Утопия-авеню - Дэвид Митчелл

– Если в небесах над Стоунхенджем некогда кишмя кишели зеленые человечки, – спрашивает австралийка Афра, – то куда же они сейчас подевались?

– Прониклись отвращением и убрались восвояси… – С лица уфолога сползает улыбка. – Пришельцы даровали нам мудрость звезд. С ее помощью мы изобрели орудия войны, рабство, религию и женские брюки. И все же… В наших мифах, легендах и сказаниях все время упоминаются существа из других измерений. Ангелы и духи, бодхисатвы и феи. Голоса в голове. Моя гипотеза объединяет все эти феномены. Это внеземные сущности. Тысячелетие за тысячелетием они прибывают к нам на Землю, проверяют, готовы ли гомо сапиенс принять Великое Откровение. Ответ всегда один: «Пока еще нет». А теперь «пока еще нет» превращается в «очень скоро». Появляется все больше и больше НЛО. Психоделические препараты открывают нам путь к высшим измерениям. Грядут глобальные перемены… В своей книге я назвал их звездными переменами…

Воцаряется глубокомысленное молчание.

– Отпад! – восклицает кто-то.

Джаспер не знает такого выражения, но догадывается, что оно означает «ух ты!».

– Если б вы были фантастом, – говорит Афра Бут, стряхивая пепел с сигареты, – я подумала бы, что это заезженное клише, но ваши поклонники заценят. Если б вы пропагандировали культ, я решила бы, что раз уж сайентологам, кришнаитам и Ватикану дозволено распространять свои бредни, то и вам не возбраняется. Но в данном случае меня бесит то, что вы излагаете свой бред, пользуясь научной терминологией. Засираете кладезь знаний, так сказать.

– Нам следует поблагодарить мисс Бут за наглядную демонстрацию того, как мыслят ученые. «То, во что я не верю, не является знанием».

Афра Бут выдыхает дым:

– Лет через пятьдесят вы вспомните всю эту ахинею и сгорите со стыда.

– А вы лет через пятьдесят пожалеете о своих словах, думая: «Как можно было связать себя по рукам и ногам и воспринимать все через жопу?»

– Любопытная комбинация метафор… – Афра Бут гасит окурок в пепельнице. – Как мы невольно себя выдаем…

Она отходит. Ее место занимает Эльф с девушкой экзотического вида, в черном бархате, расшитом серебром.

– Джаспер, познакомься, это Луиза.

– Привет, Луиза.

– Я обожаю вашу музыку, – произносит она с американским акцентом. – Во-первых, конечно, песни Эльф… – (Луиза и Эльф переглядываются.) – Но твоего «Свадебного гостя» я слушала столько раз, что запилила пластинку. Совершенно сверхъестественная композиция… Нуминозная, если так можно выразиться.

«„Нуминозная“, – думает Джаспер, – от латинского слова „numen“, что значит „Божественное волеизъявление“».

– Спасибо. А на твоем жакете вышиты кометы?

– Да. Стилизованные.

– Луиза их сама вышивала, – говорит Эльф. – А вот я на уроках домоводства заработала «пару» за вышивание и запись в дневник: «Больше работать над собой». От этой психологической травмы я так и не оправилась.

– А ты уфолог? – спрашивает Джаспер Луизу. – Или модельер?

Луиза улыбается вопросам:

– Ни то и ни другое. Я учусь на факультете журналистики, приехала в Англию по программе Фулбрайта. Повезло, правда?

– Везение тут абсолютно ни при чем, – говорит Эльф.

– Ну как же? Я оказалась на Три-Кингз-Ярд как раз в тот день, когда Эльф выступала с вдохновляющей речью, совсем как Мартин Лютер Кинг.

– О господи, вообще не помню, что я там наговорила, – вздыхает Эльф. – Уж явно не «У меня есть мечта…».

– Не скромничай. Я написала статью для «Подзорной трубы», процитировала твои слова – и вот пожалуйста, мою статью перепечатали в международной прессе. Так что за мной должок.

– Глупости какие! – Такой улыбки Джаспер не видел у Эльф с тех пор, как умер ее племянник.

– А вы не собираетесь на гастроли в США? – спрашивает Луиза. – И Нью-Йорк, и Лос-Анджелес будут от вас без ума.

– Это хорошо или плохо? – спрашивает Джаспер.

– Это хорошо, – отвечает Луиза. – Очень хорошо.

– Наш лейбл обсуждает возможность американского турне, – говорит Эльф. – Особенно теперь, когда продажи альбома возросли. В общем, кто знает.

На середине лестничной дуги Джаспер слышит голос:

– Привет, мистер Знаменитость.

У владельца голоса один глаз голубой, а другой – черный. Он одет в черный костюм с серебряными пуговицами и белым кантом.

– В прошлый раз мы тоже встретились на лестнице, – говорит Дэвид Боуи. – Только тогда я поднимался. А сейчас спускаюсь. Это метафора?

Джаспер пожимает плечами:

– Это как тебе захочется.

Дэвид Боуи глядит Джасперу через плечо:

– А Мекка здесь?

– Последнее письмо она прислала из Сан-Франциско.

– Ну да, откуда же еще. Девяносто девять человек из ста забываются мгновенно. А Мекка – та самая единственная из ста. Из пятисот. Она сияет.

– Согласен.

– Тебя не мучает бес ревности.

– Женщины уходят к тем, с кем хотят уйти.

– Вот именно! А мужчины все больше «Я Тарзан, ты Джейн». Я, например, ревную к успеху. Ваш альбом хорошо раскупается. Не сочти за наглость, но… – Дэвид Боуи подается вперед. – Это Левон подстроил итальянские приключения?

Левон как раз стоит у подножья лестницы, наливает вино в бокал Питера Селлерса.

– Нет, вряд ли. Ну разве что он в десять раз хитрее и ловко это от нас скрывает.

– А мой менеджер в десять раз хуже и этого нисколько не скрывает. Мои синглы не крутят по радио. Мой альбом не рекламировали, и он с треском провалился.

– А я его купил. Там есть чем восхищаться.

– Бррр. Уж лучше б сразу дал мне глоток виски и пистолет.

– Прости, я не хотел тебя обидеть.

– Нет, это ты меня прости. Я слишком тонкокожий. – Дэвид Боуи ерошит светло-рыжие волосы. – Меня прочат в знаменитости с тех самых пор, как я окончил школу. А толку-то? Денег как не было, так и нет. Разумеется, классно тусоваться со звездами на летнем балу у Энтони Херши, но завтра я весь день проторчу в долбаной конторе, буду стоять у ксерокса и размножать какие-то нудные доклады. А вдруг мой единственный талант – убеждать других, что у меня есть талант?

Мимо проходят две девушки в ботфортах.

– Моментального успеха добиваются годами, – говорит Джаспер.

Дэвид Боуи звенит льдинкой в бокале.

– Даже ты?

– Я три года был уличным музыкантом, играл на площади Дам. А до того… – («Можно ему довериться?») – несколько лет провел в психиатрической лечебнице.

Дэвид Боуи смотрит на Джаспера: