Дураков здесь нет! или Приключения дракоши - Елена Белова

Правда, мыслить особо было некогда.

Сначала из починенной хатарессы градом посыпались маги всех мастей, настроенные очень по-боевому: после того как лагерь вчера внезапно замолчал и не отзывался почти сутки, Ковен успел перенервничать по полной, подозревая не то прорыв аррохи, не то второе пришествие Проницающих. Когда боевой отряд притормозили, кое-как объяснив суть вещей, гостей охватил повальный синдром муравьиного трудолюбия, и они рассыпались по лагерю, помогая всем кому придется, с согласия и без. К этому времени драконам уже было все равно, кто еще валится им на голову — лишь бы не аррохи. Расизм и страх перед чужаками как-то незаметно пропали. Последние остатки, кажется, испарились вместе со вчерашним дымом. У меня до сих пор перед глазами стоит картинка: мой папа в обнимку с магом Кристаннике сидят на спине Второго Крыла племени и в три глотки (Крыло тоже) проникновенно орут: «Ах эти черные глаза меня плени-и-или!» А симпатичная дракоша напротив хихикает и закрывается крылышком. Брр…

К ночи ударный труд дал нехилые результаты: лагерь был очищен от мусора, все жертвы смолки и магии расколдованы, палатки и котлован восстановлены. Маги смогли даже наколдовать обратно песок и успокоить дракона, который все еще паниковал по поводу внезапно размножившихся яиц. Как именно получилось это умножение, маги сказать не брались, но твердо обещали, что будущий ребенок в результате дублирования не пострадал. Ну да, дублирования. У вас, будущий папочка, будет три совершенно одинаковых ребенка. Вы рады? Папа был рад… до обморока. В прямом смысле обморока, ага. Рога отколдовали, вышку восстановили, лишний хвост у синекожей красавицы убрали…

Только восемь Александр развоплощать никто не собирался. Чертовы памятники по-прежнему торчали на севере лагеря и действовали на нервы. Ладно, не до них пока…

В настоящий момент я стою на холме и со смешанными чувствами любуюсь картинкой «моя-несовершеннолетняя-дочь спит-со-своим-женихом». С другой стороны на это зрелище в полном молчании взирает королевская чета, его величество Атталике с супругой.

Зрелище, надо сказать, умилительное. Я про детишек. Невеста, почти заползшая на свою предполагаемую половину, и жених, уткнувшийся в ее косичку. Оба в кольце синего драконьего тела, причем Шиарри не спит, а грустно смотрит на юную пару и бережно прикрывает ее крылышком — от холодного ветра. Мне почему-то становится грустно. Все для любимой, да, Шиарри? Хоть звезду с неба, хоть… Рэй, нечаянно встретившись со мной взглядом, отворачивается и вспоминает про какие-то срочные дела. И с шумом срывается с места.

А жених и невеста просыпаются. Секундное удивление, и…

— Мама! — дружно вопят два голоса, и, поспешно расцепившись, мальчик и девочка кидаются каждый к своей маме. Из-под другого крыла Шиарри торопливо выбирается Рриша…

Так, только не заплакать! Я же в драконьем виде!

— Я давно заметила, что если просто так спишь, то спишь, а если перед сном колечко трогаешь, то спишь широко…

— Как — широко? — притормозил Рик юное дарование. Очень вовремя. Собравшийся на посиделки народ как раз состроил озадаченные физиономии.

Маришка призадумалась.

— Ну так! — объяснила она, разводя в стороны маленькие ладошки. — Много видишь! И можешь вмешаться. Если хочешь. Мам, а ты знаешь, что те Проницающие, которых ты швырнула в море, утонули?

— Нет. А ты видела?

— Ага, — помрачнела Маринка. — Они дураки. Могли же плавать, мы все можем же. А они вместо этого друг в друга вцепились, ругались, каждый хотел на другого залезть. Так и утонули.

Ну, значит, по поводу Проницающих можно больше не волноваться. Рэй обрадуется.

— А потом я Виталика увидела. — Малышка опускает глаза и пересыпает песок из ладошки в ладошку. — Так страшно было. Он весь был… даже меня не видел… идет… по нитке такой… и я поняла, что если он уйдет, то его больше не будет. Он будто выцветал, горел и выцветал, я не знаю, как понятно сказать!

— Тише-тише, — мягко проговорила королева, взглядом спрашивая меня: «Можно?» Я кивнула, и она обняла Маришку, тихонько поглаживая по волосам. Принц, уже готовый вскочить защищать невесту, выдохнул и снова прислонился к отцовскому плечу. Рыцарь… — Не плачь, уже ведь все хорошо.

— Да.

— Ты его удержала?

— Да. Но ему больно было, и я соскручила… склубила…

— Что-что?

— Я свернула нитку обратно, — наконец нашла нужные слова Маринка. — Ту нитку, по которой он шел. Так, чтобы не стало боли и этого… раны. Только я немножко перестаралась и скрутила больше. И Виталик стал маленький. Я, честно, не хотела! Почему-то очень сильно крутнулось… Вы же не сердитесь?

— За то, что ты вылечила моего сына? Конечно нет! Правда, придется объяснять народу, почему принц стал помладше и в перспективе станет драконом-оборотнем, но, думаю, в принципе это решаемо.

— Я полагаю, что, если ваши подданные получат целителя, способного бесследно излечивать смертельные ранения, они будут готовы поверить во что угодно, — усмехнулся Кристаннике, ловко превращая ветку в маленькую копию дракончика — для Рриши.

— Да, такого дара не было в нашем мире лет… — Гаэли призадумался. — Давно.

— Какого?

— Способность отмотать нить жизни назад, до того, как нанесена рана, — пояснил дед. — Кстати, Марина, а ты не хочешь попробовать вылечить еще кое-кого? Я имею в виду твоего папу…

Я почувствовала, как дрогнул рядом теплый бок в золотой чешуе. Рик… ох, Рик! Ты сколько угодно можешь морочить головы родным фразами типа «слепота не приговор», и даже меня утешать: мол, и так проживем, и даже работы себе набрать, убеждая, что и незрячий справишься — и все равно ты вздрагиваешь, когда оживает надежда.

Маришка бросила на деда обиженный взгляд:

— Хочу, конечно! Почему я не хочу? Я сразу попробовала! Несколько раз даже. Но у меня не получается!

Несколько раз, значит… целеустремленный у меня ребеночек. Я мысленно порадовалась, что мой муж, по крайней мере, сохранил взрослые размеры. Но почему не получается вернуть зрение?

— Я папу сню-сню, а подойти и тронуть нитку не получается, — жаловалось тем временем дите. — Вообще не получается тронуть!

Как же мне иногда не хватало понимающего Рикова взгляда! Живого, видящего, от которого сразу становилось спокойней на душе и проблемы решались почти моментально. Но он все понимает и без взгляда, мягко касается меня теплым крылом, а сам придвигается поближе к дочурке.

— Тише, огонек, не волнуйся, — успокоил детку неприснившийся папа. — Все нормально. Ну что ты, все хорошо, не вздумай плакать. Лучше скажи: тронуть меня не получается, «нитку скрутить тоже». А видеть — видишь?

Маришка затеребила косичку.

— Вижу. Но ты не такой… не близко… не знаю, как сказать. Будто отгороженный.

По группке магов прошел шепоток, а потом моя свекровь взвилась, как змея в атаке: