Воспоминания немецкого генерала. Танковые войска Германии во Второй мировой войне. 1939-1945 - Гейнц Гудериан

Слова «массированное использование» приводят в дрожь наших критиков. Они пишут: «Таким образом, возникает вопрос, является ли в принципе правильным массированное использование танков и не будет ли более целесообразным использовать их совместно с пехотой, чтобы придать наступлению необходимый размах». В этом высказывании мы прежде всего находим признание наших критиков, что наступление пехоты без танков не может достигнуть необходимого размаха. Отсюда мы делаем вывод, что тот род войск, действия которого могут придать наступлению необходимый размах, должен, несомненно, считаться главным родом войск.

Вопрос о том, следует ли распределять танки по пехотным частям или нет, может быть разъяснён на следующем примере. Происходит война между красными и синими. Каждая из воюющих сторон имеет по 100 пехотных дивизий и по 100 танковых батальонов. Красные распределили танки по пехотным дивизиям, синие свели их в танковые дивизии, которые составили резерв главного командования. Линия фронта протяжением, скажем, в 300 км характеризуется следующим образом: 100 км линии фронта представляют танконедоступную местность, 100 км — местность с отдельными препятствиями и преградами для танков и остальные 100 км — танкодоступную местность. Поэтому при переходе синих в наступление, вполне возможно, сложится такая обстановка: значительная часть пехотных дивизий красных с танками будет располагаться против позиций синих на танконедоступной местности, где танки совершенно не смогут быть использованы, а другая часть их дивизий с танками расположится перед местностью, мало благоприятной для действий танков. Стало быть, танки последних, находясь в несколько лучших условиях, чем танки первой части дивизий, также вряд ли смогут рассчитывать на успех. Во всяком случае, красные смогут использовать только часть своих танков, расположенных перед танкодоступной местностью. Синие же, наоборот, смогут сосредоточить все свои танки на решающем направлении, там, где местность больше всего благоприятствует их действиям. Они получат возможность вступить в бой по меньшей мере с двойным превосходством в танках, а на остальных участках фронта смогут организовать оборону против распылённых танковых частей красных.

Пехотной дивизии, имеющей в своём распоряжении около 50 противотанковых орудий, значительно легче обороняться от 50, чем от 200 наступающих танков. Поэтому в предложении распределить танки по пехотным дивизиям мы усматриваем не больше чем возвращение к примитивной тактике англичан, которой они придерживались в 1916–1917 гг. Эта тактика ещё тогда показала свою полную несостоятельность, поэтому была затем заменена тактикой сосредоточения сил и средств на одном направлении, приведшей к успеху во время сражения у Камбре.

Мы желаем добиться победы посредством такого вида оружия, которое можно быстро перебросить к району расположения противника, ведущего огонь прямой наводкой, защищённого бронёй и передвигающегося с помощью мотора.

Говорят, что «мотор не является новым оружием, а лишь по-новому перебрасывает боевые средства старого типа». Всем известно, что сами моторы не стреляют. Когда мы говорим о бронетанковых войсках как о чём-то новом, то имеем при этом в виду новый род войск, подобно тому, как, например, использование мотора военно-морским флотом привело к появлению подводных лодок; только благодаря использованию мотора стало возможным появление самолёта, а вместе с ним — военно-воздушных сил. Следовательно, и здесь речь идёт о новом роде войск.

Мы, танкисты, считаем свой род войск вполне «созревшим» и уверены, что наш успех в будущих сражениях наложит отпечаток на предстоящие события. Если наступление танков будет удачным, то все остальные рода войск должны будут приспособиться к тому, чтобы действовать в одинаковом с ними темпе. Поэтому мы и требуем, чтобы те рода войск, которые будут взаимодействовать с нами для развития нашего успеха, были также подвижными и были нам приданы ещё в мирное время, потому что решающее значение в будущих сражениях будет иметь не количество пехоты, а количество бронетанковых войск.

* * *

Поздней осенью 1937 г. происходили крупные манёвры, на которых присутствовал Гитлер, а в последние дни манёвров — и иностранные гости: Муссолини, английский фельдмаршал сэр Сирил Деверел, итальянский маршал Бадольо и венгерская военная миссия. От бронетанковых войск к участию в манёврах была привлечена 3-я танковая дивизия под командованием генерала Фесмана и 1-я танковая бригада. Мне было поручено руководство посредническим штабом бронетанковых войск.

Результаты манёвров показали, что танковая дивизия вполне оправдала себя как боевая единица. Неудовлетворительно работали лишь её службы снабжения и ремонта. Необходимо было принять соответствующие меры по улучшению работы этих служб. Я представил свои соображения по данному вопросу командованию корпуса. К сожалению, мои предложения не были приняты во внимание, и те же недостатки дали о себе знать ещё раз весной 1938 г. В последний день манёвров специально для иностранных гостей было проведено крупное наступление всех танковых сил, участвовавших в манёврах под моим командованием. Впечатление было исключительно сильное, хотя мы располагали в то время лишь небольшими танками типа T-I.

После манёвров в Берлине состоялся парад войск, а затем заключительный завтрак, устроенный генерал-полковником бароном фон Фричем для иностранных гостей. Это обстоятельство дало мне возможность принять участие в ряде интересных бесед, в том числе с фельдмаршалом сэром Сирилом Деверелом и маршалом Бадольо. Бадольо рассказал о своём опыте в абиссинском походе, сэр Деверел заинтересовался моими взглядами на проблемы моторизации. Молодые английские офицеры интересовались, можно ли во время настоящих боевых действий передвигать на поле боя такое большое количество танков, как мы это делали на манёврах, устроенных для Муссолини. Они не верили в такую возможность, а многие из них являлись сторонниками теории использования бронетанковых войск лишь в качестве вспомогательного рода войск. Во всяком случае, беседы носили чрезвычайно оживлённый характер.

1938 год. Кризис Бломберга — Фрича. Присоединение к рейху Австрии и Судет

Богатый различными событиями 1938 год начался неожиданным присвоением мне в ночь со 2 на 3 февраля звания генерал-лейтенанта и приглашением в Берлин на 4 февраля для беседы с Гитлером. Утром 4 февраля на одной из улиц Берлина я встретил знакомого, сообщившего мне, что я назначен командиром 16-го армейского корпуса. Это сообщение меня чрезвычайно поразило; я немедленно купил утреннюю газету, в которой с удивлением прочитал сообщение об отставке ряда высших офицеров армии, в том числе Бломберга, Фрича и моего покровителя генерала Лутца. Приглашение в имперскую канцелярию имело в основном целью объявить мне об этом. Все командиры корпусов вермахта выстроились полукругом в зале, в центре которого стоял Гитлер. Он сообщил нам, что причиной отставки имперского военного министра генерал-фельдмаршала фон Бломберга послужил его брак, а командующего сухопутными войсками генерал-полковника барона фон Фрича он вынужден уволить в отставку по причине нарушения им уголовных законов. Об отставке других лиц Гитлер не стал распространяться. Мы стояли, как окаменелые. Тяжкие обвинения, выдвинутые против наших высших начальников, которых мы считали безупречно честными людьми, нанесли нам удар в самое сердце. Трудно было верить в правдоподобность этих обвинений, однако следовало считаться с тем, что вряд ли глава государства заявил бы о них без достаточных на то оснований. Закончив свою речь, Гитлер ушёл. Вскоре отпустили и нас. Никто из нас не был в состоянии вымолвить хоть слово.