Новые люди. Том 2 - Александр Воропаев

– Да это принц! Принц лыцарь, защити нас от Дикой Охоты. Мочи нашей терпеть дале нет!

Утес увидел, что крестьяне успокаиваются, и положил лезвие меча себе на колено. Окруженные крестьянами путники проехали на погост. Здесь стояла изба сельского старосты и висела на дереве рында. Согнутая лошадиной дугой пластина рыжего металла на веревке.

К рынде вышел смурной мужик в льняной куртке и овечьей шапке. В руке у него была толстая витая плетка. Он протянул к железке руку с плеткой, но бить в нее не стал. Крестьяне примолкли сами. По высокой шапке мужика можно было понять, что это был староста или другой начальственный человек.

– Я Баррион Фюргарт, – сказал рыцарь. – Это мои люди. Мы нашли ваших детей на старой вырубке возле Щавелевой Гати. Разбойники убили и ограбили их родителей…

– Дикая Охота, – выдохнула толпа при этих словах.

– Похоже, они направились сюда, – продолжил Баррион. – Вы видели их?

– Они проскакали ночью по улице, пан лыцарь, – сказал староста. – Ворот у нас в деревне нет, загородку поломали и проехали. Последний дом на краю деревни подожгли. Бобыль там жил с матерью-старухой. Сгорели они. Мужики успели от красного петуха деревню оберечь. Раскатали избу их.

– Защити, лыцарь, от Дикой Охоты. Нет мочи – пропадаем всем обществом, – крикнул кто-то несмело в толпе.

– Так это не впервые? – спросил Утес.

– Вся округа бедствует от этой напасти, – сказал староста. – За грехи наши…

– А что же констебль? – спросил Фюргарт.

– Так… не доехал покуда до нас пан Гук. Везде охота короля Витовда скачет. Не угонишься.

Баррион знал, что так выйдет. Потому и медлил на Щавелевой Гати с решением. Мало было погнаться за разбойниками. Обязательно увязнешь в местных проблемах. Но теперь так, ни с чем, уехать было нельзя…

– Дайте мне проводника к твердыне вашего лорда. – Баррион напряг память. – Как его… Матьюшарда… Войцеха.

– Пана Матюшевского, сэр лыцарь, – поправил его староста. – Только пан Войцех помер. И его Дикая Охота нагнала. Теперь наш господарь – пан Кастусь. Кастусь Матюшевский. А проводника дадим, как не дать… на то наша служба.

Дорога до замка Матюшевских, который проводник называл «Гнездо», заняла весь остальной день без остатка. К слову сказать, местность стала более подходящей для путешествия верхом. Болота по-прежнему никуда не пропали, они чередовались с лесами и пролесками, но сама дорога стала значительно лучше. В низких местах она была подсыпана, осушена траншеями, а иногда встречались участки, замощенные круглыми речными камнями. Видимо, в прежние времена у хозяев этого края еще водились деньги и были амбиции. Раза два на обочине попались верстовые камни. В узоре известки можно было различить изображение остатков герба с двумя ужами. Баррион никогда раньше не встречал этот знак своего тезки – несостоявшегося короля Барриона Окаянного. В древности, когда еще предания о тех событиях волновали кровь хронистов, его герб даже вымарывали из книг.

Два раза за этот день на их пути повстречались небольшие селения. И здесь тоже жили люди. Барриона всегда удивлял этот простой факт: люди неуклонно проникали во все уголки ойкумены. Обустраивали свою жизнь, рожали детей. Что ими двигает? Чем они живы? Здесь, вдали от королевской дороги и больших городов. Вдали от событий, которые волнуют все королевство. В этой непробудной скуке…

День выдался пасмурный, низкие сиреневые булки облаков цеплялись за синие верхушки елок. В окрестных полях тоже маревом висела какая-то сизая тоскливая пелена. Спутники Фюргарта смотрели по сторонам невесело. Барриона все время одолевали сомнения, что, вероятно, не следовало поддаваться порыву и погружаться в трясину обыденности Северо-Западного края. Он напоминал себе про небесный знак, но днем вся эта история воспринималась иначе.

Отряд остановился на короткий привал у озерца с черной водой и рыжими кочками. Мусс занялся костром, а Утес сразу свистнул своего Тевона, и они скрылись за еловыми ветками. Тевон был метким стрелком и удачливым охотником, чего нельзя было заподозрить, глядя на его бочкообразное тело и вечно испуганное лицо.

Баррион даже не спустился с седла. В задумчивости он поехал по топкому краю озера. Лошадь безжалостно топтала пушистую сосновую поросль.

Он заехал за край ельника и поднял глаза, услышав сорочью трескотню.

В один миг что-то случилось с его глазами. Он был верхом, но видел все словно от самой земли. Короткая теплая волна прошла по всему телу, как иногда бывало с ним перед тем, как он погружался в сон.

Баррион не понимал, что происходит. Он чувствовал себя другим человеком, каким-то иным рыцарем. Этот рыцарь лежал на мягкой болотной земле, как на ложе, был смертельно ранен, тело уже не повиновалось ему, и душа покидала тело. Глаза смотрели вперед на открытое пространство над болотными кочками, над черной водой. Там плавно скользили среди желтой травы, а может, над ней, всадники на бледных лошадях. Их была дюжина или больше, двигались они бесшумно. За их спинами развевались черные плащи, руки лежали на поводьях. Оранжевый закатный свет струился из-за их фигур и смазывал мелкие детали. Они скакали и скакали по болоту… целую вечность…

«Я умер и ухожу, – равнодушно подумал Баррион. – А это – мои проводники…»

Сзади за спиной раздался треск ломаемых сучьев. Звук этот прозвучал громко, как от падения целого дерева. Он словно разодрал страшное видение на болотном гобелене, на торфянике остались лишь вытянутые тени.

Баррион вздрогнул, кровь двинулась по онемевшим членам. Он не видел больше перед собой всадников. На том берегу шевелили синими ветвями острые ели.

Баррион с трудом повернул одеревеневшую шею. Из ельника выехал Утес, рука его отодвинула в сторону колючую ветвь. Глаза товарища смотрели в глаза Барриона.

– Охота… – проговорил Фюргарт.

Больше ему нечего было сказать, он опять понимал, что сидит в седле своей лошади и на открытом пространстве впереди никого нет.

Оруженосец увидел, как Фюргарт бледнеет лицом и заваливается набок. Его крепкая рука предотвратила падение Барриона.

Они возвращались в лагерь. Утес ехал рядом с Фюргартом, готовый снова схватить господина за плечо, но он видел, что лицо рыцаря опять порозовело. Никаких вопросов он не задавал, а Баррион не смог бы решиться задать свой: видел ли оруженосец что-нибудь, когда нашел его там…

– Нужно бы вам, милорд, подкрепиться, – сказал Утес, вытаскивая и протягивая ему фляжку. – Когда вы последний раз ели?

Баррион вскинул голову, делая два глотка обжигающей раки.

Замок Матюшевских стоял на высоком холме над медленной рекой. Он был сложен из грубо обтесанных каменных блоков черного и серого цвета. Крепостная стена была полуразобрана и осталась только со стороны въездного моста. Ворота тоже отсутствовали, но стояли две сторожевых башни, между которыми они когда-то находились. По всему облику замка, по его приземистости, по крепкой простоте сразу угадывалось, что строили его в незапамятные времена, в бытность четырех королевств, а может, и еще раньше.