История села Мотовилово. Тетрадь № 3 - Иван Васильевич Шмелев

за веревку, запели «Дубинушку» и под распев «Сама пойдёт!» дружно потянули вершину. Стропила медленно стали подниматься вверх, а когда они достигли нормального положения, Василий, наблюдающий с земли, подал команду «Стоп!». Стропила заняли отвесное положение, замерли на месте. «Крепи!» – скомандовал Василий. Зазвенели топоры, забивающие гвозди. Стропила распорками закрепили намертво. Теперь надо умелым движением веревкой, отхлестнуть ее с вершины стропил. Но это долго не удавалось. Перепробовали из мужиков почти все, но веревка не отхлёстывалась.

– Погодите тянуть-то! – проговорил Иван Федотов, взявшись руками за веревку, – видите, ее там заело. Мы ее только еще пуще затягиваем, – он еще раз встряхнул веревку. Она, извиваясь змеей, посылала к верху стропил причудливые волны, но не отцеплялась.

– Не будет дела, надо кому-то лезть. Мишк, полезай! – обратился Иван к своему сыну Михаилу, – только гляди, не упади, упаси бог, высота-то вон какая. Держись крепче, – напутственно добавил Иван.

– Да вроде я раньше-то не падал! – ободрительно отозвался Михаил, наплёвывая в руки, готовя себя к лазанию. Михаил полез, а оставшиеся на земле люди стали наблюдать за ним. По мере его подъёма по наклонной стропилине, люди все выше и выше задирали свои бороды. Цепко держась за стропилину руками и надёжно упираясь ногами, Михаил вскарабкивался по стропиле все выше и выше. Наблюдавшие замерли, разговор невольно прекратился, наблюдали, почти не дыша.

Когда Михаил добрался до верху и достиг вершины стропил, все облегченно вздохнули. Немножко отдохнув, Михаил, освободив веревку, сбросил ее на землю, стал смотреть с высоты в даль:

– Эх, отсюда, как с колокольни, все видно! Не только все село, даже поля и рыбаков видно! – кричал с высоты Михаил.

– А ты не увидишь ли оттуда мою лошадь-пеганку, – полушутливо крикнул ему Семион Селиванов, стоявший тут же на улице. – Я ее, спутав, выпустил на улицу на лужайку, а она, видимо, распуталась и куда-то убежала.

– Нет, что-то не видно твоей Пеганки, – отвечал с высоты Михаил, поворачивая свое лицо кругом, обозряя всю окрестность.

– Мужики! – вдруг настороженно крикнул сверху Михаил, – а что там, около лесу, на поперечной дороге, вроде толпа народу какая-то и вроде бы чего-то везут, наподобие колокола.

– Да, бишь, я и забыл, – вступил в разговор Федор Крестьянинов. – Я вчера был на станции, там, около бакауза с железнодорожной платформы сгружали большой колокол для вторусской церкви, а сегодня, видно, его везут.

Михаил стал медленно и осторожно слезать. Уставшие его руки дрожали, натруженные ноги изредка скользили по стропилине. От усиленного напряжения руки потеряли цепкость, не выдержали, и Михаил, сорвавшись, рухнул на помост с двухсаженной высоты. Толпа ахнула от испуга, некоторые бросились к Михаилу на помощь. Первым к нему подскочил его отец Иван:

– Ну, как, Мишк? – испуганно спросил он его.

– В боку больно! – простонал Михаил.

Его с помоста осторожно сняли на землю. С криком прибежали мать Михаила Дарья и его молодая жена. Подняв на ноги, они увели Михаила домой. К счастью, ушиб был не особенно опасным. Часа два отлежавшись, Михаил уже стал ходить по избе, прижимая ладонь к ушибленному месту.

Между тем, парни Минька, Санька, Ванька, соседи Сергунька, Санька, Мишка и Панька побежали в поле смотреть, как везут во Вторусское колокол.

Большой колокол, весом в четыреста двадцать пудов, закупленный вторусскими религиозными мужиками в Москве, прибыл по железной дороге на станцию Серёжа, где его погрузили на специально изготовленный помост на деревянных катках, и вот сегодня его народом везут со станции во Вторусское. На помосте около колокола стоит мужик, который, размахивая картузом, видимо, командует всем этим делом. К помосту прикреплено несколько веревок, за которые уцепилось много человеческих могучих рук.

При помощи всемогущей русской «Дубинушки» колокол с периодическим отдыхом людей медленно, но податно, подвигался к селу Вторусскому. Толпа, человек в сто, а то и в двести, отдохнув, снова запевают «Дубинушку» и дружно подхватив «Сама пойдёт!», напрягши свои мускулы с новой силой, тянули за веревки. Колокол народом благополучно довезли до Вторусского. Около церкви временно подвесили его (на специальные козлы), а через неделю подняли его на колокольню.

До обеда все стропила были подняты, а после обеда плотники занимались их обрешёткой жердями, которую к вечеру закончили полностью. После угощения, какое обычно полагается на помочах, мужики, подвыпивши и изрядно закусивши, спели несколько народных песен и разошлись по домам. В этот день в семье Василия Ефимовича появился на свет еще один человек – народился сын Владимир.

Достройку двора Василию пришлось производить своими силами, не созывая помочей. Крыть крышу тесом ему помогали сын Минька, шурин, дядя Федя Молодцов и свояк Василий Тимофеевич Муратов. Гвозди выправлять и подавать кровельщикам на крышу, эта обязанность лежала на Саньке.

Находясь на стропилах, у отца кончились гвозди, он сверху крикнул:

– Санька! Подай-ка ящик с гвоздями! Он в погребушке лежит!

Санька поспешно побежал в погребушку и вскоре вернулся оттуда с пустыми руками. Он крикнул отцу:

– Пап, там нет ящика-то!

– Как нет!? – злобно отозвался отец, с неохотой слезая со стропил. Он с руганью схватил Саньку за ухо, повел его к погребушке, приговаривая:

– Пойдём, я покажу, где ящик с гвоздями!

Санька от боли жалобно закричал. Ящика на самом деле на месте не оказалось. Отец растерялся и, осознав свою оплошность, решил ошибку исправить криком:

– Куда подевали ящик-то! Какой бес его куда-то сверзил! – злобствовал он, в душе жалея, что Саньку наказал понапрасну. Набрав в карман прямлёных Санькой и Ванькой гвоздей, полез на крышу докрывать ее.

Через месяц новый двор был совсем готов. Получился высоченный из всего села, не уступающий по высоте старообрядческой колокольне, добротный двор с тремя воротами, передними, задними и боковыми, в которые можно было въехать и выехать с любым возом сена или снопов, проехать через огород к сараю или овину. Двор получился без единой дыры. Негде ласточке влететь.

Санька впоследствии в заднем фронтоне двора вырезал окошечко для влета и вылета голубей и ласточек, которые вскоре прижились в просторном Савельевом дворе.

Вообще-то Савельев двор своей высотой стал выделяться среди всех мотовиловских дворов. Василий Ефимович потом на крыше своего двора пристроил жерди в виде перил (на всякий пожарный случай), и крыша двора стала служить в роли пожарной каланчи.

Поднятие колокола

К этому времени новая Советская власть не только не преследовала религию в России, а наоборот, даже способствовала в строительстве новых церквей, отпуская для этой цели строительный лес. Благодаря этому, были построены новые деревянные церкви в приближенных к Мотовилову селах: в Верижках, в Ломовке и в