мужиковатости. Она несла свое дородное тело с ленивой легкостью и расслабленной грацией тигрицы. У Шкиля буквально захватывало дух, когда он ее видел. К тому же он понял, что супружество с Василисой дает ему такие дивиденды, какие в Лихоманске больше ничто обещать не может.

Прежде всего обладание такой красавицей сулило неземные наслаждения, а Шкиль был поклонником женской красоты и ценителем доставляемых ею удовольствий.

К тому же стать зятем легендарного Туза означало вознесение на самую городскую верхушку. А может, и областную… Со всеми вытекающими последствиями.

Разумеется, Артур Сигизмундович знал, как относится к нему Туз. Он не питал никаких иллюзий. Потому что у него был в прокуратуре свой агент-информатор – не кто иной, как заместитель прокурора Драмоедов. Да-да, тот самый Драмоедов, которого Шкиль доводил до слез и судорог в суде. Но зато стоило разок-другой проявить некоторое участие, выручить в нескольких щекотливых ситуациях, пообещать содействие в продвижении по службе, как унижаемый Тузом заместитель Драмоедов тут же превратился в информатора. Причем информатора инициативного, восторженного, опаляемого изнутри задушевной ненавистью и завистью к Тузу. Драмоедов с восторгом передавал Шкилю, что говорит о нем этот грубиян и скотина Туз.

Так что Шкиль не заблуждался, но и не считал ситуацию безвыходной. Хотя, по сведениям Драмоедова, в последнее время Туз всячески пытался посодействовать сближению Василисы и его любимчика следователя Гонсо. И вроде бы даже не без успеха.

Рассуждал Шкиль так. Туз любит свою дочь отчаянно. Если Артур Сигизмундович своими несомненными достоинствами окончательно покорит сердце умной Василисы, с которой они уже не раз встречались и в разговорах поняли несомненную близость своих душ и интересов, то Туз перечить дочери просто не сможет. И никакой Гонсо ему не поможет.

К тому же ничего не стоит «опустить» восторженного Гонсо в глазах как Туза, так и Василисы.

И потом, вполне можно найти мягкую узду и на самого Жана Силовича. Он так давно крутится в руководящей должности, такие передряги прошел, что наверняка у него за спиной грехи, которые он не пожелал бы вытащить на свет. Если эти грехи раскопать да предъявить, то наверняка и грозный Туз станет сговорчивее. Он хоть и грозный, но мужик смекалистый и, если поймет, что иного выхода нет, упрямиться не станет. А грехи, по-нынешнему «компромат», изготовляются сегодня только так.

Оставалось решить, с чего начать. Дело самого Туза было наиболее трудоемким и требовало тщательной подготовки. А вот начать работать с этим правдорубом-романтиком Гонсо можно сразу. Прямо сейчас. Нужен только подходящий материал. Можно было бы, конечно, наехать на него за недавнее незаконное задержание Пирожкова с применением грубой физической силы и нарушением прав человека, но… Во-первых, этот самый свихнувшийся либерал Пирожков давно уже осточертел Шкилю со своим нытьем по поводу возвращения тоталитаризма, так что связываться с ним не было никакого резона. А во-вторых, Гонсо в этой истории выглядит прямо героем без страха и упрека, а Шкилю этого никак не нужно. Так что нужно искать другой повод выставить этого романтика на посмешище.

По месту жительства он характеризуется отрицательно, по месту работы – положительно. Думайте, как вам будет угодно…

Из характеристики, представленной в прокуратуру

Прокурор Туз смотрел в своем кабинете по телевизору новости из столицы. В это время сотрудники прокуратуры старались его не беспокоить, потому что знали – для Жана Силовича это святое время, когда он осмысливает происходящее в стране и мире. Конечно, не столько сами новости интересовали Туза в процессе обдумывания происходящего. Ему, старому опытному следопыту, было любопытно все – порядок освещения новостей, расставляемые дикторами акценты, детали телевизионной картинки, случайно пропущенные в эфир слова, выражение лиц высокого начальства… Все ему было важно, все им учитывалось, бралось на заметку, сопоставлялось с теми сведениями, что поступали из других источников, а потом вписывалось в общую картину творившегося вокруг. И надо признать, Туз редко ошибался в своих умозаключениях.