Испания: Поздний обед - Поль Ричардсон

Косвенным образом приток туристов в крупном масштабе благоприятно повлиял на кулинарные пристрастия нации, потому что доход, который приносит туризм, позволяет большому количеству людей питаться больше и лучше. С одной стороны, несомненно, туризм явился источником, поставляющим клиентов для новой испанской кухни 90-х годов, так что ее оценка зависит от вкусов и карманов приезжей публики. Однако с другой стороны, отели, работающие по системе «все включено», предоставляют постояльцам не слишком качественную еду: жирные паэльи и безвкусные гаспачо (паэльи и гаспачо оказались настоящей находкой для отелей, ведь и то, и другое можно легко изготавливать в огромных количествах), что, увы, подтверждает исторически сложившуюся дурную репутацию испанской еды в целом.

Главный герой романа Мигеля Сена «Предмет заказа» (Miguel Sen «Un Articulo de Encargo»), шеф-повар Эудальдо Манера, описывает отвратительную кулинарную практику 60-х годов в отелях Коста-Брава. Именно здесь, по его словам, возникла испанская поговорка «Среди плохих строителей попадаются хорошие повара», потому что с окончанием туристического сезона служащие гостиничных кухонь часто находили себе работу на стройках. Он убедительно описывает туристов, купивших тур «все включено»: как они допиваются до потери сознания в «отелях, выстроенных за четыре дня и теперь разваливающихся», и до чего же грустно читать его повествование. Мало того, в отелях всегда четко оговаривается время ланча и обеда, и опоздавшие к трапезе должны доплачивать. Поэтому, дабы заработать, управляющие отелей договаривались и организовывали для своих туристов длительные поездки на катерах вокруг залива Льорет-де-Мар, гарантируя их опоздание к ланчу. По возвращении, как рассказывает герой романа Сена, в столовой их ждал огромный кусище панированного мяса, а на самом деле, как он клянется, это был кусок вареной колбасы, которую обмакнули в яйцо и хлебные крошки и поджарили, «насколько мне известно, в машинном масле».

После Валенсии я направился в дальний северо-восточный конец полуострова, где Пиренеи выходят на Средиземное море и Испания граничит с Францией. Моей целью был небольшой прибрежный городок Росес в северном конце Коста-Брава, о котором я знал только одно: в нем есть ресторан, неизменно упоминаемый во многих путеводителях и газетных статьях. Его повара славились фантазией на всю Испанию и любили всевозможные новшества и эксперименты. Только в последнюю субботу национальная пресса была полна восторженных отзывов: мол, газета «Нью-Йорк таймс» провозгласила это заведение лучшим рестораном в мире и напечатала портрет его шеф-повара анфас на обложке своего еженедельника. Я был приглашен отобедать в «Эль-Бульи» воскресным вечером. Но до тех пор целую ночь и целый день мне надо было самому позаботиться о своем пропитании.

Росес — уже от одного названия города веет ароматом и цветами, он кажется красивым, как на открытке. Но в тот жаркий июльский вечер здесь пахло подсолнечным маслом и консервированными помидорами. Я наблюдал, как туристы прибывают и разбредаются по улицам, по обе стороны которых стояли сувенирные лавки и бутики. Туристы обедали по сменам: вначале англичане — для них приготовили тяжеловесный ужин из спагетти и пиццы, потом немцы и скандинавы (поджаренное мясо и чипсы) и, наконец, французы (паэлья, рыба и тарелки морепродуктов).

Я подозревал, что отыскать какую-нибудь настоящую еду в этом полном отдыхающих городке было бы подвигом, достойным Эркюля Пуаро. Усевшись за столик на набережной, я попросил подать мне тарелку ветчины, миску гаспачо и на гарнир каталонскую национальную закуску па амб томакет — хлеб, натертый помидором, намазанный оливковым маслом и посыпанный солью. Помидор оказался из банки, оливковое масло чуть ли не протухшим, нарезанный соленый свиной окорок был таким же потным и розовым, как туристы, дефилирующие гуськом мимо по променаду. Гаспачо был абсолютно безвкусным, в нем недоставало жизни, приправ, его как будто слишком долго продержали в забитом продуктами холодильнике.

Так уныло мог бы закончиться мой первый вечер в Росесе, если бы меня не спасла Кармен Касас, главная из тех, кто пишет о каталонских ресторанах. Ее подобный Библии путеводитель по ресторанам Каталонии рекомендовал посетить небольшой ресторанчик где-то на окраине городка. Это небольшое заведение (семейный бизнес) было достаточно удалено от исхоженных туристами троп, и, по словам Кармен, там подавали блюда из даров моря, пойманных исключительно в этой местности, и готовили их просто, но очень вкусно. Я буквально бегом взлетел на этот холм высотой в несколько сот ярдов и оказался в ярко освещенном зале столовой с белыми бумажными скатертями на столах. Кафельные стены заведения были расписаны романтическими видами Коста-Брава: рыбачьи лодки на берегу, беспокойное море, дикие утесы и могучие сосны. На стенах висели фотографии футбольной команды Барселоны. Поздним субботним вечером здесь гудели собравшиеся местные жители, и слова каталонцев, которым присущи резкие, жесткие интонации, буквально отскакивали от стен. Часто уровень децибел поднимался на тон выше, тогда из кухни позади столовой неслось шипение.

Сеньор Махэсте единым духом отбарабанил меню того вечера и сразу принес мне тарелку наскальных мидий в бледно-зеленых раковинах — следах лишайников, от их бледных телец сильно пахло морем. Я моментально приободрился. Потом мне одно за другим принесли несколько блюд, каждое поразительнее предыдущего. Пойманные в этой местности креветки оказались пухлыми, ржаво-красного цвета, невероятно свежими. В острых, как бритва, раковинах находились полоски золотистого мяса, восхитительные на вкус; камбалу, размером с мою раскрытую ладонь, подали вместе с каким-то блестящим комком зеленоватого цвета: это оказался безупречный каталонский соус в виде эмульсии из чеснока и оливкового масла, острый, как горчица. Еще там были кусочки морского черта и детеныша осьминога и лангустин, всех их поймали предыдущей ночью в глубоких песчаных отмелях вдоль побережья Росеса, Эль-Эскалы, Паламоса, и быстро обжарили на решетке в кипящем масле. И к этому прилагалась бутыль игристого белого вина «Бланк Пескадор», так называемое «игольчатое вино», такое кисловатое, что язык щиплет, и при этом необычайно свежее. Оно прекрасно оттеняет сочный вкус средиземноморских морепродуктов. Все было таким вкусным и таким настоящим, что почти восстановило мою веру в кухню испанского побережья.

Неказистая дорога в бухту Монтхой проходит по пригородам Росеса, вьется между скал и камней мыса Креус и переходит в пыльную трассу с трамплинами и горками, крутыми поворотами и открывающимся широким обзором, которая приводит вас, растрепанного и задыхающегося, в портовый город Кадакес. В разгар сезона постоянный поток машин забивает узкую дорогу: это туристы стремятся попасть в почти недоступные каменистые бухты в тщетной попытке вырваться подальше от толп отдыхающих на Коста-Брава. Случайному наблюдателю это покажется невероятным, но притязания этого местечка на популярность основаны на том, что здесь нашел приют самый, вероятно, известный в мире, прославившийся своей модернистской кухней ресторан, — в спорах об этом заведении было пролито гораздо больше чернил, чем о каком-либо другом из современных предприятий питания на Иберийском полуострове. Если «паэлья» и «гаспачо» — первые два термина в международном лексиконе испанской еды, то «Эль-Бульи», вероятно, четвертый или пятый.